Читать интересную книгу Прощание Зельба - Бернхард Шлинк

Но меня как будто током ударило. Человек вставляет ключ в зажигание, включает радио, опускает руки на металлические перила, выйдя на балкон в пижаме и халате, чтобы посмотреть на небо или узнать, какая нынче погода. И его ударяет током. Ему почти не больно. Нас поражает не боль, а внезапное осознание того, что автомобиль, радио или перила — вообще все, что хорошо нам знакомо и чему мы безоговорочно доверяем, может обернуться какой-то неожиданной, враждебной стороной. Что эти вещи не всегда так надежны, как мы привыкли. Подъехавшая машина, открывшиеся и закрывшиеся ворота — как и в прошлый раз, у меня появилось ощущение, что в разыгравшейся у меня перед глазами сценке что-то было не так.

Клиент в воскресенье? Конечно, исключать этот вариант нельзя, особенно если банк маленький, а клиент важный. Но какое еще дело не терпит отлагательства ни в воскресенье, ни в праздники, кроме отмывания денег?

Полчаса спустя ворота открылись, выпуская темный «сааб», и закрылись снова. Я стоял поблизости. На автомобиле франкфуртские номера. Тонированные стекла. К багажнику не прилипло ни одной пятидесятимарковой купюры, которую обронили, вынимая груз.

Вечером, лежа в кровати, я сказал Бригите, что мне надо на несколько дней уехать. Она отнеслась к моим словам скептически:

— Одинокий ковбой молча садится на коня и скачет навстречу опускающемуся за горизонт солнцу?

— Ковбой скачет в Котбус, солнце с той стороны не опускается, а поднимается. И ускакал он вовсе даже не молча.

Я рассказал ей об отмывании денег в Сорбском кооперативном банке — хочу, мол, знать, прекратился их бизнес или все продолжается по-прежнему. Рассказал про Веру Сободу. Рассказал про Шулера и его деньги.

— Эти деньги пришли с Востока и должны вернуться на Восток. Постараюсь найти священника или подходящую организацию, пусть потратят их на что-нибудь полезное. Или обнаружу что-то, что поможет разобраться в смерти Шулера.

Бригита закинула руки за голову и смотрела в потолок.

— Я тоже могу потратить деньги на что-нибудь полезное. На то, чем бы я с удовольствием занялась вместо салона, на то, что требуется для салона, на то, что хочет иметь Ману, — сплошь полезные вещи.

— Эти деньги заработаны на наркотиках, проституции и шантаже. Нехорошие деньги. С радостью от них избавлюсь.

— Деньги не пахнут, неужели тебе этого еще не объяснили?

Я приподнялся и стал смотреть на Бригиту. Через некоторое время она перевела взгляд с потолка на мое лицо.

Выражение ее глаз мне не понравилось.

— Будет тебе, Бригита… — Я не знал, что сказать дальше.

— Оттого ты, наверное, и стал тем, кто ты есть. Одиноким стариком с тяжелым характером. Не замечаешь, когда счастье само плывет тебе в руки, и не можешь его удержать — как удержать то, чего не замечаешь? В данном случае счастье уже приплыло к тебе, но ты позволяешь ему утечь сквозь пальцы. Вот так же ты упускаешь наше счастье!

Она снова смотрела в потолок.

— Я не хочу упускать наше счастье…

— Я знаю, Герд. Ты не хочешь. Но ты это делаешь.

Ее слова эхом отдавались у меня в голове. Мне не хотелось поворачиваться на другой бок, соглашаясь, что я действительно одинокий старик с тяжелым характером. Особенно после Сардинии.

— Бригита?

— Да.

— Чем бы ты хотела заниматься вместо салона?

Она долго молчала, я уже подумал, что она не хочет продолжать разговор. Потом по ее щеке скатилась слезинка.

— Я бы хотела иметь от тебя детей. Ману родился, хоть я и предохранялась. А с тобой у нас ничего не получилось, хоть я и не предохранялась. Надо было попробовать экстракорпоральное оплодотворение.

— Ты и я в одной пробирке?

— Думаешь, врач перемешает нас в пробирке, как бармен коктейль в шейкере? Он осторожно уложит твой сперматозоид и мою яйцеклетку на стеклышко, и они займутся тем, чем обычно занимаются в постели, когда любят друг друга.

Я порадовался за уложенные на стеклышко клетки. Картинка получилась симпатичная.

— Теперь уже поздно.

— Мне очень жаль, Бригита. Я только что рассказывал тебе о Шулере, он бы до сих пор был жив, если бы не моя проклятая медлительность. Я все время опаздываю. И дело вовсе не в старости. На следующее же утро после нашей первой ночи мне надо было спросить, согласна ли ты выйти за меня замуж.

