— А почему тут ты, а не Олег?
— Лежи, не подымайся.
Он пересел на мою кровать.
— У Олега сегодня гости из Министерства образования, поэтому я решил его подменить.
— Но у тебя же тоже работа.
— Ничего, подождёт. Ты хочешь, чтобы я позвонил твоим родителям?
Он встал, но я схватила его за руку.
— Не нужно никому звонить. У мамы сегодня судебное заседание, а отец на совете.
Макс сел на место, а руку мою не убрал.
— Если бы я знал, что наше дело для тебя обернётся вот этим, ни за что бы не позволил в нём участвовать.
— Это лишь небольшая жертва, но зато я такой материал ценный добыла.
— Самое ценное — это ты.
Тихомиров придвинулся ближе и осторожно меня обнял.
— Я чуть не поседел, когда Олег сказал, что ты в больнице, — прошептал мне на ухо.
В его объятиях было хорошо и уютно. Я положила голову ему на грудь и слушала, как быстро бьётся его сердце под рубашкой. Эта минута казалась длиннее, чем вечность, и дороже, чем многословные признания в любви. Мысли градом обрушились на меня, и в какой-то момент я начала их озвучивать:
— Корягин требует деньги, Мединина говорила о деньгах… деньги, деньги… Это так странно… Люди стремятся заработать деньги, будто они и есть счастье или можно за них купить то, что сделает тебя счастливым. У меня всё было. Всегда. Я отпраздновала своё десятилетие в Диснейленде, пока для многих детей это являлось несбыточной мечтой. У меня было самое крутое платье на выпускной. Мне подарили квартиру в элитном районе на совершеннолетие. А ведь кто-то берёт ипотеку даже на однушку в пригороде… Макс, почему я не чувствую себя счастливой? Такое впечатление, что мне со старта дали самую навороченную приставку в руки, а играть в неё не научили. Я не понимаю уже, что есть хорошо, а что плохо. К чему стремиться? За что цепляться?
Максим погладил меня по голове, в потом ещё крепче прижал к себе.
— Никто не знает. Жизнь — это не чёрное и белое, это полутона. И только ты сама выбираешь свою истину.
— Может и так… А что, например, делает счастливым тебя?
— Когда я, парень из глубинки, поступил на бюджет в столичный вуз, думал, что это счастье. Когда на выпускном держал в руках свой красный диплом, тоже чувствовал себя счастливым, и когда выиграл первое дело, и когда открыл фирму. Но в один прекрасный момент я понял, что по-настоящему счастлив лишь тогда, когда приезжаю в гости к родителям… и смотрю на улыбку любимого человека. А остальное лишь приносит мне удовольствие.
Так хотелось развить тему, касаемо любимого человека, но в палату вошёл доктор.
— Александра Юрьевна, хорошо, что вы уже проснулись. Как часто вы засыпаете в стрессовых ситуациях?
Я сначала не поняла сути вопроса, но потом вспомнила, что как-то в детстве меня ужалила пчела и я тоже отключилась на пару часов. Просто Олег меня настрашил, что от укуса можно умереть. Я испугалась и уснула. Видимо, в этот раз стрессовая ситуация на меня тоже так подействовала, а не бессонная ночь.
— Я посмотрел вашу ногу — там нет ничего страшного. Пару дней поболит, синяк долговато будет сходить, правда. Но снимок на всякий случай мы всё же сделаем.
Максим терпеливо ждал, когда меня отпустят, попутно выслушав все рекомендации врача.
— Ну, домой?
— Угу.
Как же умно сделано, что травматологическое отделение находится на четвёртом этаже. Всё для людей! Даже не помню, как мы с Олегом сюда вскарабкались. Я уже морально готовилась к длительному спуску, но Тихомиров решил облегчить мою долю. Словно пушинку, он взял меня на руки и вынес из больницы под восторженные взгляды молодых медсестричек. Хоть и было неловко, но, что уж кривить душой, очень приятно.
В знак благодарности я решила позвать его к себе на кофе.
Аристотель принялся царапать лапами дверь и скулить, стоило нам выйти из лифта. Я повернула ключ в замке, и пушистый комок чуть не запрыгнул мне на руки.
— Привет, моя радость. Заскучал, да?
