— Идиот! Чем ты вообще соображаешь? — закричала, срываясь со стула.
— Вероника Львовна, присядьте, успокойтесь — адвокат попытался повлиять на подопечную, но только стук молотка судьи заставил девушку замолчать.
Далее она испепеляла взглядом бывшего соучастника своей махинации, но он невозмутимо рассказал и о взаимоотношениях с Усиковым, и об их договоре, и о встрече, которую я видела в парке. Сам же Иван Дмитриевич выглядел максимально шокированным от происходящего.
— Полагаясь на все вышеперечисленные факты и свидетельские показания, прошу признать компанию «Империя красоты» не причастной к изготовлению некачественных косметических продуктов, а также освободить от выплат за лечение и морального ущерба, — Максим поставил точку в деле.
Суд вынес решение в нашу пользу и больше я ничего вокруг не слышала. «Мы сделали это! Вместе!» Люди стали выходить из зала, а у Медининой и Корягина начался новый этап проблем. Ещё бы! Актёры погорелого театра: сделать фальшивый крем и заработать на компенсации деньги для производства своей продукции, этим самым устранив главного конкурента.
На волне эйфории я бросилась Максу на шею, как только он появился в коридоре. В одно мгновение перестали существовать и эти серые стены, и люди в форме, и всё остальное. Он первым коснулся моих губ, а я, растворившись в эмоциях, на него ответила. Было хорошо, как никогда, даже лучше, чем я себе фантазировала. Его рука осторожно коснулась моего затылка, но мне было даже страшно пошевелиться, чтобы не испортить неловким движением этот прекрасный момент. Отстранился, кстати, он тоже первым, и будто что-то изменилось в его взгляде. Это не было сожаление, которого я очень боялась, это была тоска, колючая и всепоглощающая.
— Извини, Саша, у меня ещё есть планы на сегодня. Завтра увидимся!
Думала, что мы хотя бы отпразднуем вечером, но Тихомиров не позвонил и постоянно был вне зоны. «Ну, я ему завтра покажу в универе, где раки зимуют!» Но когда на следующий день вместо него читать лекцию пришла другая преподавательница, я не на шутку разволновалась. Егор сказал, что видел Максима утром на парковке, поэтому я забила на пару и выбежала из аудитории.
— Яблонская, куда намылилась?
Так спешила, что не заметила, дядю, который вышел из ректората.
— Я? А я…
— Как дела?
— Хорошо. Не знаю, говорил ли тебе Макс, но мы вчера дело выиграли. Обалдеть! Не могу поверить, что я была частью этого процесса.
— Поздравляю! А с Максимом как дела?
— Он тоже очень рад, наверное. Хотя не так, как я, это уже, может, сотая его победа…
Дядя прервал меня и пронзительно так посмотрел.
— Я не об этом хотел узнать. Как ваши отношения продвигаются?
Тут сердце ушло в пятки. «Что сказать то? Он знает? Я спалилась? Вдруг он сердится на Макса?»
— Отношения? — переспросила, словно впервые слышу такое слово.
— Мне показалось, что вы уже давно вышли за рамки «преподаватель и студентка».
Он был прав, конечно, но именно сейчас я не ожидала этого разговора. Более того, я бы и сама хотела знать, какие у нас отношения и что происходит с Максимом. Решила выбрать тактику отрицания:
— Да какие отношения? Снова ты со своими странными подколамы.
Олег выглядел каким-то не таким, как всегда. Да и говорить в подобного рода ключе о преподавателе в здании университета было бы неправильно.
— А вот, если вдруг?
— Максим слишком взрослый. Что может быть у нас общего? И вообще, если я собираюсь стать крутым адвокатом, то на данном этапе мне эта любовная чепуха ни к чему.
От первого до последнего слова — ложь. Но я так некомфортно чувствовала себя, что неосознанно защищалась от болезненной темы маской безразличия. Ну, не может всё и сразу поменяться: характер — штука твёрдая.
— О, как заговорила. Ты адвокатом хочешь сдать?
— Посмотрим, — попыталась улыбнуться и направилась к лестнице.
Макс появился, словно из воздуха. Он стоял, прислонившись к перилам и, похоже, ждал меня. Стало дурно от одной мысли, что наш разговор с Олегом мог быть слышен.
— Максим…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Тихомиров коснулся пальцем моих губ, не дав сказать оправдание.
