Оправдание
Когда одни воспоминаньяО заблуждениях страстей,Наместо славного названья,Твой друг оставит меж людей, —
И будет спать в земле безгласноТо сердце, где кипела кровь,Где так безумно, так напрасноС враждой боролася любовь, —
Когда пред общим приговоромТы смолкнешь, голову склоня,И будет для тебя позоромЛюбовь безгрешная твоя, —
Того, кто страстью и порокомЗатмил твои младые дни,Молю: язвительным упрекомТы в оный час не помяни.
Но пред судом толпы лукавойСкажи, что судит нас инойИ что прощать святое правоСтраданьем куплено тобой.
1841«Из-под таинственной холодной полумаски…»
Из-под таинственной холодной полумаскиЗвучал мне голос твой отрадный, как мечта,Светили мне твои пленительные глазкиИ улыбалися лукавые уста.
Сквозь дымку легкую заметил я невольноИ девственных ланит и шеи белизну.Счастливец! видел я и локон своевольный,Родных кудрей покинувший волну!..
И создал я тогда в моем воображеньеПо легким признакам красавицу мою;И с той поры бесплотное виденьеНошу в душе моей, ласкаю и люблю.
И все мне кажется: живые эти речиВ года минувшие слыхал когда-то я;И кто-то шепчет мне, что после этой встречиМы вновь увидимся, как старые друзья.
1841Любовь мертвеца
Пускай холодною землеюЗасыпан я,О друг! всегда, везде с тобоюДуша моя.Любви безумного томленья,Жилец могил,В стране покоя и забвеньяЯ не забыл.
* * *
Без страха в час последней мукиПокинув свет,Отрады ждал я от разлуки —Разлуки нет.Я видел прелесть бестелесныхИ тосковал,Что образ твой в чертах небесныхНе узнавал.
* * *
Что мне сиянье божьей властиИ рай святой?Я перенес земные страстиТуда с собой.Ласкаю я мечту роднуюВезде одну;Желаю, плачу и ревную,Как в старину.
* * *
Коснется ль чуждое дыханьеТвоих ланит,
Моя душа в немом страданьеВся задрожит.Случится ль, шепчешь засыпаяТы о другом,Твои слова текут пылаяПо мне огнем.
* * *
Ты не должна любить другого,Нет, не должна,Ты мертвецу, святыней слова,Обручена.
Увы, твой страх, твои моленьяК чему оне?Ты знаешь, мира и забвеньяНе надо мне!
1841«Нет, не тебя так пылко я люблю…»
1
Нет, не тебя так пылко я люблю,Не для меня красы твоей блистанье;Люблю в тебе я прошлое страданьеИ молодость погибшую мою.
2
Когда порой я на тебя смотрю,В твои глаза вникая долгим взором:Таинственным я занят разговором,Но не с тобой я сердцем говорю.
3
Я говорю с подругой юных дней,В твоих чертах ищу черты другие,В устах живых уста давно немые,В глазах огонь угаснувших очей.
1841«На севере диком стоит одиноко…»
На севере диком стоит одинокоНа голой вершине сосна,И дремлет, качаясь, и снегом сыпучимОдета, как ризой она.
И снится ей все, что в пустыне далекой,В том крае, где солнца восход,Одна и грустна на утесе горючемПрекрасная пальма растет.
1841Утес
Ночевала тучка золотаяНа груди утеса-великана;Утром в путь она умчалась рано,По лазури весело играя;
Но остался влажный след в морщинеСтарого утеса. ОдинокоОн стоит, задумался глубоко,И тихонько плачет он в пустыне.
Апрель 1841Сон
В полдневный жар в долине ДагестанаС свинцом в груди лежал недвижим я;Глубокая еще дымилась рана,По капле кровь точилася моя.
Лежал один я на песке долины;Уступы скал теснилися кругом,И солнце жгло их желтые вершиныИ жгло меня – но спал я мертвым сном.
И снился мне сияющий огнямиВечерний пир в родимой стороне.Меж юных жен, увенчанных цветами,Шел разговор веселый обо мне.