Я вытянул руку. Немного поколебавшись, Бригита приподняла голову, и я просунул под нее свою руку.

— Это и сейчас не поздно.

— Ты согласна?

— Да.

Она прижалась ко мне, уткнувшись в мое плечо.

— Но сперва я доведу до конца это дело. Оно у меня последнее.

3

Идти на дело

На этот раз я объехал Берлин стороной. Я отправился на машине, около Веймара свернул с автобана и дальше колесил по проселочным дорогам. Не доезжая Котбуса есть заложенный князем Пюклером парк с пирамидами — одна для князя и его жены, одна для его любимой лошади и еще одна для его любимой собаки. Его египетской любовнице пришлось довольствоваться могилой на кладбище. Она была молода, красива, темнокожа, и ее нежные восточные бронхи не выдержали лужицкого климата. Оно и понятно! Я и сам в прошлый раз не выдержал этого климата. Утром я позвонил домой Вере Сободе, и она пригласила меня на ужин. Картошка с творогом и местное пиво «Лаузитцер Урквелль» с сильным привкусом хмеля и мягким послевкусием.

— Что привело вас в Котбус?

— Сорбский банк. Вы не знаете, как мне добраться до данных, о которых вы рассказывали?

— Я там больше не работаю. Меня уволили. — Она рассмеялась. — Не надо так удивляться. Знаете, я ведь не была настоящим директором. Я взялась за это дело только потому, что кому-то нужно было это делать, а на должность директора никого не поставили. Две недели назад директором стал придурок, который ничего не смыслит в банковском деле. На третий день мы с ним сцепились, и он вышвырнул меня вон. Все произошло очень быстро.

Он подошел к моему столу и заявил: «Фрау Собода, вы уволены. Даю вам полчаса, чтобы освободить письменный стол от ваших личных вещей. Затем вам следует покинуть объект». Стоял рядом и смотрел, как будто я собираюсь украсть дырокол, скрепки или ручку. А потом подвел меня к двери и сказал: «Зарплату будете получать еще семь месяцев. По-моему, неплохо».

— Вы были у адвоката?

— Он только покачал головой и ничего не пообещал. Он предположил, что я слишком откровенно высказала свое мнение новому шефу. Так что пришлось сдаться без боя. Не привыкли мы таскаться по судам. Если проиграю, как оплатить расходы?

— И что теперь?

— Дела здесь непочатый край. Проблема состоит в следующем: то, что нам нужно, денег не приносит, а то, что приносит деньги, нужно нам гораздо меньше. Но как-нибудь все наладится. Господь Бог не оставит в беде честную коммунистку, как, бывало, говаривала моя начальница, которая меня обучала.

Я поверил, что она справится. Вера Собода снова была похожа на трактористку, с которой можно идти на дело — воровать железных коней. Она задумалась.

— Какие данные вам нужны?

— Мне бы хотелось знать, продолжают ли они отмывать деньги.

— Вы же мне писали…

— Знаю. Но не уверен, что это правда. У меня такое чувство, что…

— Вы разбираетесь в компьютере?

— Нет.

Она встала, подбоченилась и посмотрела на меня сверху вниз:

— Прикажете мне под покровом ночи лезть с вами в банк, включать компьютер и искать данные, потому что у вас такое чувство? И ради вашего чувства я должна рисковать головой? Вы считаете, что меня возьмут в какой-нибудь банк хотя бы уборщицей, после того как поймают в Сорбском? Что вы себе воображаете!

Она стояла передо мной и отчитывала так, как никто не отчитывал после смерти мамы. Если бы я встал, я оказался бы выше ее на целую голову и чары бы развеялись. Поэтому я остался сидеть и восхищенно любовался ею, пока ей не надоело. Она села и засмеялась.

— Разве я хоть словом обмолвился о том, чтобы вам «лезть в банк под покровом ночи»?

— Нет, — хихикнула она, — я сама! Я сама об этом заговорила и с удовольствием влезла бы и раскурочила бы все их программы и все файлы. Но нельзя. Даже если вместе с вами, ни словом не обмолвившимся, но подумавшим о том, чтобы туда залезть.

— А если без вас? Я бы мог без вас влезть в банк, включить компьютер и поискать данные?

— Разве не вы только что мне сказали, что ничего не смыслите в компьютерах?

— Не могли бы вы описать мне все, что вы тогда сделали? Шаг за шагом? Я…

— За один день стать хакером? Забудьте!

— Я…

— Уже почти одиннадцать, а сорбы рано ложатся спать. Выпьем еще по пивку, а потом я постелю вам на диване.

4

В кладовке

— Рассуждая сугубо гипотетически, существует ли в принципе возможность забраться в Сорбский кооперативный под покровом ночи?