как остальные.
Но сутулость его плеч и тени под глазами выделяются на фоне большинства ожидающих. Челюсть плотно сжата, а темные глаза прикованы к земле.
Вина.
Я изучаю глубокие морщины на его лице. Он похож на человека, который хочет забыть то, что не дает ему покоя уже много ночей. Вероятно, он совершил то, что хотел бы никогда не совершать.
– Как вы думаете, сколько времени это займет?
Я наполняю его стакан водой, изучая извилистую очередь, тянущуюся к двери: азиатка в платье, слишком стильном для пыльного Тамбл-Три; худощавый белый мужчина с бородкой, в узких джинсах с протертыми коленами, темнокожий мужчина в бейсболке «Филлис» лет двадцати, который постоянно смотрит на часы, и многие другие. Передний двор заставлен машинами – если кто-нибудь еще приедет, им придется парковаться на дороге.
В начале очереди женщина из Оклахомы сидит на металлическом складном стуле, интенсивно обмахивая себя веером. Если бы отец вчера не заболел, она бы уже, наверное, была на пути домой, чувствуя себя легкой, как облачко.
Мужчина из Нью-Мексико нервно покусывает губу, ожидая услышать от меня что-то обнадеживающее.
– Трудно точно сказать, сколько это займет времени, – наконец отвечаю я, перемещая кувшин в другую руку. В подобные моменты я обычно говорю, что то, что делает мой отец, – прекрасно. Я успокаиваю, обещая, что все будет хорошо, и если просто терпеливо подождать вместе со всеми, то подойдет очередь, и бремя будет снято.
Но сегодня все, что я могу сказать, – это:
– Прошу меня извинить.
Затем я иду обратно к входной двери. Я чуть не врезаюсь в Виви, выходящую из дома, крепко прижимающую к груди планшет с зажимом.
– Ой!
Ярко накрашенные губы сжимаются в тонкую линию. Все признаки вчерашней жизнерадостности уступили место ее неизменному пучку и вызывающему внешнему виду. Сегодня на ней надето облегающее красное платье с леопардовой отделкой и леопардовые туфли на каблуках в тон. Это уже перебор, даже для нее. Она переводит взгляд с меня на ожидающих посетителей, и по ее хмурому лицу я понимаю, что она проверяет, хорошо ли я обслужила всех гостей.
Позади меня слышится скрип металла и скрип половиц, когда люди поднимаются со своих складных стульев. Кажется, что вся веранда поднимается и словно вытягивается. Появление Виви означает, что отец готов принять первого посетителя.
Виви изучает свои записи, потом бросает взгляд на женщину из Оклахомы. Она выглядит настолько переполненной воодушевлением, что вот-вот взорвется, и по всему крыльцу разлетятся кусочки «Штата проворных»[9].
– Регина Тук? Мистер Миллер сейчас вас примет. Пожалуйста, следуйте за мной.
Посетительница из Оклахомы произносит беззвучное «О», когда делает шаг вперед. Оставшиеся ждать в очереди смиренно опускают плечи, вновь принимая выжидательные позы. Виви указывает на дверь, приглашая Регину войти внутрь, а затем снова поворачивается ко мне.
– Ты привела в порядок уборную утром?
– Да, Виви. – Удивлена, что она не проверила мою работу, прежде чем спросить. Не то чтобы это имеет значение – я оттерла все до блеска, так что теперь уборная блестит как закат в пустыне. Если я хочу, чтобы сегодня у меня осталось время на себя, я не могу дать Виви повод заставить меня переделывать работу.
– Отец ждет тебя сегодня днем на ваши занятия.
Как по команде, женщина из Оклахомы прокашливается и нетерпеливо скрещивает руки.
– О. Хорошо. – По коже пробегают мурашки, и я понимаю, что непроизвольно хмурюсь. Я натягиваю улыбку и стараюсь выглядеть так, будто это лучшая новость, которую я слышу за всю неделю. Виви внимательно на меня смотрит.
– Ты хорошо себя чувствуешь?
– Прекрасно. Просто отлично. – Улыбаюсь еще шире.
Виви сощурилась.
– Когда закончишь здесь, может, вынесешь мусор? Но на этот раз не тяни время. Ты должна быть недалеко от дома, чтобы быть готовой, когда отец позовет тебя. У него сегодня много людей, и ему нельзя терять время. Кажется, очередь стала длиннее.
Она уже собирается от меня отвернуться, но тут ее взгляд замирает в области моей шеи, и она удивленно открывает рот.
– Где ты это взяла? – Виви тянет руку к моей подвеске. Ее голос резкий, обвиняющий.
Я отступаю назад, чтобы она не могла дотронуться до нее, внезапно ощущаю потребность защитить. Есть что-то успокаивающее в прикосновении этого украшения к моей коже.
– Нашла. – Мои пальцы касаются кулона в виде звезды. Виви хмурится еще больше.
– Где нашла?
– На веранде, – лгу я. Но в этом есть смысл. Как еще оно могло оказаться на моем ночном столике?
Взгляд Виви мечется между подвеской и моим лицом, словно она пытается понять, говорю я правду или нет.
– Эм, мэм? – Женщина из Оклахомы снова прочищает горло. – Мне проходить к мистеру Миллеру?
Виви бросает на женщину раздраженный взгляд, но затем сразу же принимает доброжелательный вид.
– Конечно, сюда, пожалуйста, – говорит она ей, а затем указывает на меня пальцем. – Не нужно без спроса брать вещи, которые находишь. Это практически воровство.
Я сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза, пока она не заходит в дом; потом чувствую, как мои плечи устало опускаются.
Когда я проснулась сегодня утром, было еще темно, но поскольку Виви обычно приезжает, когда рассветает, ранний подъем был единственным вариантом самостоятельно попробовать вычислить код от сигнализации. Я поборола сонливость, устало помассировала веки и заставила себя встать с кровати.