местечко, где пропадают путники, но еще и то, где мы впервые встретились с Володаром.
Случилось это в прошлом году, за месяц до фееричного появления мага в школе и не менее громкой сдачи его выпускного экзамена с отличием.
В тот год в Древотяпске гуляла дико заразная простуда, от которой сильнее всего страдали дети. Добронрава Светлая, королевская травница и непосредственная наставница Аленки, попросила ту съездить в Рогатины и забрать нужные для работы травы.
Иван увязался в качестве защиты и сопровождения, а я, зная характеры брата и сестры, вызвалась сама. Учитель, в чьих глазах я выступала гарантом того, что эти двое не передерутся по пути или, что хуже, вообще забудут про травы, дал добро на выезд.
Школа выделила трех весьма бодрых лошадок с философским принятием своей судьбы во взглядах. Они практически не реагировали на подпрыгивающего Ивана, на нервно перебирающую гриву Алену и на меня, все порывающуюся пуститься вскачь или заголосить на всю округу «Эге-гей».
А еще с абсолютным спокойствием относились к перепалкам брата и сестры, которые не затихали всю дорогу.
– Был у нас козлик, – весело болтал Ванька по дороге, – маленький, бойкий и такой бодливый.
– Не у нас, а у соседей, – вмешивалась Алена.
– Как-то раз я вышел из бани, – продолжал историю брат. – Стою, никого не трогаю, прохладным воздухом дышу. А тут эта сволочь бодливая как подбежит сзади…
– Ага, как же, – фыркала сестрица. – За дочкой старосты он у той бани подглядывал, а не прохладным вечером наслаждался.
– Аленка! – возмущался парень, багровея ушами от смущения. – Да что ты вечно меня поправляешь. Я ж не лямка сарафана.
– Вот именно что лямка. Лямка, которую я пожизненно тяну к свету знаний и…
– Ой, все, сестрица! – психовал Иван, подгоняя свою лошадку и вырываясь вперед, чтобы очень скоро остыть, забыть и сравняться.
Так и ехали.
До Рогатин оставалось от силы часа три, когда наши мочевые пузыри вступили в коллективный сговор и потребовали немедленной остановки.
Выбрав место посимпатичнее, мы направили коней в небольшую рощицу и съехали с дороги. Иванушка умчался налево. Безостановочно ойкая, Аленушка потопала в самый густой подлесок с правой стороны, а я осталась сторожить лошадей и нервно бить чечетку в ожидании своей очереди.
Вернувшийся Иванушка перехватил поводья, но лишь для того, чтобы безответственно привязать наш четвероногий транспорт к дохлой веточке молодой березки и вместе с дребезжащим котелком убежать обратно в кусты. Не став окликать и вдаваться в подробности, я кинула извиняющийся взгляд на лошадок и бросилась в чащу.
К тому времени, когда мы с мочевым пузырем пришли к взаимному удовлетворению друг другом и покинули кусты, Иван уже успел вернуться с добычей и теперь собирал хворост для костра.
Его сестрица сидела на поваленном бревнышке и придирчиво присматривалась к содержимому котелка.
– Где ты взял эту воду? – уточнила она.
Гордый Иван доволок большую ветку, эдак покровительственно хлопнул сестрицу по плечу и произнес:
– Аленушка, будешь много знать – очень расстроишься.
После этой фразы насторожилась уже я.
– Иван, только не говори, что зачерпнул эту муть из ближайшей лужи, – попросила я, подходя ближе и тоже присматриваясь к водичке.
– Почему сразу лужи, – мгновенно набычился парень. – Вполне приличный ручей.
Мы с Аленой переглянулись.
– Да нормальная вода! – окончательно взбесился парень. – Вот. Сами смотрите.
С этими словами он присел, подхватил котел руками, демонстративно поднес к губам и сделал шумный глоток. Его тут же перекосило, видимо от чистоты и свежести водички.
– Нет, теперь я точно это пить не буду, – отреклась от живительной влаги Аленка.
– Она холодная просто, зубы свело! – попытался оправдаться Ваня, а я поднялась и решительно посмотрела в ту сторону, куда он бегал.
– Показывай, где там твой источник.
Источник обнаружился в сорока шагах от нашего привала. Мы в ужасе посмотрели на канаву глубиной в мужскую ладонь, заросшую с одного бока какой-то странной травой.
– Ты шутишь? – недоверчиво уточнила я.
– Это разве нормальная вода? – поддержала меня подруга.
– Конечно. – Иван был непреклонен в своих заблуждениях. – Смотрите, она в форме подковы. А подкова – это всегда к удаче. Примета такая.
По мнению Аленки, канава по своей форме и содержимому больше напоминала типичную лужу, оставшуюся после обильного дождя, но некоторые братья уперты как бараны.
– Почему ты вечно во мне сомневаешься? – сердился Иван.
– Потому что ты вечно ведешь себя как маленький, – заводилась подруга.
– Я взрослый, слышишь? – психанул парень.
– В каком месте? – ехидно уточнила Аленка.
Ванька в сердцах махнул на нее рукой, подхватил котелок и ушел по примятой траве обратно к лошадям.
– Вот и что мне с ним делать? – спросила Аленка, ища во мне поддержки.
Но я молча присела на корточки, зачерпнула воды и принялась споласкивать руки. Водичка попахивала, но была чистой и да, очень холодной. Тут не только зубы сводит, тут пальцы немеют.
– Ален, смотри, – указала я на кучу маленьких характерных отпечатков с противоположной стороны «подковы».
Источник, найденный Иваном, был найден не только им. К «подкове» вели многочисленные следы рогатого скота, отпечатки лап крупной собаки и зверья помельче.
– Рогатины в трех часах, – напомнила я. – Местные вполне могли гонять скот на пастбище, а сюда сворачивать на водопой.
Подруга набрала в легкие воздуха, чтобы оспорить и это, но заметила у противоположного края «подковы» следы лаптей, самодельную кружку и окончательно сникла.
– Ладно, – наконец сдалась она и тут же воинственно передернула плечами. – Но кипятить будем дважды.
Мы вернулись на полянку, где уже весело трещал ветками разгорающийся костерок, но Ивана на месте не оказалось. Вместо него у опрокинутого котелка смущенно переминал копытцами серенький… козлик.
***
– Иванушка? – недоверчиво уточнила Аленка.
– Ме-е-е! – страдальчески протянул рогатый, подаваясь к ней всем телом.
– Иванушка! – с надрывом в голосе воскликнула девушка и уже без всяких сомнений бросилась к козленочку.
Испуганное животное попыталось спастись бегством, но подруга была опытной травницей. Она ловко сцапала того поперек тела, крепко прижала к груди и только тогда возрыдала:
– Ох и несчастье какое! Да как же ты так, Иванушка! Ой, беда-беда!.. Васька, что делать будем?
Я пожала плечами и предложила:
– Отведем в Рогатины и продадим подороже?
– Ме! – подал голос придушенный в девичьих объятьях козлик и забил тонкими ножками.
– Ты что такое говоришь. Как можно? Он же брат мой! – вознегодовала Аленка и разрыдалась пуще прежнего: – Ой ты, горюшко-горе! А ведь говорили ему – не пей! А он упрямый баран, то есть козел, не слуша-а-ал…
Тяжело вздохнув, я уже набрала в грудь воздуха, чтобы обратить внимание травницы на колокольчик, повязанный на шее животного. На