Читать интересную книгу Убрать слепого - Андрей Воронин

Глеб бежал в середине колонны, привычно придерживая на груди автомат, чтобы не бренчал, и гадая, что их ждет впереди; массированный автоматный огонь или чисто символическое сопротивление сонной и малочисленной охраны. "Все дело в том, – думал он, машинально подстраиваясь в ногу с бежавшим впереди Сапером, – что каждый втайне верит в собственное бессмертие. Все понимают, что когда-нибудь умереть все равно придется, но каждый уверен, что это произойдет не здесь и не сейчас, а если здесь и сейчас, то, значит, не с ним, а с соседом. Даже пара тренированных охранников с пистолетами, засев в доме, могла бы отбиться от этой банды налетчиков, но всем почему-то кажется, что, если поднять руки повыше, смерть непременно пройдет стороной.

Это иногда срабатывает на войне, но в подобных случаях шансов никаких."

Забор, окружавший дачу, оказался, как и предсказывал Батя, смешным. Был он построен из уложенных в шахматном порядке кирпичей, между которыми в декоративных целях были оставлены сквозные отверстия, куда без труда входил носок ботинка.

«Проще было бы разве что в том случае, если бы Малахов вышел нам навстречу с фонарем и ждал на дороге», – с легким неудовольствием подумал Глеб, вместе с остальными карабкаясь на забор.

Он был на самом гребне, когда в лицо ему ударил слепящий луч прожектора. Яркий свет хлестнул по чувствительным глазам Сиверова, как железный прут, и тот едва удержался от крика. Не раздумывая, Слепой перевалился через верхний край ограды и упал в снег. Немедленно со стороны дома дружно ударили автоматы. Судя по звуку, это были родные и в высшей степени смертоубойные «Калашниковы».

И, конечно же, безо всяких ненужных тонкостей наподобие глушителей – национал-патриоты были ребятами простыми и открытыми.

На спину Слепому посыпалась выбитая пулями кирпичная крошка, кто-то коротко заорал и мешком свалился в снег совсем рядом, обдав Глеба снежной пылью. Сиверов открыл немного отошедшие глаза и сразу наткнулся на стеклянный взгляд Шалтая-Болтая. Лицо профессорского сына густо заливала блестящая, казавшаяся черной в режущем свете прожекторов кровь.

– Ну, еще бы, – негромко сказал Глеб, – такая мишень!

Он перекатился на живот и, быстро прицелившись, дал короткую очередь по смутно громоздившейся в темноте за краем освещенного пространства беседке, где время от времени вспыхивал прерывистый язычок злого оранжевого пламени. Его снабженный длинным глушителем автомат протрещал коротко и глухо, как в вату, и огонек в беседке погас, а грохот очередей со стороны дома как будто сделался пожиже.

– Прожектора! – крикнул позади сорванный нечеловеческий голос, и Глеб не сразу понял, что кричал Сердюк. «Сообразительный, мерзавец», – подумал Глеб и, поколебавшись не больше секунды, одиночным выстрелом погасил слепившее глаза электрическое солнце. Оказалось, что, остальные бойцы «Святого Георгия» тоже не впервые взяли в руки оружие, и вскоре двор погрузился в спасительную тьму.

"Вот будет смешно, если Малахова здесь нет, – подумал Глеб, стремительно несясь к дому через сугробы и ничуть не интересуясь, бежит ли кто-нибудь следом. – Но это вряд ли. Он не знает, кто на него охотится и где его будет поджидать засада, так что самое верное решение с его точки зрения – засесть за прочными кирпичными стенами и раздать охране автоматы. Примитивно, конечно, зато весьма действенно.

Прощай, Шалтай-Болтай. Вся королевская конница и вся королевская рать…"

Он ощутил резкий и очень сильный удар в левый бок, сила которого развернула его вокруг оси и едва не опрокинула в снег. Слепого спасло то, что шальная пуля прошла по касательной – ударь она прямо, никакой бронежилет ее не остановил бы, и секретный агент Слепой валялся бы сейчас в стремительно подмокающем теплой кровью сугробе, далеко откинув копыта.

Дом был уже в десятке метров. Глеб пересек это расстояние в четыре громадных прыжка. У стены прямо под окном что-то делал, согнувшись в три погибели, весельчак Костя. Судя по невнятной ругани и резким движениям локтей, он пытался высвободить зацепившуюся за что-то гранату. Подбежавшего Глеба он даже не заметил, и тот, рискуя растянуть сухожилия, с разбега влетел в закрытое окно, использовав сгорбленную Костину спину в качестве трамплина.

Костя-Ботало испуганно крякнул, но над ним с протяжным грохотом посыпалось огромное оконное стекло, и он пригнулся еще ниже.

