— Тебя не устраивает моя персона?
Я ызяла стакан. Пора бы уже начинать думать, а после — говорить.
— Уверен, голова болит сильно. Вэл заходила, должно помочь.
— Угу, — протянула я, отхлебывая напиток.
— В последнее время у меня каждое утро болит голова, — пробормотала я, а про себя добавила, что и до кровати дохожу не сама.
— Правда?
Я приподняла бровь, не ожидая, что он услышит. Быстро же забыла я принятое решение следить за своими словами! Пожурив себя за дурной язык, я просто кивнула, не вдаваясь в подробности. Тим какое-то время ждал продолжения, но, поняв, что его не будет, взялся за свою кружку. Валери позаботилась о нас обоих. Вдыхая аромат трав, я сделала еще пару глотков и погрузилась в свои мысли.
В первый раз я провалилась в небытие на руках Макса, после того как он уменьшил популяцию снежных волков. Тогда я ощутила что-то злое, что напугало меня, чего я не могла понять, кроме того боялась и не хотела замечать. Это коснулось нас обоих, и я до сих пор могла ощутить частицу ненависти, отпечатавшуюся где-то внутри. Был ли это тот монстр, о котором мне рассказывают? Тот, что смог убить своих соратников, друзей? Стоит ли мне говорить об этом Тиму?
Вспоминать было больно, а верить в эти ужасы еще больнее. И все же, кем бы ни был Макс, он был рядом с нами пару дней, помогая и защищая — разумеется, в своей манере, приправляя все холодным безразличием, возможно, преследуя свои цели. Но жестоким убийцей он не казался мне даже сейчас.
В сердце жила надежда на то, что где-то всему есть объяснение. Объяснение, которое вернуло бы то время, когда мы могли смотреть друг на друга без тяжести осознания правды, без горечи сожаления и отвращения. Крепко зажмурившись, я отогнала неспокойные мысли.
Второй раз — накануне. Тут все было более или менее понятно. Я вырубилась от болевого шока, который устроил мне Макс, спасая. Зачем он это сделал?! Вожделенный кулон был у него. Тогда зачем ему нужно было спасать меня? А Лину? Укус змеи он подстроить не мог, я была свидетельницей, но, будь он убийцей, стал бы он помогать ей во вред себе? Или оставил бы умирать? Скорее да, чем нет.
Не сходится что-то в его жестокости и холодном расчете. Валери говорила, что он прижег в моем брюхе все, что кровоточило, а по ее же словам, кровоточило там все. Звучит не совсем как помощь, но не сделай он этого, моей истории в этом мире пришёл бы конец.
Меня передернуло. Я почувствовала, как благодарна Вэл за спасение, за излечение и за то, что мне не пришлось лежать с ужасными ранами, ожидая выздоровления. Я жива, могу дышать, танцевать и даже целоваться. Неплохо!
Стоп! Что?
— Черт! Я что? Целовалась?! — то ли спросила, то ли заявила я, вспомнив, как закончился вечер. Ну вот опять! Совсем забыла о сидящем рядом и потягивающем такой же ароматный отвар Тиме.
— Угу, — улыбнулся он.
Я припала к кружке, надеясь найти в ней свое спасение, но та была пуста.
— Знаешь, ты своеобразно выбираешь тех, кого целовать. И не особо церемонишься.
— Нет! Это неправда! В смысле?..
— То есть, это не ты меня поцеловала в первый же день знакомства?
— Вот ведь черт! Я?!
— А ты не помнишь?
Я смутилась. В голове все путалось.
— Не совсем… — Я задумалась, безуспешно стараясь припомнить подробности.
— Нет, — призналась я. — Музыку помню, как танцевала — помню, и еще поцелуй.
Ни одной картинки. Ничего. Зато губы все еще ощущали жар такого желанного поцелуя — нерешительного вначале и сильного в конце. И я вспомнила Тима, с оторопевшими, горящими синими сапфирами глазами, когда я, теряя сознание, повисла на его руках.
— Прости… Кажется, я выпила лишнего. — Мне было стыдно.
«Что он обо мне подумает?! Как-то быстро я исправила свою нецелованность. Как бы и с остальным так же скоро не уложиться!» — мелькнула мысль.
— Угу, — промычал он, уставившись куда-то в окно. — Это верно.
Я ожидала, что сейчас произойдет что-то неловкое. Но нет. Тим обернулся с озорными огоньками в глазах, как и раньше.
