— А где была твоя дуэнья в этот момент? И где личная служанка?
— Мисс Брасс отошла, а Гретту я отпускаю, зачем ей постоянно быть при мне или сидеть попусту в моей комнате?
Принц молчал, нахмурившись, похоже, мысли его посещали далеко не радостные.
— Прости, это исключительно моя вина. — вздохнул Генри и, взъерошив себе волосы, отвернулся. — Зря я публично обозначил свой интерес к тебе.
Я снисходительно покачала головой и, обходя принца, заглянула ему в лицо, ободряюще улыбнулась.
— Ничего страшного не произошло, мне старая мебель и не нравилась…Да и кому это надо было? Вряд ли твоя Тасия пришла громить мне комнату из-за ревности. Хотя… Нет, ну ты, конечно, присмотрись к ней, мало ли.
— Если я узнаю, что это она, больше эта девушка в столице не объявится. — весьма кровожадно ответил Генри и, словно опомнившись, спросил. — Как ваш разговор с отцом?
— Неплохо. Его Величество очень интересный человек. Да и я, кажется, ему понравилась…
Наверное, я все-таки похожа на свою мать, такая же интриганка. И лгать не составляет мне особого труда. Генри помрачнел.
— И с чего ты это взяла?
— Он спрашивал, хотела бы я стать королевой. Ну и просто продолжить с ним общение.
— И что ты ответила?
— А как бы ты хотел, чтобы я ответила? — спросила я, лукаво улыбаясь.
— Что ты безумно влюблена в его сына, и никакой речи о свадьбе с ним не может быть и речи.
Генри подошел почти вплотную и наклонился к моему лицу. Надо же, какие все-таки зеленые у него глаза, как болото, в котором медленно тонешь. Я быстро заморгала, чтобы сбросить с себя это сладкое оцепенение. И отошла от Генри на безопасное расстояние.
— По-твоему, я должна ответить человеку, который предлагает мне выгодный брак, статус и безбедное существование в роскоши, что я безума от его сына, который обрекает меня на участь краткосрочной содержанки. Хм-м, дай-ка подумать… — Я закатила глаза. — Прости, но я же не так глупа!
— Агата, послушай… — принц был явно разочарован, что перемирие оказалось настолько недолговечным.
— Я довольно наслушалась, Генри. — Я показательно распахнула дверь. — Мне кажется, тебе пора. Спасибо, что заходил, все извинения приняты, и я хочу отдохнуть.
Принц не спешил, и я повторила:
— Прошу. Выполните просьбу леди, Ваше Высочество.
Он заколебался, но все-таки молча вышел, с досадой на меня взглянув. Я закрыла дверь, и на меня нахлынуло смятение… Вроде Генри я зацепила, да и он мне не так уж противен. И он принц. И вроде как особо преград между нами сейчас нет, раз король не против. А если я и вправду смогу выйти за него? Стать королевой? Вот только почему мне это кажется не правильным?
Мне нужно с кем-то было поговорить, посоветоваться. Как раз, словно почувствовав мои мысли, ко мне в комнату заглянула Гретта.
— Ваше Сиятельство, вам нужно что-либо?
— Да, проводите меня, пожалуйста, в личные покои к госпоже Селиции.
Надеюсь, она уже вернулась от короля.
Гретта послушно закивала головой и вышла из комнаты. Я последовала за ней.
Вообще, я думала, что Селиция живет тоже в Южном крыле рядом с королевскими покоями, но ошиблась, женщина жила в восточной части замка, не так богато уставленной, как южная часть, но и не так скудно, как северная. Я с интересом изучала интерьер, все-таки замок был очень красив, бесподобен и так необычен. Наверное, мне бы хотелось остаться здесь жить…
Служанка повернула к большим деревянным дверям, рядом с которыми стояло несколько стражников, они лениво оглядели меня и распахнули двери. Наверное, избранницам можно было ходить, где вздумается.
За дверями оказался еще один коридор, намного более узкий, чем тот, по которому мы шли. Коридор заканчивался тупиком, с правой стороны были огромные светлые окна в ряд, с левой всего лишь три двери, и мы остановились у самой последней.