Глеб успел прикрыть лицо локтем, и стеклянный обвал не причинил ему вреда, если не считать длинного пореза на макушке, которого он впопыхах не заметил. Упав на покрытый мягким ковром пол, Слепой перекатился вперед и короткой очередью срезал возникшего на пороге распахнувшейся двери вместе со снопом яркого света охранника. Автомат в слабеющей руке убитого загрохотал в последний раз, коверкая доски пола прямо у того под ногами, и выпал из разжавшихся пальцев. Перепрыгнув через тело, Глеб выскочил в коридор и сразу же присел. Нацеленная ему в голову очередь вдребезги разнесла дверной косяк. Прежде чем последняя гильза со звоном упала на выложенный светлым ясеневым паркетом пол, Слепой одиночным выстрелом опрокинул стрелявшего в дверной проем, из которого тот выглянул секунду назад.

Позади шепеляво лопотали автоматы «вольных стрелков», где-то глухо ухнул взрыв и в ответ истерично, с надрывом затрещали автоматы охраны – похоже, что кто-то подорвал гранатой входную дверь.

«У нас тишина, – вспомнил Глеб „Веселых ребят“, – мертвая тишина.»

Не отвлекаясь на возникшую возле входной двери свалку, он бросился к лестнице, которая вела наверх.

После всего, что он здесь натворил, застрелить Малахова было просто необходимо – это послужит ему хоть каким-то оправданием в глазах Сердюка.

Позади него кто-то бежал, тихо матерясь сквозь зубы. Глеб обернулся, сворачивая за угол, и увидел Костю – тот торопился следом, на бегу продолжая остервенело дергать намертво зацепившуюся за петлю на комбинезоне гранату. Половина лица – точнее, того, что не было спрятано под маской, – была залита кровью из глубокого пореза на лбу. Слепой догадался, что Костю поранило падающее стекло. Лестница обнаружилась сразу же за поворотом. Глеб выскочил из-за угла и быстро прижался спиной к стене, держа под прицелом лестничный марш и пропуская вперед Костю – это был не тот напарник, о котором стоило бы мечтать, но раз уж он оказался под рукой, то не стоило пренебрегать преимуществами работы в паре.

С ходу проскочив мимо Глеба, Костя взлетел на площадку между этажами и едва успел пригнуться – стена над ним вспенилась облаком летящей во все стороны штукатурки, лестничный марш наполнился оглушительным грохотом, и по ступенькам запрыгали гильзы. Костя вскинул автомат и выстрелил в ответ – стрелял он все-таки прилично, и автоматчик наверху замолчал, а через секунду Глеб расслышал донесшийся оттуда шум падения.

Он стремительно миновал Костю и бросился вверх по ступенькам. На верхней ступеньке лежало тело, накрыв собой автомат. Краем сознания Слепой отметил, что на убитом добротная черная форма, густо забрызганная всякими эмблемами и нашивками, и новенький, матово отсвечивающий офицерский ремень.

Когда до верха лестницы оставалось всего несколько ступенек, на площадку вдруг выскочил еще один охранник.

Непонятно было, с какой такой целью ему вдруг понадобилось на первый этаж, по которому «вольные стрелки» гоняли его товарищей, выковыривая их из углов и убивая без пощады, но он сильно торопился.

Увидев стремительно поднимающуюся ему навстречу темную фигуру в маске и тускло поблескивающий ствол автомата, охранник резко затормозил, беспомощно перебирая ногами на скользком паркете. Автомат он поднял на уровень груди, словно защищаясь. Слепой сшиб его одиночным выстрелом, как кеглю.

«Все-таки, – подумал Глеб, перепрыгивая через лежащие друг на друге тела в черном и на всякий случай посылая очередь вдоль открывшегося перед ним коридора, – эти национал-патриоты напрасно тратят время и деньги в своих учебных лагерях. Насмерть биться за дверь и оставить практически без охраны лестницу – это же черт знает что!»

Теперь судьбу боя можно было считать решенной – самый простой и удобный путь на второй этаж находился в руках «вольных стрелков». Пальба на первом этаже, внезапно вспыхнув с бешеной силой, стала постепенно затихать – сопротивление было сломлено. Конечно, наступившее затишье можно было истолковать и иначе: возможно, охрана просто перебила людей майора Сердюка, но Глеб почему-то сильно в этом сомневался. На осуществление внезапно возникшего у него плана оставались считанные секунды – на лестнице вот-вот должны были появиться люди в сером, и Глеб, махнув рукой Косте, устремился вперед.

Первая же комната, дверь в которую пинком распахнул Слепой, буквально взорвалась шквалом огня – стреляли, как минимум, из двух автоматов.