вами хвостом. А смотреть там всё равно не на что. Да и насмотрелись вы…
— Стрельба ещё идёт? — хмуро спросил Гедимин, садясь на матрас. Заняться, и правда, было нечем, да и в голову ничего не приходило.
Маккензи пожал плечами.
— До рассвета будет тихо. А там, если не всех вывезли в участок, начнут с новой силой. Чтоб найти всех, кто делает самопал, надо районы сносить — а город на это пока не пойдёт.
Гедимин потянулся было к смарту, но верхний люк был закрыт, экран сомкнут, — связи не было. «Ладно, посплю ещё. Пока по лестнице не начали ломиться.»
…Лестницу никто не трогал, хотя уже в начале восьмого внизу начался шум — шаги, голоса, радостные возгласы и плеск разливаемого по стаканам питья. Через несколько секунд нижние гермоворота закрылись — все, по самый муниципальный ярус. Гедимин вспомнил проект и повернулся к дремлющему Маккензи.
— А что, проходы на верхние ярусы не замуровали? Собирались же заткнуть их намертво, оставить только спуск на муниципальный.
— Передумали, — пробормотал Маккензи, уткнувшись в матрас. — С людьми бывает.
— Так удобнее уборщиков водить, — пояснил Эркенгер — он уже не спал, читал что-то скачанное на смарт. — И прочую обслугу. Такой себе чёрный ход.
Гедимин мигнул.
— Эти люди внизу… Им такое нравится?
Маккензи, разбуженный разговором, громко хмыкнул.
— А выбор? В Маракайбо одно убежище! Был бы их десяток… Нет, Джед, тут я не понимаю — к чему ты цепляешься? Что плохого, что «мартышки» делом заняты? Их же туда не на пытки вытаскивают!
Гедимин поморщился.
— Дело для роботов, не для людей. Им могли бы получше найти.
Маккензи пожал плечами.
— Ну, будь тут пара заводов… Джед! Ты, главное, сиди тихо. С тебя станется опять спороть чушь. А Хавьер и так на тебя косится. И полез же ты на те баррикады…
— Я хотел решить без крови, — буркнул Гедимин. Маккензи только отмахнулся.
…После полудня внизу зашипело — открывались гермоворота. Гедимин насторожился было, но услышал гул механизмов на нижней площадке и наверху. По транспортёру ползли крепко принайтованные бутылки и стопки одноразовых стаканов. Когда первая добралась до верхнего шлюза, снаружи радостно завопили.
— А вот и питьё для охраны, — пробормотал Маккензи, внимательно приглядываясь к бутылям. Они были полупрозрачными, и содержимое просвечивало, — тёмно-коричневая «зерновая настойка», белесый кокуй, ярко-оранжевый синтетический сок…
— На Севере принято закусывать, а тут — запивать, — отметил Маккензи, что-то высматривая среди бутылок. Наконец он, хмыкнув, отцепил одну от транспортёра и добавил к ней упаковку стаканов. Гедимин открыл было рот, но увидел листок, которым было обёрнуто горло бутыли. «Para las tezcas» — прочитал он.
— Что ж, — ухмыльнулся Маккензи. — Отметим окончание работ.
Он перевернул листок другой стороной и прочитал вслух:
— «Завтра в семь, сеньорес. В городе тихо.»
— Мне полстакана, — сказал Кеола. — И лучше бы прислали зерновую. Этот осадок весь рот облепит.
— Потому его и запивают, — усмехнулся Маккензи, доставая флягу с водой. — Джед, тебе налить?
…У Кеолы отобрали стакан, едва его глаза чуть помутнели. Через пару минут сармат уже спал. Иджес, Эркенгер и Маккензи допили остатки. Их взгляды слегка «плыли», но пустой раскладной контейнер — у медика он был наготове — никому не понадобился.
— Завтра к вечеру будем в Ураниуме, — пробормотал Кенен, откидываясь на матрас. — Если тут опять война не начнётся. Ис, ты доволен?
Иджес фыркнул.
— Опять все призы будут у южан! Как мне подготовиться, если я весь год строю убежища⁈
«А. Гонки,» — Гедимин покосился на календарь. «Двадцать пятое на подходе. И год уже кончается. Ну что ж… кое-что путное мы построили,» — он вспомнил гусеничный паровоз Шайенна и биологический модуль Саскатуна и с едва заметной ухмылкой растянулся на матрасе. «Интересно, куда поедем после праздников. Наверняка у Маккензи вагон заказов…»
23 декабря 08 года. Земля, Южный Атлантис, город Маракайбо — Луна, кратер Пири, город Кларк — Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
— На выход, на выход, сеньорес! — поторапливал сарматов Хавьер Альварадо. Как он встал после вчерашнего, Гедимин не знал — но сейчас он маячил посреди верхней шлюзовой камеры и выглядел вполне бодрым. Прямо к люку по парковой аллее подогнали две бронированные машины. Из одной, прикрываясь защитным полем, выглядывал неизменный Альфонсо.
— Слушай, Фончо, mi alegria, — обратился к нему Хавьер; во второй машине сопровождающего не было, только водитель. — Когда прилетишь, барк будет там. Пока не наберёт высоту, вы ждёте у космодрома. С каждым будут два летучих бойца. В городе после чёрного отряда тихо, буйные в участке — но все районы туда не сгребёшь. Так что — осторожно!
— Нет проблем, команданте Альварадо! — Альфонсо попытался изобразить воинский «салют». — Маккензи, Джедмин, сеньорес, — влезайте на хвост!
Гедимин мигнул было, но Кенен подтолкнул его к машине. Трое сарматов поместились во вторую.
— Смотреть в оба! — предупредил Хавьер экзоскелетчиков в «Лантернах». Этим экзоскелетам тоже досталось новой краски — кажется, весь декабрь охрана только и делала, что накрашивала броню… или это поручили жителям муниципального яруса?
— Думаете, после работы чёрного отряда остались буяны? — спросил Маккензи сквозь приоткрытую дверь. Хавьер щёлкнул «клешнёй» о «клешню».
— Кабы чёрный отряд всех пострелял — не осталось бы. А их как сгребут в участок, так и обратно выкинут. Мало у нас расстреливают, преступно мало, сеньорес…
…После таких сборов настороженный Гедимин ждал засады за каждым углом — но в городе, и правда, было тихо. Маккензи до космодрома сидел молча — и уже заходя в барк, широко ухмыльнулся и щёлкнул Гедимина по наплечнику.
— Вот ничего не делается без сарматов! Маф поработал — и тихо, как в гробу. Может, и нам — вам с Исом особенно — надо было поменьше стесняться. «Без крови