— С учетом того, что с Максом вы были вместе два дня, дай угадаю, его ты тоже поцеловала в первый же день? — спросил он, потешаясь надо мной. Хоть вопрос мне не нравился, я улыбнулась. Было в этом парне что-то такое теплое, отчего разговор протекал легко. Просто не получалось на него злиться.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Во второй, — честно ответила я, уплетая одну из хлебных лепешек, которые были навалены в миску на столе. Жаль, чай закончился.
— Лина всем разболтала, да? — с досадой спросила я.
— Не совсем. Она поделилась с Викторией, а Вики — со всеми остальными.
Тим осушил свой стакан и убрал его в сторону.
— Не переживай, это устаревшая тема для сплетен.
Я недоуменно уставилась на него, а он и не пытался скрыть, что забавляется.
— Так эффектно появившаяся в сопровождении Шрама девушка, которую он, кстати, не убил, а спас, — это уже событие, стоящее всеобщего внимания. К тому же, как оказалось, вдобавок… — Он помолчал. — Они состоят в отношениях.
— Нет! Нет у нас отношений, — слишком горячо возразила я.
Он внимательно посмотрел на меня.
— Нет у нас ничего, — повторила я уже спокойнее.
— В любом случае, теперь всех интересует не это. — Он довольно усмехнулся.
Я снова уставилась на него, явно что-то упуская из виду.
— Знаешь, ты вчера поцеловала меня.
— Мы уже это обсудили. Зачем повторять?
— При всех.
— И?..
— И ты решила вырубиться в моих объятиях. Мне нужно было куда-нибудь тебя отнести.
Он сделал паузу. Она оказалась невероятно длинной.
— Я принес тебя к себе.
Он ухмыльнулся.
Вот черт!
Под таким углом я об этом не думала. Даже не смутило, а просто разозлило. Какого черта меня должно волновать то, что подумают обо мне те, кого я сегодня собираюсь покинуть? В конце концов, у меня ничего не было ни с одним из них — ни с местным злодеем, ни с местным героем. Просто выдался невероятно неудачный поза-позавчерашний день, который, кстати, затянулся.
Но всё же это волновало. Видимо, все было написано у меня на лице. Тим рассмеялся и в очередной раз вскинул руки, сдаваясь.
— Я не мог оставить изрядно выпившую девушку без присмотра. И мне тоже хотелось спать. Так что, — примирительно добавил он, — я лег на полу.
Мне захотелось запустить чем-нибудь в него!
— Спасибо, — сказала я, стараясь, чтобы это прозвучало искренне.
Он смеялся — по-доброму, но все же смеялся.
На этот раз я промолчала, запихнув в рот остатки лепешки, и усердно принялась их жевать.
— Скажи, наш уговор еще в силе? — спросил он, посерьезнев.
Мне внезапно стало тяжело дышать.
— Да, — кивнула я.
— Ты приняла решение?
— Да.
Это «да» прозвучало не моим голосом, словно сказано кем-то другим. Только губы всё же были мои, и ответ дала я. Осмысленный. Правильный. Главное — нужный. Отчего же тогда это решение проделало еще одну дыру в моей груди?
Я смотрела в приоткрытое окно. Разговора перестал быть непринуждённым. Слабый ветерок шевелил листья на деревьях. Было еще рано, рассвет только занимался. К вечеру, как обещал Тим, мы будем на месте. Я вернусь домой. Вместо ожидаемой радости внутри все больно сжалось. Лина вернется домой — об этом нужно думать. И только это должно меня волновать.
— Если он придет — произнесла, я, все еще лелея надежду на то, что мне не придётся выполнять свою половину сделки.
— Придет, — подтвердил он.
Тим вынул из-под кровати Линин рюкзак и открыл его. «Вот он где!» — отрешенно подумала я, как вдруг меня обожгло страхом, выбившим дыхание из легких. Там же змея!
— Осторожно! — Я бросилась к Тиму, хватая его за руки. — Там змея! — заорала я, не позволяя ему сунуться в рюкзак.
— Знаю, — немного растерянно произнес парень.
Как только он это сказал, я все поняла. Тим нашел ее первой же ночью, когда мы оказались здесь, тогда же он решил использовать ее яд как оружие. Да и самой змеи уже давно не было внутри. Легким дыханием в меня потекли его мысли.