сам стал отражением Директора школы. Но если Рафал действительно такой… если в нем нет теплоты и сочувствия… ничего, кроме злодейской целеустремленности… что мешает ему уничтожить все на своем пути? Убить своего доброго брата и захватить Бескрайние леса?
Сториан, конечно же.
Перо, обратившееся против него.
А теперь Рафал пришел к Садерам, чтобы узнать тайны Сториана…
Что, если они дадут ему ключ к власти над пером?
Что случится с Лесом?
Джеймс чувствовал, как эти вопросы крутятся и пузырятся в его голове, словно их задает не он… словно они исходят прямо из души Рафала…
– Видишь дверь? – спросил Злой Директор. Его голос был отлично слышен под водой.
– Нет. Слишком много кольев, – быстро ответил Джеймс. – Нам и близко не подобраться.
– Смотри, – сказал Рафал, поднимая светящийся палец, и осветил одну из стенок куба. В луче света бы виден люк.
Крюк подплыл ближе.
Из стенки куба вылетел кол, целясь прямо ему в голову…
Рафал ударил его ногой в грудь – и как раз вовремя, чтобы оттолкнуть с пути.
В них полетел второй кол, затем третий и четвертый. Куб пытался защититься от незваных гостей.
Рафал ловко и легко увернулся от них, и колья нацелились на Джеймса. Они задели его руку, бедро, ухо; мальчик изо всех сил вертелся и уклонялся, но вода вокруг него окрасилась кровью.
– ЧЕРРРРТ… – заорал Крюк, но Рафал был уже рядом с ним. Он схватил его и вытянул палец, сотворив щит, светившийся ледяным блеском. Колья с грохотом отскочили от него.
БУМ! БУМ! БУМ! БУМ! Джеймс все это время был прижат к Злому Директору, но вместо холодной пустоты чувствовал тепло. Неожиданное. Неуместное. Тепло, какого Крюк не чувствовал с тех пор, как его отец был еще жив. Тепло любви. Теперь Джеймс знал, что и это – тоже часть души Рафала… что от убийства брата-близнеца его удерживало не перо, а связь со своей лучшей половиной, по которой он так тосковал… и именно поэтому Рафал пощадил Крюка, а не убил его… словно Джеймс служил ему заменой братской любви…
БУМ! БУМ! БУМ!
А потом… ничего.
Рафал посмотрел на тихие воды. Золотой куб ярко светился и был совершенно гладким. Все колья исчезли.
Он опустил руку, и щит исчез.
Рафал выпустил Крюка.
Позади послышался звук.
Металлический скрип.
Остался один кол, вылетевший из дальней стенки куба, которую они не видели.
Он был нацелен прямо в горло Крюку.
Рафал закричал…
Крюк резко выставил вперед палец, и перед ним возникла светящаяся стена, отбросившая кол далеко в сторону.
Мальчик тяжело и часто задышал… а потом увидел, как Рафал таращится на него.
– Это твоя магия! – закричал он. Паника уступила место гневу. – Она ведь так и должна работать, правильно?
Рафал моргнул.
– Нет.
Позади них открылся и опустился люк в стенке куба. В проеме виднелась смуглая женщина, окруженная двадцатью стражниками с гарпунами наперевес.
– Привет, Рафал, – сказала она. – Добро пожаловать в тюрьму Монровия.
Она была одета в обтягивающий брючный костюм из золотого ламе́[11], на шее висел светящийся синий шарообразный кулон. Волосы, заплетенные в косички, напоминали пчелиный улей, на губах – золотая помада, вокруг глаз – узоры из золотистых страз. На всех стражниках тоже были такие же светящиеся синие кулоны.
Она снисходительно улыбнулась.
– Несанкционированное проникновение на охраняемую территорию. Рекомендую тебе вернуться на поверхность, пока ситуация не стала напряженной.
– Обожаю напряженные ситуации. Чувствую себя в них как рыба в воде, – ответил Рафал. Его глаза блеснули. – Твое лицо мне знакомо…
– Квинтана из Друпати. Я училась в твоей школе, – ответила женщина. – Ты сказал мне, что я высокомерная и самовлюбленная и мало на что гожусь.
– Но я ведь оказался прав? Ты управляешь тюрьмой, которой владеют правители королевства, так что ты простая наемная работница, – сказал Рафал. – Легендарные злодеи из таких не выходят.
Квинтана нахмурилась.
– Тем не менее сейчас ты здесь и пытаешься попасть в мою тюрьму. Интересно, как можно убить волшебника? Будет интересно попробовать.
Рафал пропустил ее слова мимо ушей.
– Мы здесь, чтобы повидаться с Садерами.
– Знаю. Неделю назад они сказали мне, что ты прибудешь сюда вместе с юным неудавшимся пиратом, чья странная кровь помогла тебе уговорить Ночных Упырей. – Квинтана глянула на Крюка, потом снова повернулась к Рафалу. – Но, как ты хорошо знаешь, посторонним сюда вход воспрещен.
– Удавалось ли кому-нибудь пробраться сюда снаружи? – спросил Рафал.
– С тех пор, как я здесь работаю, – никому.
– Сегодня будет первый раз.
– Тогда поставим вопрос иначе, – ответила Квинтана. – Не «убью я тебя или нет», а «как быстро я тебя убью»?
– Действительно, – сказал Рафал.
Он нацелил на нее палец, но ничего не появилось.
Квинтана расправила рукава.
– А еще Садеры рассказали, каким заклинанием ты воспользуешься, так что мы заранее поставили против него щит. Ну, знаешь… вот в этом уже я как рыба в воде.
Она посмотрела прямо на Директора школы и приказала:
– Огонь!
Стражники выстрелили из гарпунов, зазубренные копья полетели в Рафала…
Вспыхнул яркий свет. Гарпуны и копья разлетелись по сторонам, а Квинтану и стражников поглотил огромный водный пузырь.
Рафал изумленно уставился на происходящее, словно все это было не наяву… и медленно повернулся к Крюку. Тот вытянул вперед палец, светившийся тусклым светом.
Крюк посмотрел на Квинтану.
– Полагаю, вот этого они не предвидели? Того, что неудавшийся пират победит?
Но в ответ он услышал лишь приглушенные крики Квинтаны. Пузырь уплывал прочь, унося с собой и ее, и стражников.
Рафал хмуро посмотрел на Крюка.
– Что? – спросил Джеймс.
– Я определенно заберу у тебя свою магию, как только мы со всем этим покончим, – сказал он, схватил мальчика за руку и заплыл внутрь куба вместе с ним.
Джеймс был очень рад, что в воде Рафал не сможет заметить, как вспотели его ладони. Оба раза, когда он воспользовался магией, он даже не задумывался. Новая, необузданная сила, которую он никак не контролировал, просыпалась и проявлялась в нем. С одной стороны, она спасла ему и Рафалу жизни. С другой… ему совсем не нравилось это чуждое чувство – словно он больше не знает ни своего тела, ни на что оно теперь способно, ни что может сделать в следующий миг. Но каждый раз, когда он слишком задумывался или слишком боялся, мертвая пустота возвращалась и напоминала ему о миссии, словно его душа получила новый компас.
Внутри тюрьма Монровия оказалась полной противоположностью тому, что он ожидал. В кубе было идеально чисто; камеры, прозрачные, как аквариумы, стояли ровными рядами друг над другом, освещенные золотыми водяными папоротниками