Макс вызвался выгулять щенка, а я поскакала в ванную, а потом на кухню приготовить что-то покушать, хотя обещала, что буду лежать. Они вернулись как раз, когда была готова яичница с помидорами и зеленью, а чашки наполнялись ароматным кофе.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Теперь я ещё сильнее хочу собаку, — послышалось из коридора.
Тихомиров вошёл на кухню и сердито на меня посмотрел:
— Гражданка Яблонская, вы приговариваетесь к трём дням постельного режима.
— Садись давай, — сквозь улыбку пригласила к столу.
Пока Макс ел, я смотрела на него, иногда отвлекаясь на щенка у своей ноги. «Хорошо смотримся», — очередная девичья фантазия поселилась в голове.
— Так, что там с видео? — напомнил Максим.
— Достань телефон в сумке, пожалуйста. Пароль — три нуля и семь.
А потом я чуть не похлебнулась кофе, вспомнив, что на заставке у меня стоит его селфи, скачанное со страницы в инстаграме. Было уже поздно что-то предпринимать, поскольку Тихомиров успел разблокировать телефон.
Макс
Я не ожидал, что обнаружу свою фотографию. Решил толерантно промолчать, но Сашка сыграла на опережение:
— Мотивация. Поставила, как заставку, человека, на которого стремлюсь быть похожей.
Она покраснела, а затем в срочном порядке собрала посуду в мойку, прыгая, будто кенгуру, но на одной ноге. Эта её способность из богатой фифы превратиться в милую смущашку меня всегда забавляла. Вот и сейчас, пытается не встретиться со мной взглядом.
— Думаю, я не тот человек, который годится в примеры.
— Будем спорить?
— Нет.
Яблонская выхватила айфон из моих рук и в два клика нашла утреннее видео.
— Смотри и наслаждайся.
Телефон снова оказался у меня в руках. Сначала что-то разобрать было тяжело: ветки перекрывали людей и слышно было тихо. Ближе к середине видео Саша сменила ракурс — уже можно было увидеть утончённую женскую спину в синем пальто и мужскую в чёрной куртке, а вот слышно стало прекрасно. Я узнал по голосу и Мединину, и Корягина. Когда они уже поднимались от площадки, Вероника даже повернулась лицом в кадр. Дальше аппарат упал и достаточно долго снимал землю.
— И так, что мы имеем?
Вопрос скорее был риторическим, но Саша ответила:
— Есть Мединина, которая подала в суд на «Империю красоты» после неудачного теста их крема. Есть Корягин, который предполагаемо изготовил подделку. Сегодня они встретились и обсудили дело, за которое Вероника должна ему больших денег. Наверное, за подделку и должна.
— И чего у нас не хватает? — подтолкнул Сашу к выводу.
— Не хватает мотива Корягина. Почему он предал фирму и Усикова? А ещё не хватает мотива Вероники. Тут вообще какой-то бред получается: она заказала фальсификат крема «Империи красоты» с продуктом, на который у неё аллергия. Она сознательно на лицо аллерген мазала, чтобы в больницу загреметь?
Я сдвинул плечами.
— С Корягиным, думаю, всё очень прозаично, а вот от современных блогеров можно ожидать даже самого непредсказуемого. Я займусь поиском мотивов и постараюсь выяснить, зачем Корягину деньги.
— А мне что делать?
— Отдыхать.
Сашка помрачнела. Зная её неусидчивость, ничего не делать у неё будет плохо получаться.
— Можешь поискать что-то в сети, собрать сплетни про Мединину. В хорошем смысле, у тебя это здорово получается, — добавил я.
— Ладно. Буду чем-то себя развлекать.
Вроде, разговор подошёл к концу, но уходить не хотелось. По лицу девушки можно было прочесть, что она тоже не хочет, чтобы я уходил. Даже пёс под столом притих.
— Я провожу.
Мы одновременно встали из-за стола.
— Саша, не стоит напрягать ноги сейчас. Я сам уйду.
Но упрямица меня не послушала и похромала к двери. Аристотель теперь крутился возле нас кругами так, что было даже тяжело за ним уследить. В какой-то момент он проскользнул у Сашиной ноги и, чтобы не наступить ему на хвост, ей пришлось резко остановить своё неуверенное передвижение. Она потеряла равновесие в дверном проёме, рухнув в мои объятия.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})