Читать интересную книгу Морок - Олег Мизгулин

— Возможно, Ирина Зорина понимала: красивость дипломатов — это иллюзия. Блёстка. Но ей хотелось этой блёстки. Хоть на час. Пока был жив её муж Коля, она не смела и гнала эти мысли, а потом… Говорят, случай — это продукт проявления внутренних желаний. Характер движет человеком и суёт его в те ситуации, которые формируют его существование. Но оставим философию. Муж скоропостижно ушёл и оставил ей право выбора. А выбор ей не преминули сделать… О чём думала женщина, бросая тебя? Тут сложно, Вадим. По человеческой мерке сложно. Вероятно, она не думала бросать. Вероятно, она думала договориться. Со своим папой, с твоим дедушкой. Только зная заранее ответ, она предполагала вытекающий вариант. Глеб Анатольевич запретил дочери возвращаться за сыном и этим оборвал её связь с тобой. Следовательно, подсознательно — подчеркну, между материнством и комфортом, она выбрала последнее. Это не факт, что она плохая мать и ветреная личность. Видал своих сводных сестричек? Погодки. Но не от Морриса. Англичанин стал проходным билетом в Европу. В какой-то восточной командировке он подхватил редкую непереносимую бациллу, против которой врачи оказались бессильны. Моррис сгорел, а дважды вдова Ирина через пару лет перебралась в Канаду, где вышла замуж третий раз и последний. Муж человек моложе её на семь лет, оказался по факту талантливым и востребованным писателем-сценаристом. Именно от него эти милые девочки. Сейчас Ирина Зорина самодостаточная домохозяйка, хранящая на депозитах многотысячные финансовые вклады. Любимый мужчина не перенасыщен тяжким графиком работы, оттого семья проводит время в частых путешествиях. Франция, Италия, Бразилия, Аргентина, Америка… Список неуклонно растёт, но в этом списке нет России. Случайно ли? Конечно же, нет! Своего первенца Зорина не забыла и в этом, пожалуй, её драма. Грех предательства, как Каинова печать жжёт и отравляет её существование. Дважды она порывалась съездить, когда ты был маленький, получить прощение или не получить его, но увидеть… Увидеть тебя. Она убедила себя, что не столько боится отца, сколько страшиться узреть твои вопросительные глаза, вкусить отторжение. Неприятие… Плакала, уговаривала себя подождать. Мол, де сын подрастёт, начнёт понимать и тогда… Но вот ты взрослый дядька, а она… Страх перед тобой у неё только усилился. Камень вырос, а тяжесть вины трехкратно возросла.

Монах замолчал, видимо давая Вадиму время переварить услышанное. Вадим не скрывал смятения. Чувство безысходной тоски овладело им.

— Почему? — К горлу подбиралась глухая беспричинная злость.

— Почему дедушка не сказал правды? — задал его вопрос Двойник. — Глеб Анатольевич имел претензии к дочери, это первое! А второе… Возможно, не хотел перегружать твою юную голову…

— Я тебя спрашиваю ещё раз! — Глухой ропот перерос в агрессию. Таким себя Вадим боялся. — Почему ты, кочерыжка фантомная, дёргаешь за святое?! Кто тебе, бык, позволил топтаться по сердцу?!

— Я тебя умоляю, Вадим…

— Отвечай!!!

— Отвечу, слушай! — в тон грубо ответило Подсознание. — Твоё неведение продлилось бы максимум пять-семь лет. Очень и очень скоро каждый и не обязательно богатый сможет общаться с любой точкой Земли, будь то Канада или Япония. Слышать, говорить и видеть, не выходя из собственной квартиры. Это не фантастика! Это очередная веха прогресса, основанная на компьютерной технологии и передаче данных. Не обойдёт это и тебя, Вадим! Так что ваша встреча предрешена логически. Логически! Я всего-навсего обошёл эти пять лет и дал тебе возможность первому выйти на контакт. Этим, поверь, ты облегчишь существенно попытку твоей мамы связаться с тобой. Она боится твоего суда, как кары небесной, но если ты первый протянешь руку…

— Я понял…

— Зная это сейчас, ты переболеешь, передумаешь разное, но главное, будешь готов. Готов с ней разговаривать. А когда ты найдёшь её, ты примешь её слёзы и простишь.

— А если нет?

— Ты уже простил. Иначе б я, кочерыжка фантомная, не стал бы топтаться по сердцу, которое я, твоя глубина, вижу лучше тебя!

Вадим, снесённый напором таких фраз, подрастерял пыл и неуклюже спросил, не имея сказать ничего большего:

— Как же я смогу с ней… когда-нибудь? Я же застрял в этой аномальщине. И смогу ли выйти вообще?

Монах натянул на голову капюшон, словно подытоживая разговор, опустил подбородок.

