и заговорил три таких клинка. Два из них у тамошних охотников на всяческую нечисть обретаются, а третий, Аль-Тан, пропал, наверное, был украден.
– Мы же вроде против вампиров оружие ищем? А ты вдруг про разную нечисть вспомнил.
– Кинжал заговорен так, что убивает кого угодно. Кровосос подсунулся? Убивай! Зловредная кикимора попалась? Коли! Лихо одноглазое зло на людей наводит? Режь! Русалки, омутницы, анчибалы болотные, злые болибошки, боровые, упыри, волкодлаки, подняли башку? Загоняй всех, скопом их убивать будем! Надо будет, он и человека в любых доспехах завалит – от его удара защиты нет, ни магической, ни металлической.
Но злому человеку служить не будет – он сам себе хозяина выбирает. В недобрых руках это обычный ножик – латы и крепкую кольчугу не пробьет, нечисть его удара и не почует.
– А что ж так? Человека это ладно, а нечистиков-то за что жалеть?
Богуслав вначале немного подумал, и только потом начал говорить.
– Ты бы нашего оборотня, Олега, убил в конце первого похода не раздумывая?
– Не ну ты сравнил! – возмутился я. – Олег нам часто полезен был, постоянно с лошадями возился, волком на черного волхва бросился, Татьяна его сильно любит, а я вдруг ни с того ни с сего мужика взял и убил.
– А он оборотень, волкодлак, зримая нечисть – вот тебе и главная причина. О чем же тут думать? Бей убивай! Лишнего не раздумывай!
А вот Пелагея, Старшая киевская ведьма с ней-то чего цацкаться? Поймал да пришиб! И наплевать, что мне без нее мою Настю не отдадут, переживем, к шлюхам походим, обычное же дело! Верно?
– Ну она-то человек…
– Она ведьма, мразь, ее душа давно дьяволу продана. И какой она человек? Человеком Пелагея была много лет назад, а сейчас она черный дух, паразитирующий в мозгах у молодых женщин. Наина ведь уже третья жертва по счету только на нашей памяти?
– Третья…, – понуро кивнул я.
– А на деле может уже и двадцатая, и по Руси эта ведьма в таком виде бродит уже триста лет, мы же не знаем.
– А она говорит…
– Что кур доит! Разве можно словам ведьмы верить? Ты что, веришь Ксюхе, что она ведьме родственница и та ее любит безумно? Да Пелагея только на словах против проститутства этой якобы родни, а самой нравится вместе с этой профурой по Киеву бродить.
А возьми домовых, банников, овинников. Могут напакостить? Еще как! А помочь? Да тоже сколько угодно! Леший частенько заморачивает человека, и тот верную дорогу сыскать не способен, а может прикинуться стареньким дедушкой, и вывести из чащобы заблудившегося без всякого участия лесовика путника.
И так на каждом шагу. И совершенно злой нечисти, видящей смысл своего существования в убийстве людей, не так уж и много. А рассказы очевидцев истолковываются однозначно – если нечисть, значит отъявленный враг, а потому – бей убивай!
А нечисть как люди. Есть хорошие, а есть плохие, есть любители убивать, а есть желающие помочь. И от вида нечисти это обычно не зависит – не по породе надо судить, а по делам.
Вот заговоренный кинжал и перекладывает эту обязанность на хозяина. Ты человек? У тебя ума палата? Вот и решай сам, кто людям вреден и опасен, а от кого большого убытка нет, и пусть еще попрыгает.
Вот для этого он и выбирает из хороших людей себе хозяина. И поэтому Старшие волхвы строго настрого велели при попадании Аль-Тана в руки белого волхва, немедленно доставить кинжал к ближайшему Старшему, а уж достойного избранника в охотники на нечисть они подберут – у нас хороших людей много. И мы с тобой в число этих избранных наверняка не войдем.
– Да и то верно! – облегченно выдохнул я. – Ну какой из меня избранный? Вечно людей ни за что наобижаю, в гневе буен, как волхв слабоват – так себе человечишка. Пришибу еще не того, кого нужно, не отличу доброго домового от злого болотника, и зарублю.
– А обо мне уж просто речи нет! Законную жену в монастырь сдал, за детьми не слежу, и наплевав на все свои обязанности, за французской красавицей подался. Да еще и изменил ей по дороге! Словом, клейма ставить негде!
Так что, либо убьем Мирчу зачарованным клинком, либо, если кинжал никакой силы не выкажет, отгоним кровососа от тебя многочисленными ударами его клинка, серебро все-таки, а вампиры его не любят, и ходу, ходу! А назад поедем через Киев, и сдадим заговоренное оружие Большому Старшему волхву Захарию. И все дела!
– Слушай, а что у нас вампира убить, кроме этого кинжала больше нечем?
– Чем же? Осиновый кол в грудь удобно упырю вколачивать, он далеко от своего кладбища не отходит. Появилась в окрестностях такая гадость, вскрывай свежие могилы, да гляди у кого рожа в крови. Нашел такого покойника, доставай молоток и осину, начинай колотить.
А вурдалак, это дело другое. Где он заночует, узнать трудно, а зачастую просто невозможно. И пока он не уснул, ты со своим колышком к нему и не подсунешься.
Пытались наши Старшие сами серебряный кинжал изготовить, ничего не выходит, хоть ты тресни! Мягкий металл и все тут! И заговоры читали, и в тайных травах варили – проку никакого. Кузнецы и выковывали клинок по-особому, и закаляли всячески, не твердеет и все тут.
Обратились к арабам – помогите. Те в отказ. Магрибский колдун умер, учеников не оставил, а сами не умеем. Продайте хоть один за любые деньги. Да у нас их всего два и осталось, сами бы купили, если б было где. В общем, хоть стой, хоть падай. А Аль-Тан в это время в Болгарии пылится.
Так что добывай этот кинжал как хочешь, на тебя вся надежда. Да не болтайте куда и зачем идете. Узнают родственники этого погибшего лавочника какая драгоценность в их руки попала – обдерут нас, как липку, а прознает кровосос, где смерть его прячется, перебьет все село и кинжалом завладеет. Так что помалкивайте.
А теперь иди Ваню по-болгарски учи говорить, мне кажется, что двух-трех фраз за глаза хватит.
И я пошел. Пришел к ребятам, объяснил Ивану суть дела, и тут, как обычно, вмешалась Наина.
– Да я Ване, что хочешь переведу! Мой толмач твоему не уступит! И что ему скажут, и что он ответит, все переведу. На что ему этот болгарский язык? Несколько дней, и мы уже по какой-нибудь Сербии едем, и больше никогда этих болгар и не увидим.
– А кто тебе сказал, что ты с нами