свист и улюлюканье, вырвавшие его из размышлений.
Райен напрягся. На обеде он вместе со Злым Директором объявил ученикам об Испытании и рассказал, что стоит на кону. Если Зло победит, оно получит собственную школу и право хранить у себя Сториана. Если победит Добро, то Вулкан вернется в Нижний лес и возглавит поиски Рафала.
Конечно же, никогдашники разволновались куда сильнее. А всегдашники не знали, что думать. Зло может выиграть новую школу, а Добро выиграет… что именно оно выиграет?
Вулкан тем временем собрал своих никогдашников, чтобы те проголосовали за своего участника, – звуки именно этого собрания Райен слышал внизу. Судя по радостным крикам, они уже решили, кто из Школы Зла пойдет в Лес следующей ночью.
Райен же сообщил всегдашникам, что он сам выберет, кто пойдет в Лес, чтобы выступить на стороне Добра. Ставки настолько высоки, что доверить выбор ученикам нельзя. Особенно учитывая, что он точно знал, что никогдашники выберут своим представителем Тимона – мускулистого одноглазового полуогра, который может сокрушить все на своем пути.
Райен вообще не представлял, кого против него выставить, а по взглядам всегдашников, мимо которых проходил в коридорах, видел, что они не только сомневаются по поводу своих шансов при Испытании, но усомнились и в нем – своем лидере, потому что он вообще согласился на подобное.
На следующее утро Райен и Вулкан встретились, чтобы огородить арену.
Для Испытания выбрали участок леса длиной в две мили. Оба Директора школы должны были наполнить его препятствиями по своему усмотрению. На закате два участника – один из Школы Добра, другой из Школы Зла – выйдут на арену. Тот, кто доживет до рассвета, будет победителем.
– Если Зло проиграет, ты должен немедленно покинуть школу, даже не пикнув, – напомнил Райен, укрепляя последнюю часть волшебного щита вокруг зоны испытания. – И своих дурацких летучих мышей тоже заберешь с собой.
– Маленький напуганный мальчик. Ведешь себя по-детски, хотя я всего лишь хочу сделать школу лучше, – ответил Вулкан. Он проверил невидимую границу пальцами и спокойно, даже не вздрогнув, принял удар током. – Добро и Зло должны быть равны. Два сильных лидера. Но ты слаб и чувствуешь в силе угрозу. Если я выиграю, то уйдешь ты. Возвращайся домой к мамочке и пей ее молочко.
– Твоя мама должна была назвать тебя Вельзевул, – парировал Райен.
Вулкан расхохотался.
– Это что, так выглядят оскорбления со стороны Добра? Посмотри на себя – на гадкого утенка, который вообразил себя лебедем.
Райен прищурил глаза.
– А если все закончится ничьей, если и твой, и мой участники доживут до рассвета, ты все равно должен уйти.
– Потому что ты так сказал, утеночек? – фыркнул Вулкан. – Нет. Если оба выживут, то будут драться друг с другом. До тех пор, пока один из них не умрет.
– Это школа, идиот. Мы не убиваем наших учеников, и если бы ты был настоящим Директором школы, то знал бы об этом. Нужно придумать правило, как можно признать поражение и сдаться.
– В моем королевстве, если ты сдаешься, тебя все равно убивают.
– Жаль, что ты никогда не сдавался, – вспыхнул Райен.
Вулкан задумчиво жевал веточку.
– Ладно, утеночек. Раз уж ты тут устроил истерику… Вручи своему герою маленький флажочек, и если он струсит и бросит его на землю – значит он сдается. А моему флажок не нужен. Я не учу своих трусости.
– Да, ты учишь их быть безмозглыми варварами, как ты сам, – ответил Райен. – Вот почему ты выбрал Тимона.
– Ах, ты такой обидчивый и мелочный, словно это ты должен быть Злым Директором! – ответил Вулкан. – Ты поэтому прогнал братца? Поэтому тебе не нравлюсь я? Потому что хочешь получить мою работу?
Вулкан ушел. Райен не нашелся, что ответить.
Ночь настала быстро.
К тому времени, как Райен закончил расставлять на арене препятствия (кролики-убийцы, феи-оборотни, падающие деревья), а затем переоделся в яркую тунику, чтобы перещеголять Вулкана, в чем бы тот ни явился, солнце на небе уже превратилось в медную монетку, и ученики обоих школ потянулись в Лес.
Райен шел позади. Он до сих пор не выбрал представителя Школы Добра – ему нужно было подумать. По пути к Лесу он слышал из-за деревьев ворчание и рык – ото сна пробуждались ночные создания. Он вдруг задумался, действительно ли стоило устраивать Испытание в открытом лесу, где может случиться что угодно. Не зря же ученикам запрещается заходить в Лес после заката! А сейчас они отправляют двух учеников именно туда… Для подобных испытаний еще слишком рано! Райен потребовал, чтобы Испытание провели сегодня – точно так же, как Рафал перенес Снежный бал. Безрассудно и импульсивно, не задумываясь об учениках, которых он вроде как должен защищать.
Слова Вулкана до сих пор отдавались болезненным эхом: «Словно это ты должен быть Злым Директором!»
Это, конечно, неправда.
Райен всегда был лучшим из двоих Директоров.
Но без Рафала он утратил свой ориентир. Равновесие. И сейчас вообще не понимал, кто он такой.
И наверняка именно поэтому он никак не мог выбрать представителя Добра.
Может быть, выбрать кого-то храброго и чистого сердцем, как Гефест, хотя у него и не хватит коварства и ума, чтобы перехитрить Тимона? Так бы поступил прежний Райен. Поставил на Добро и поверил, что победит лучший. Но новый Райен задумался, не стоит ли выбрать более изворотливого ученика… который сам сможет плести хитрые схемы и разгадает любые замыслы Вулкана… ученика, которого выбрал бы Рафал…
На опушке леса возбужденно переговаривались никогдашники. Они завернулись в одеяла и собирались просидеть всю ночь, чтобы поддержать своего представителя. А еще они принесли плакаты:
Всегдашники же были мрачными и нервными, боязливо косясь на здоровенного Тимона, его налитый кровью глаз и огромные руки.
Вулкан, одетый в бархатный дублет цвета крови, подошел к Райену.
– Поведай же, кого выбрало Добро?
Райен по-прежнему думал о брате.
Кого бы Рафал выбрал на моем месте?
Он посмотрел на Тимона.
Не Гефеста.
Он бы выбрал кого-то, кто готов играть нечестно.
Кого-то, кто готов на все, чтобы победить.
Даже сжульничать.
Райен думал не о Гефесте.
А о душе, которую его брат назвал злой.
Рафал был так уверен…
Что, если Рафал действительно прав, а перо неправо, хоть я и не знаю, как это может быть?
Кто лучше справится со злобным варваром, чем человек, который и сам, возможно, злой… или, по крайней мере, близок к этому…
Его горло сжалось.
Но должен ли я поступить так, как поступил бы Рафал?
Разве смысл