объяснить, кто «он», Гедимин сразу не сообразил — да и не понадобилось, — мозг затопило теплом, вспышками и ровной чужой радостью. Сармат встряхнул головой — от эмоций хранителя уж слишком часто билось сердце, и внутри что-то заныло.
— Мы к нему тоже зайдём, — пообещал он. — А ты пока скажи… тебе вот это видно?
Он представил максимально подробно сборку-накопитель в машзале — ту, что медленно истирала зубцы вращающего механизма и через пару лет должна была дать крен. Гедимин старался показать хранителю, как назревает неисправность. Что существо поняло, он не знал — но волокнистые щупальца дрогнули.
— Есть тут ещё повреждённые места? На всей станции? Тебе, наверное, всё видно…
Вспышки пометались перед глазами, время от времени складываясь в картинки — но состояли они из пёстрых подвижных пятен, и разобрать сармат ничего не смог. «Зелёное свечение — ирренций… ирренция нигде нет. Реакторы в порядке?» — прикинул было он, но на этом дело и застопорилось.
— Ничего, мы всё найдём, — пообещал он. — А если нет — покажешь? Сделай там источник «сигмы», чтобы сразу было видно. А то мы-то смотрим в другом диапазоне…
Знает ли хранитель слово «диапазон», сармат не понял, но волокна зашевелились на рёбрах, часто меняя температуру, и утихли, когда он уже подходил к санпропускнику. «Надо же,» — думал Гедимин, отмываясь от «фонящей» пыли и наведённой радиации. «Вот интересно будет, если он, правда, найдёт — и покажет…»
12 января 07 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
«Твои ночью в городе,» — пришло на передатчик Гедимина короткое сообщение из Масатана. Кенен Маккензи, как видно, был там — пытался «разорваться» на три города сразу. «Когда мы сидели в Маракайбо, его никуда не уносило,» — подумал Гедимин. «Хотя… может, у него телепорт был в кармане? Он, небось, давно с ними освоился…»
Теперь, когда Гедимин засел в Ураниуме, телепорт ему был не нужен — за десять минут до полуночи он просто подошёл к нужному ангару и постучался.
— Назад, се… — начал было охранник, высунувшийся наружу, но заглянул сармату в глаза и шумно выдохнул. — А. Тебя ждут. Заходи.
— Гедимин! — уже радостно завопили внутри. Увернуться сармату не удалось — четырёхкрылое существо спикировало из-под потолка и повисло на его плечах, складывая перепончатые насадки.
— А быстро ты освоился, — выдохнул Гедимин; самому Вепуату, похоже, вес ипроновой брони уже не мешал, а вот когда она с ним внутри валилась с потолка на плечи… Гедимин с трудом устоял на ногах. Вепуат, сложив перепонки, спрыгнул с него и быстро оглянулся. Из-за ящиков на сарматов сердито щурился Кенен Гварза.
— Ну естественно, — буркнул он. — Куда ж денешься от твоего дружка. Странно, сегодня все ящики целы. Ты что, на улицу переместился? И как окрестные постройки?
— Я теперь в Ураниуме, — отозвался Гедимин, думая, что за прошедшие годы Гварза не перестал раздражать его — причём, как и раньше, с одной фразы. — Пришёл ногами. Мы с Вепуатом отойдём?
— Валите с глаз долой, — Гварза скривился. — Это чудо в перьях всё равно работать не будет.
Вепуат фыркнул.
— Хочешь за меня отработать в Ксалане? Тогда я тут тебя подменю — и с Гедимином мы слова друг другу не скажем!
Гварза фыркнул в ответ и скрылся за штабелем бутафорских ящиков. Вепуат развёл пернатыми руками.
— Гварза не меняется. Он, наверное, и в Ук-куте… Стой! Я тебе Младана показывал, да? Хотел показать Эгнация, да Гварза отвлёк. Идём в душевую!
В душевую никто не лез — можно было спокойно развернуть сигма-сканы и объёмные снимки. Вскоре Гедимин, стараясь не ёжиться, смотрел на кольчатую кеззиевую чешую Младана и толстые бугристые щитки-чешуи на мощных кистях Эгнация. Пальцы сармата удлинились, стали толще из-за роста костей — но, похоже, не потеряли в гибкости, — он на видео ловко наносил сквозную резьбу на тоненькую пластинку из камня. Резал тёмно-серым когтем — они отросли на центральных пальцах; на боковых остались короткие сарматские ногти, только того же тёмно-серого цвета.
— Знаешь, как он теперь минералы различает? — Вепуат с восхищением смотрел на снимки. — С пяти метров с завязанными глазами!
На один из снимков Эгнаций попал целиком, а с ним — часть ремесленного отсека, — и Гедимин невольно вздрогнул.
— Какой у него теперь рост⁈
Вепуат задумчиво посмотрел на сармата.
— С тебя точно будет. То есть… тридцать сантиметров на скафандр… В общем, у него — два восемьдесят. И процесс ещё не завершён. Там такие кости! Мы с его разрешения тут взяли кованый прут, пытались бить по голени… я сам пытался — отскакивает! А ведь там чешуя ещё тонкая… ну, я ему потом кровяной камень дал — всё-таки мы его поранили… Знаешь, а камень работает! И на него, и на Младана… и на меня тоже, — смущённо пробормотал сармат, глядя в пол. — Хотя я там, считай, мутант из мутантов. Но это всё ерунда! Смотри, Пожиратели!
На снимке Зелёные Пожиратели обступили Младана, сидящего на корточках. Скафандра на нём не было — только обычная одежда равнинных сарматов… и пропитанные кеззием чешуи, даже на полысевшей голове.
— На макушке будут шипы? — невесело пошутил Гедимин, глядя, как сплетаются усики многоножек. На снимке явно шло общение, вот только «снаружи» было не понять ни слова…
— Или так ровный панцирь и останется, — Вепуат пожал плечами. — У него после того облучения всё выпало. А потом стало зарастать чешуёй. Он говорит — это не больно. Я вот думаю, начнёт он фонить или нет. Если начнёт — надо же скафандр ему…
— А филки тоже мутируют? — спросил Гедимин. Ему было не по себе.
— Я думал, если начнётся, то с них — а мы, нормальные сарматы, более устойчивы…
Вепуат весело хмыкнул.
— Равнина думает иначе! «Торий» говорит — у филков, наоборот, более «вязкий» геном. Особенно у тех, кого делали официально. Из неофициальных он,