Я постучала в дверь, наконец-то пришла очередь стучать мне, а то все время моя дверь принимает на себя удары… Ответа не последовало. Я скорее машинально повернула ручку, ожидая, что дверь заперта, но она бесшумно отворилась. Я замерла в нерешительности, робко повернулась к Гретте, но старушка только пожала плечами.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Впрочем, Селиция же ко мне заглядывала, почему я не могу зайти… Я прошла в комнату, точнее не в комнату, в целые покои, состоящие, наверное, комнат из девяти-десяти, не меньше. Я сначала оказалась в милой прихожей, в который царил полумрак: окна были зашторены, а на столе догорала свечка.
— Прошу прощения! — громко проговорила я, но ответом мне послужила тишина.
Я собралась уходить, но тут раздался кашель где-то в глубине комнат. Я пошла на этот звук. Кашель повторился из-за приоткрытой двери.
— Госпожа Селиция… — Я медленно прошла в эту комнату, глухо постучав по дверце.
Комната была очень темной, воздух был сухой и пропитанный едким запахом всевозможных лекарств, и еще был такой приторно-сладковатый привкус в воздухе… Так пахла старость.
— Кто вы? — из темноты комнаты послышался хриплый старческий женский голос. — Откройте окна…
Я на секуду замешкалась, потом подошла к окнам, найдя их только по маленькой полоске света на стене, которая пробивалась сквозь плотные шторы. И открыла их, пропуская в комнату свет. Солнечные лучи стремительно разливались, освещая чью-то спальню и старую женщину, всю в морщинах и с седыми редкими волосами, она лежала на кровати, утонув в перине и горах подушек, накрытая толстым одеялом.
Она подслеповато моргала, ослепленная солнцем, а потом взгляд её сфокусировался на мне. Я растерянно стояла на месте, старая женщина долго смотрела на меня мутными без красок глазами, а потом я увидела легкое безумие, промелькнувшее на сухом лице.
— Мама? Это вы? Мама, вы пришли за мной? — она попыталась подняться, но закашлялась, не переставая смотреть на меня горящим потерянным взглядом и называть меня своей матерью.
— Вы меня с кем-то спутали, простите… Я пойду… Простите… — Начала испуганно лепетать я, пятясь к двери.
— Матушка, вы снова молоды… Вы так молоды, вы так красивы… Мамочка, не уходите, пожалуйста, не оставляйте меня!
Старуха почти кричала, а я трусливо побежала обратно к двери и вылетела из неё, чуть не сбив с ног дожидавшуюся меня Гретту.
— Мы уходим…
Я, обгоняя служанку, пошла по коридору. Руки дрожали, а в груди появился неприятный ком, кажется, я увидела то, что не предназначалось для моих глаз.
Чем дальше мы отходили от Восточного крыла, тем легче мне становилось, спокойнее. Будто то место было липкой паутиной страшной тайны, и я, видя знакомые коридоры Северного крыла, потихоньку из этой паутины выпутывалась.
Мы стали подниматься по лестнице, покрытой ковром и с тонкими искусно вырезанными перилами. Я бездумно теребила тканевый пояс на платье, и это закончилось тем, чем должно было закончиться, пояс развязался и, красиво развиваясь в воздухе, полетел вниз по лестнице. Гретта дернулась за ним, но я её остановила и сама торопливо пошла вдогонку за поясом.
Навстречу мне поднимался мужчина, не молодой и не старый, самый обыкновенный, что даже взгляд не мог зацепиться за какую-нибудь необычную черту, выделившую бы его. Ничем не примечательный, ничем не выделяющийся человек. Я бы и не заметила его, если бы мой пояс не упал прямо к его ногам.
— Вы, кажется, обронили. — сказал мужчина, поднимая вещь, но не спеша мне её отдавать.
— Да, благодарю, — любезно улыбнулась я, не сводя настороженного взгляда с этого странного типа.
— Надо быть осторожной с вещами, леди Агата, нужно их беречь, особенно, если вещи ценные.
— Да, конечно… — растерялась я, а потом спохватилась. — Откуда вы знаете мое имя?
— Лучше скажите мне, как продвигается ваше чтение?
— Что? Простите, я не понимаю…
Я совершенно обомлела, только глупо захлопала ресницами. Мужчина вздохнул, протянул мне пояс, потом поклонился и с легкой улыбкой прошел мимо меня, поднимаясь вверх по лестнице. Я растерянно смотрела на его удаляющуюся спину. Кто он? Стало жутко…