Читать интересную книгу Возвращение к любви - Георге Георгиу

Из спальни вышла Валя в черной юбке и тонкой оранжевой блузке. Короткие рукава открывали ее слегка загоревшие руки. На груди, как магический глаз, таинственно мерцал золотой медальон с рубином посредине. Черные волосы волнами рассыпались по плечам.

Был разительный контраст между скромным жилищем и элегантностью его хозяйки, казавшейся здесь случайной гостьей.

Фабиан любовался ею, пока она сменила на столе скатерть, поставила два хрустальных бокала и два прибора.

— Ты не сказала мне, где пропадает твой муж, мой старый друг? — спросил Фабиан, видя, что Валя накрывает стол на двоих.

Легкая тень скользнула по Валиному лицу, словно дневной свет неожиданно померк для нее.

— Ты не в курсе наших перемен? Все дело в отъезде Моги, — ответила Валя и опустилась на стул, как будто готовясь для долгой беседы. Она вертела бокал между пальцами, точно играя им. Но больше ничего не добавила.

— Понимаю, — сказал Фабиан.

— Да ничего ты не понимаешь! — ответила Валя. — Мога предлагает на свое место Михаила. И Михаил срочно поехал в райком… Но вопрос-то должен решиться здесь… Михаил ужасно сердит и запретил мне вмешиваться в это дело. Он был вне себя вчера вечером, а я обидела его, сказав, что он боится… Да ладно, оставим это… Я сейчас приготовлю что-нибудь закусить… Ты же голоден с дороги. — Валя поднялась и хотела пойти на кухню, но Фабиан остановил ее:

— Минуточку… А почему бы Михаилу не остаться на месте Моги?

Валя покачала головой.

— Тебе легко говорить!.. А я боюсь за Михаила… Ты знаешь, что значит остаться за Могу? Быть на его уровне — значит быть таким же, как он…

— Ты преувеличиваешь! — воскликнул Фабиан. — Честное слово, преувеличиваешь. Мне не верится, что без Моги, без его могучей спины, Михаил вдруг потеряется. Я как раз думаю, что Мога видит в нем свое второе «я»…

Валя сверкнула черными блестящими глазами.

— Я начинаю подозревать, что Мога нарочно подослал тебя сюда. Вместе вам легче заарканить моего мужа, — улыбнулась она. — Ну, признавайся!

— Тоже сказала! — улыбнулся и Фабиан. — Просто я по привычке попытался сделать выводы. И защитить своего друга. Я понимаю, Михаилу придется трудно на председательском месте. В свое время я был за то, чтобы Михаил приехал сюда, в Стэнкуцу, иначе где бы он нашел такую жену, как ты? — попытался он шуткой смягчить разговор.

— На этот раз ты должен быть против! — сказала Валя. — Да, против! И скажи это Моге. По-дружески. Чтоб убедить его. Прошу тебя.

— Но Мога ведь может весьма любезно выслушать меня, а поступить так, как он находит нужным…

— Пожалуй… — вздохнула Валя. — А теперь я оставлю тебя на пару минут. Хорошо?

Валя вышла на кухню. Оставшись один, Фабиан постарался представить себе Михаила в роли председателя… Он знал его как энергичного, образованного человека. «Мога большой дипломат, — сказал ему однажды Михаил. — Он знает, как привлечь к себе человека… Понять его, выслушать и заставить сделать именно то, что нужно и когда нужно». Научился ли этому искусству Михаил?..

Фабиан вспомнил, что незадолго до его переезда в Кишинев Михаил позвонил ему и просил срочно приехать в Стэнкуцу. «Не спрашивай, что случилось, узнаешь все на месте». Он застал Михаила в кабинете у Моги. Они были не одни. Вокруг стола стояли сосредоточенные Назар, Лунгу — председатель сельсовета, Георге Енаке, директор совхоза из Кымпины. А на столе — несколько бутылок вина и стаканы…

Сначала Фабиан рассердился. «Что за глупая шутка? Я думал, случилась беда, бросил работу и помчался со скоростью сто километров в час…» — «Прости меня, Павел, если бы я сказал, что зову тебя на маленькую дегустацию, ты нашел бы причину для отказа… Для меня же это дело чести и принципа. Решается моя судьба как винодела! Кто знает, может, завтра-послезавтра у нас построят винзавод, значит, мы должны иметь свою марку вина, а не кланяться другим… В технологии виноделия есть свои тайны, которые охраняются чуть ли не как военные… Бывает, вроде работаешь над новым, а оказывается, что ты всего-навсего изобрел велосипед…»

Короче, Фабиан знал, что давно Михаил старается получить вино, единственное в своем роде по вкусу, цвету и аромату. И вот настало время оценить его труд!

Это было восхитительное вино, рубинового цвета, с тонким ароматом цветущего винограда. Название ему дали «Норок», то есть «Удача».

Позже Михаил как бы жаловался ему: «Жители Стэнкуцы начинают забывать мое имя… Меня уже-никто не называет товарищ агроном или Лянка… «Вот идет Норок… Знаете, что сказал Норок?..» Как тебе это нравится?»