— Я попрощаться хотел.
— Попрощаться?
— Да, через пару часом у меня самолёт в Италию.
Сделала вдох, но к горлу, словно лезвие ножа приставили. Вместо слов лишь неясное бормотание:
— Ты меня оставишь?
Максим прижал меня к себе и успокаивающим голосом начал шептать:
— Родная моя, всё будет хорошо. Слышишь? У тебя огромное будущее, я верю, что однажды ученица превзойдет своего учителя. И ты верь в себя. Обязательно стань счастливой.
Он поцеловал меня в лоб и быстрым шагом спустился по ступенькам, даже не обернувшись. Я осталась стоять, словно ноги приросли к полу, размазывая слёзы по щекам, вместе с тушью.
Как в тумане, вышла из универа и поплелась по аллее, куда ноги вели. Я была виновата в том, что не бросилась за ним, не остановила. Я ругала себя, что так и не призналась в своих чувствах.
— А что, если бы я боролась за нас с самого начала? Может, всё было бы иначе.
Поздно осознала то, что нельзя жить одним днём, постоянно откладывая любовь на потом, нельзя прятаться за глупыми фразами вместо того, чтобы набраться смелости и сказать всё, что на душе. Я струсила. Заигралась в несчастную девочку и, похоже, проворонила своё счастье.
Листья под ногами шуршали так, что хотелось зарыться в них с головой. Подняла взгляд и растерялась, я не знаю теперь, в каком направлении двигаться дальше.
— Девушка, отойдите, пожалуйста.
Рядом двое мужчин меняли плакат на билборде, и, кажется, я мешала процессу. Модель, рекламирующую ювелирную фабрику, сняли, а на её место вешали рекламу нового ток-шоу. Даже не важно, как оно называлось, важно, что в углу маленьким шрифтом было написано: «Fiat jūstitia ruat cælum».
— Такси! — я чуть не выбежала на проезжую часть, останавливая жёлтую машину.
— Отчаянная, — удивился водитель. — Куда едем?
— В аэропорт, пожалуйста.
В дороге я до крови прикусила губу от волнения и не могла усидеть на месте, постоянно поглядывая на часы. Спасибо таксисту, что он без лишних вопросов прибавлял газу и остановился у самого входа. В аэропорту бежала, расталкивая людей с чемоданами и дорожными сумками. Остановилась только тогда, когда увидела, что посадка единственного на экране самолета в Италию уже закончилась.
— Всё! Он улетел!
Я снова разрыдалась. Ватными ногами вышла на свежий воздух, увидев в небе самолёт, который доставит Тихомирова в новую жизнь без меня.
Эпилог
Как ни крути, но в жизни всегда происходит то, что должно произойти. Я смотрела в небо, сжимая воротник пальто, и надеялась, что сейчас самолёт пролетит круг и пойдёт на посадку, но через пару минут он вовсе пропал из виду. Вместе с ним расстаяли мои последние надежды, а сердце пронзилось иголками боли.
— Девушка, можно с вами познакомиться? — послышалось где-то совсем рядом с наигранным итальянским акцентом.
Я повернулась и замерла. С небольшой сумкой в руке стоял Максим и улыбался на все тридцать два.
— Ты улетел, — тряхнула головой, чтобы виденье пропало, но оно наоборот приближалось ко мне.
— Занудный юрист улетел, а мужчина, который тебя любит, остался.
— Стой, где стоишь, паскудник!
Всё так перемешалось, я не понимала, плакать от счастья или обижаться, что он заставил меня пережить такое. Конечно же, Макс не послушал и схватил меня на руки.
— Пущу, когда скажешь, что не сердишься.
— Сержусь.
— Окей, значит, будем идти так через весь город.
— Ладно. Поставь, пожалуйста.
Он аккуратно опустил меня и взял лицо в свои ладони.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Прости. Я чуть не совершил самую большую ошибку в своей жизни. До конца своих дней корил бы себя за то, что потерял такую девушку, как ты.
«Ну как тут дальше сердится, а?» Я прикрыла глаза в надежде, что сейчас снова случится волшебство. Он поцеловал меня в щёку, потом вторую, в носик, а затем уже накрыл мои губы своими. В этот раз уже я была смелее, хотелось показать, как сильно он мне дорог и как сильно я испугалась, что мы никогда больше не увидимся.