— Я не говорил, что ты не сможешь выйти. Я говорил о выборе! Который сделаю не Я, подкожная суть, а Ты, разумный практик. Не прощаюсь… Увидимся…

Зорин, почуяв занавес, неожиданно созрел для вопросов. Торопясь вытолкнуть хоть один, он открыл рот и замер, как показалось. На самом деле замерло всё вокруг него. Воздух стал плотный как бумага. Огонь, камин стали нарисованы на этой бумаге, а фигура в плаще стала контуром рисунка. Вадиму почудилось, что дышать он не сможет этой текстурой, что и сам он не плоть и кровь, а набросок карандаша. Набросок, который не жалко подтереть ластиком, коль понадобится… Он с силой втянул в себя, сопротивляясь мороку, пытаясь сбросить наваждение, вырваться. Бумага жалобно треснула, идя на разрыв, и Вадим замахал отчаянно руками. Ему показалось: он потерял под собой опору. Однако, ноги нашли траву, Вадим и в обуви мог угадать почву. В лёгкие ворвался ветер, а луч солнца заставил сощурить глаза. Из ушей вытащили пробки, и звук живой тайги заполонил голову.

Они стояли, в одинаковой манере встряхивая головы, и неверюще моргали. Ни бараков, ни часовни, ни двора, ни кола, не было ничего. Солнечная полянка, лес, неба синь и они, трое…

ГЛАВА 13

Вода в канистрах не исчезла. Хотя исчезло всё, что имело связь с этой водой. Колодцы ушли в связке с двором при часовне. Двор ушёл, потому что часовня распорядилась исчезнуть, а все прилегающие к ней объекты: бараки, колодцы, грядки, обрезанные кустики и дым из трубы не преминули последовать за часовней. Фантом есть фантом. Однако вода… Вадим вылил в ладонь булькающую массу влаги и приложил пятерню к лицу. Вода оставалась водой. Мокрой, ощутимо насыщенной, настоящей. Уравнение не складывалось. Ответ предполагал: либо есть, либо нет. В деле выходило нет. С маленькой крохотной поправкой: не всё нет…

Полминуты не прошло, а Зорин встрепенулся, вскинул руками:

— Где? — В горло будто воткнули кляп. Он с трудом отхаркнул мешавший речи комок. — Где Наташа? Где Ваня?

И сам испугался, потому что знал ответ. Но ещё надеялся. Тупо надеялся, что ребята просто отошли… Мало ли куда? Да элементарно пописать! Наташа. А Ванька в сопровождении. Отчего бы нет? Но ныло под сердцем: ты знаешь, это не так!

Он глянул на Люсю, самое естественное, что он мог сделать. Та несмело молвила:

— Они шагнули.

И всё стало ясно. Будто узаконили крамольную мысль.

Сорок минут спустя трое из пятёрки сидели у вполне реального костра и прихлёбывали довольно осязаемый чай из не вполне адекватной воды. К чёрту бы эти заморочки…

Молчали. Давно молчали. Потому что знали достаточно. И не знали ничего по сути творящихся вещей. Глухо в мозгу проворачивал неповоротливый вал. Вадим чувствовал, что медленно сходит с ума…

— Предложения? — Сказал он очень тихо, но в затянувшейся молчанке прозвучало громко. Сказал в никуда и ни кому глазами не обращаясь. Ему не ответили, хотя не сомневался: услышали.

Он взглянул на Олега. Тот поглядел на Люсю. Тогда и Вадим поглядел на ЗНАЮЩЕГО БОЛЬШЕ.

— Не знаю. — Люся виновато подёрнула плечами, но спустя добавила: — Скажем, я знаю, но тебе это, Вадим, не понравится.

Вадим перевёл взгляд на Олега, но тот опустил глаза.

— Так! — Вадим выпрямил спину. — Я правильно понял? Речь, чтобы уйти каждому отдельно?

Все понимали, о чём он. Полуслово и даже шестая слова сейчас восполняли любую недомолвку.

— Верно, нет?! Я правильно вас понял?! — Он почти кричал, но потом осёкся и спокойно обратился к Люсе: — Я правильно понял, Люся?

Людмила неожиданно громко ответила, в характер его крику:

— Верно! Ты правильно понял! Только так и не иначе! Каждому из нас было предложено уйти. Но отказались только трое в силу своих личных причин. Ваня, Наташа — это отдельная статья. Подсознание умеет давить нужные рычаги, но не факт, что мы продержимся больше. А нужно ль сопротивляться, вот в чём вопрос?! Когда несёт по течению, не лучше ли поддаться течению?! Вадим, ты же умный! Почему ты оградился стеной от того, что есть? ЭТО Вадим сильнее! Этому надо поверить и идти. Иначе клиника…

«Клиника… клиника… клиника…» — отдалось тут же в голове и эшелоном покатилось по шпалам. Зорин взглянул на небо. Безбрежная синева предвечернего дня не таила в себе никаких мистических рисунков. Где рядом в полумили прокричала хрипло кедровка. Подхлёстывал с северо-востока прохладный ветерок и дым костра пах тягучим смоляным дымом. Как и положено ему пахнуть. Тайга уводила звуками, и не было тайны в живой череде жизни. Можно всё списать на усталость и распалённое нервами воображение, но отсутствие двоих, реально настоящих человеко-единиц из его группы не влезало в обычный формат.