Было у Лянки свое упрямство — доказать мастерам-виноделам из Кымпины, самым знаменитым в республике, что есть еще на свете люди, которые что-то соображают. Его «Норок» стал известен во всей округе и оценен по достоинству, ежегодно колхоз наполнял им две-три бочки «для внутреннего употребления». Официально же «Норок» не получил признания, потому что колхозы, не производящие вина в промышленных масштабах, на конкурс не допускались.

Лянка все же надеялся, что настанет счастливый день и для его «Норока»…

«Очевидно, что Михаил и в других делах такой же упорный и настойчивый, не только в своем деле — виноградарстве, — говорил себе Фабиан, — иначе Мога не рискнул бы предложить его на свое место…»

Вошла Валя с бутылкой вина — пусть Фабиан попробует стаканчик, чтобы ожидание не томило его.

— «Норок» Михаила? — улыбнулся Фабиан.

— Нет, это наше домашнее… Попробуй, оно понравится тебе.

Но Фабиан не прикоснулся к бутылке. Сидя один в этой комнате, он чувствовал себя стесненно. Он наткнулся глазами на лежащий на буфете альбом. Видно, и он так же одинок, — кто-то нарочно поставил на него тяжелую пепельницу, чтобы похоронить свои воспоминания, как в архиве.

Фабиан подошел к буфету и взял альбом. «Как объемистое дело», — подумал он.

Тонкая папиросная бумага пожелтела и пристала к толстым картонным страницам.

Павел осторожно раскрыл альбом, словно проник в тайну, долгое время хранившуюся за семью замками. И застыл, впившись глазами в первую же страницу.

Под яблоней, на земле, сидит Анна и читает книгу. Сквозь ветви дерева пробиваются солнечные лучи, образуя вокруг головы Анны светящийся нимб. Ее распущенные волосы отдыхают на спине, локон спустился на лоб. На затаенном лице — успокаивающая улыбка. Такой покой вокруг — словно море, уснувшее в полдень с солнцем в объятиях.

— Скучаешь? — Валя присела рядом.

Кто, он? Ничуть. Просто сидит и смотрит в окно. На белом, холодном снежном покрове Фабиану видится яблоня, освещенная солнцем…

Валя взяла альбом и перелистала.

— Я совсем про него забыла… Мы его уже не пополняем, — вымолвила она. — Все некогда..

Фабиан перевернул страницу и увидел большую фотографию. Валя в белом длинном платье, Михаил, серьезный, в черном костюме жениха стоит рядом с ней…

Из-за подвенечного платья Фабиан с Михаилом исколесили пол-Кишинева, пока нашли подходящее.

Счастливый Михаил весело болтал, Фабиан глядел в себя, как в глубокий, холодный колодец. Там, в бездонной глубине, застыла в ледяном молчании Анна.

— У тебя лицо, как у висельника, — мимоходом заметил ему Михаил, когда они выходили из очередного магазина, в котором ничего не купили. — Не горюй, наше от нас никуда не денется!

Хорошо, что Михаил был тогда столь счастлив, что не мог прочитать мысли Павла! Вот, на следующей фотокарточке, Михаил улыбается, сияет, обнимает Валю за талию. Они оба идут по только что зазеленевшему лесу, наверное, гуляют. Так и есть. Внизу, на белой кромке, написано карандашом: «1 Мая…»

Затем пошли карточки одной Вали… Перед каким-то домом… Валя с заплаканным лицом. Но Фабиан понял, что она счастлива, просто аппарат поймал ее в какой-то миг огорчения. И только.

Непонятно, как это получилось, но из них лишь двое были счастливы в личной жизни — Михаил и Валя. Можно многого добиваться и достичь желаемого, радоваться плодам своего труда, но в личной жизни никогда не знаешь, что выйдет. Так случилось с Могой, с ним, Фабианом… С одной фотокарточки вопросительно смотрел Мога. «А вы, люди добрые, как устроили свою жизнь?» — словно спрашивал он. Фабиан перевернул страницу. Увидел Назара и его жену Ирину. Они задумчиво смотрели друг на друга.

— Бедняжка, — с состраданием сказала Валя. — Ирина очень больна, а сидеть дома не хочет, говорит, что без своих учеников умрет… Она прекрасная учительница. И человек…

Валя захлопнула альбом, положила его на колени и прижала руками — это была небольшая прогулка в прошлое, хватит на сегодня, зачем бередить воспоминания? Валя стала рассказывать:

— Часто мы все собираемся в этой комнатке. Приходят Мога, Назар — один или с женой. Начинают спорить. Мога и Михаил иногда сильно ссорятся… Ты знаешь, какой Михаил скорый, как придет ему в голову какая идея, тут же давай ее реализовывать. А Мога рассуждает иначе, он сначала все разбирает по косточкам, доказывает, что переходить к делу рано, нужно многое продумать… Вмешивается Назар, всегда тактично, что-то уточняет, проясняет, и все с улыбкой, все с шуточками… — Валя понимала, что с той минуты, как Павел увидел фотокарточку Анны, он думает только о ней, и старалась отвлечь его: — Если я начну только перечислять все вопросы, которые обсуждаются в этом доме, то потребуется тысяча и одна ночь…