Но в разговор веселый не вступая,Сидела там задумчиво одна,И в грустный сон душа ее младаяБог знает чем была погружена;
И снилась ей долина Дагестана;Знакомый труп лежал в долине той;В его груди, дымясь, чернела рана,И кровь лилась хладеющей струей.
1841«Выхожу один я на дорогу…»
1
Выхожу один я на дорогу;Сквозь туман кремнистый путь блестит:Ночь тиха. Пустыня внемлет Богу,И звезда с звездою говорит.
2
В небесах торжественно и чудно!Спит земля в сиянье голубом…Что же мне так больно и так трудно?Жду ль чего? жалею ли о чем?
3
Уж не жду от жизни ничего я,И не жаль мне прошлого ничуть;Я ищу свободы и покоя!Я б хотел забыться и заснуть!
4
Но не тем холодным сном могилы…Я б желал навеки так заснуть,Чтоб в груди дремали жизни силы,Чтоб, дыша, вздымалась тихо грудь;
5
Чтоб всю ночь, весь день мой слух лелея,Про любовь мне сладкий голос пел,Надо мной чтоб, вечно зеленея,Темный дуб склонялся и шумел.
Май – начало июля 1841Евдокия Петровна Ростопчина (1811–1858)
Когда б он знал. Подражание г-же Деборд-Вальмор
Когда б он знал, что пламенной душоюС его душой сливаюсь тайно я!Когда б он знал, что скукой и тоскою,Тоской по нем томится жизнь моя!Когда б он знал, как страстно и как нежноОн первою любовию любим —Он не́ дал бы в печали безнадежнойМечтам моим увянуть золотым…Когда б он знал!
Когда б он знал, – с иронией безверцаПривыкнувший над чувствами шутить, —Что близ него есть преданное сердце,Есть существо, готовое любить,Что под моей холодностью бессменнойТаится страсть безмолвная к нему,Он ожил бы, любовью пробужденный,И сердцу бы поверил моему…Когда б он знал!
Когда б он знал, в душе его остывшейЗажглась бы вновь златых надежд заря;
И он, давно язык страстей забывший,Припомнил бы язык тот для меня!Когда б он знал, каким очарованьемЯ жизнь его умела б наделить, —Он снова бы сдружился с упованьем!..Не любит он… а мог бы полюбить,Когда б он знал!
Февраль, 1830. Москва«Дайте крылья мне перелетные…»
Дайте крылья мне перелетные,Дайте волю мне… волю сладкую!Полечу в страну чужеземнуюК другу милому я украдкою!
Не страшит меня путь томительный,Я помчусь к нему, где бы ни был он.Чутьем сердца я доберусь к немуИ найду его, где б ни скрылся он!
В воду кану я, в пламя брошусь я!Одолею всё, чтоб узреть его,Отдохну при нем от кручины злой,Расцвету душой от любви его!..
Август, 1831. ПетровскоеТалисман
Есть талисман священный у меня.Храню его: в нем сердца все именье,В нем цель надежд, в нем узел бытия,Грядущего залог, дней прошлых упоенье.Он не браслет с таинственным замком,Он не кольцо с заветными словами,Он не письмо с признаньем и мольбами,Не милым именем наполненный альбомИ не перо из белого султана,И не портрет под крышею двойной…Но не назвать вам талисмана,Не отгадать вам тайны роковой.Мне талисман дороже упованья,Я за него отдам и жизнь, и кровь:Мой талисман – воспоминаньеИ неизменная любовь!
<1831>Певица
П.А. Бартеневой
Она поет… и мне сдается,Что чистых серафимов хорВдоль горних облаков несется,Что мне их слышен разговор.
Она поет… и я мечтаю,Что звукам арфы не земной,Иль песням пери молодойЯ в уповании внимаю.
Она поет… и сердцу больно,И душу что-то шевелит,И скорбь невнятная томит,И плакать хочется невольно.
Она поет… и голос милый,Тая дыханье, я ловлю,И восхищаюсь, и люблюЕго звук томный и унылый!
Она поет… и так умеетИ грусть и чувство выражать.Что сердцу, кем тоска владеет,Немудрено ее понять!
Июнь, 1831. ПетровскоеМоре и сердце. Романс на голос Бетховенова вальса