Он нашел чайник. В нем еще оставалась вода, поэтому он сразу опустился на колени рядом с Глессингом и начал промывать кровавый обрубок.
– Держись, старина, – бормотал он, чувствуя, как муки Глессинга разрывают ему душу.
Тесс, всхлипнув, пришла в себя. Она поднялась на ноги. Ветер кружил по комнате бумаги, флажки, пыль, почти ослепляя ее. Потом ее взгляд очистился, и она закричала.
Кулум в панике обернулся и увидел ее безумный взгляд, прикованный к оторванной руке Глессинга.
– Помоги мне! Разыщи каминные клещи! – заорал он во всю силу легких.
Она покачала головой, отшатнулась в истерике, и в следующий миг приступ рвоты перегнул ее буквально пополам.
– Найди эти растреклятые клещи! – в бешенстве проревел Кулум, руки его горели огнем. – Потом пусть тебя рвет, потом!
Тесс заставила себя выпрямиться, потрясенная злобой, звучавшей в его голосе. Она принялась искать клещи.
– Ради Бога, скорее!
Наконец она нашла их и, словно в кошмарном сне, протянула Кулуму.
Он взял ими пылающий уголь и прижал его к культе. Глессинг вскрикнул и потерял сознание. Вонь от горелого мяса была невыносима. Кулум боролся с тошнотой, пока вся культя не была тщательно обработана.
Потом он отвернул голову в сторону, и его вырвало.
Брок отвернулся от барометра. Корабль вибрировал всем корпусом, стонали бимсы и шпангоуты.
– 28, 2 дюйма, Лиза! Он никогда еще не падал так низко! Лиза обняла Лиллибет и попыталась справиться со своим страхом.
– Интересно, где сейчас Тесс. О Господи, защити ее.
– Да, – сказал Брок.
Вдруг бревна пронзительно завизжали, и корабль лег на бок, но потом выпрямился.
– Я иду на палубу!
– Останься здесь! Ради Бога, милый, побереги... – Она замолчала, потому что он уже вышел.
– Когда это кончится, мама? – плача, спросила Лиллибет.
– Теперь уже в любую минуту, милая.
Брок осторожно высунул голову с подветренной стороны трапа, ведущего на ют. Он поднял взгляд на мачты. Они изогнулись, как прутья. Раздался чудовищный треск, и он увидел, как грот-стень-штаг переломился.
– Эй, на вахте! – прокричал Брок вниз. – Вахта левого борта – наверх!
Повелитель Ветров с ревом налетел с севера, лопнул один фал, другой, третий, грот-мачта надломилась у самого основания, врезалась в бизань, и обе мачты с реями и такелажем рухнули на палубу, в щепки разнеся трап на ют. «Белая Ведьма» опасно накренилась.
Брок выбрался из-под обломков и набросился на перепуганную команду.
– Все наверх, мерзавцы! Если хотите жить! Рубите такелаж! Мачты в море или нам конец!
Он выгнал команду на палубу и, держась одной рукой, лихорадочно рубанул топором по грота-гардели, борясь со свирепым ветром, полуслепой от дождя, заливавшего ему лицо.
Он вспомнил другой тайфун, который стоил ему глаза, и помолился про себя, чтобы его единственный глаз остался цел, чтобы Тесс была в безопасности и чтобы Лиза и Лиллибет не сгинули в пучине.
Строительные леса нового города уже давно были разрушены. Повелитель Ветров устремился на берег, уничтожив то, что оставалось от армейских палаток, и превратив доки в руины. Он смахнул с лица земли винные лавки, пабы и притоны рядом с доками и повалил учреждение миссис Фортерингилл, в клочья разметав картины и похоронив Аристотеля Квэнса под обломками. Потом он проложил прямую, как стрела, просеку в лачугах Тай Пинь Шана, уничтожив сотню семей, и забросил обломки домов на грудь Пика в миле от города.
Глубоко под землей на склоне холма, где располагался Тай Пинь Шан, в подвале, который он построил тайком от всех, скорчившись сидел Гордон Чен и поздравлял себя с такой предусмотрительностью. Стены подвала были выложены камнями, так что убежище получилось надежным; и хотя он знал, что дома над его головой больше нет, он радостно напоминал себе, что все его ценности здесь с ним, а новый дом построить нетрудно. Его взгляд скользнул по пачкам бухгалтерских книг, стопкам купчих на землю, долговых обязательств, непогашенных векселей и закладных, по сундукам с серебром, шкатулкам с нефритами, штукам дорогих шелков и бочонкам самого лучшего вина. И остановился на его наложнице, Драгоценном Цветке. Она удобно устроилась под одеялом из легчайшего пуха на кровати, поставленной у одной из стен. Он выпил еще одну крохотную чашечку чая и забрался в постель рядом с ней.
Ты очень умный парень, сказал он себе.
Ветер и дождь стучались в северную стену фактории Струана в Счастливой Долине. Время от времени ее атаковал один из Ветров Дьявола. Но если не считать коротких содроганий и ужасающего шума, здание стояло твердо.
Струан подносил спичку к сигаре. Сидеть внутри дома и ничего не делать было невыносимо.
– Ты слишком много-много куришь, – прокричала Мэй-мэй.
– Курение успокаивает нервы.
– Грязная привычка. Вонючая.
Он ничего не ответил, лишь опять посмотрел на барометр.
– Зачем ты смотришь на него каждые десять минут?
– Он показывает, где сейчас шторм. Когда он перестанет падать, центр будет над нами. Потом он начнет подниматься. Я так думаю.
– Я не очень с удовольствием счастлива, что мы здесь, Тай-Пэн. В Макао было бы гораздо лучше.
– Я так не думаю.
– Что?
– Я так не думаю!
– О! Сегодня нам опять придется спать здесь? – спросила она, устав от крика. – Я бы не хотела, чтобы ты, или Йин-си, или даже это черепашье дерьмо А Сам заболели лихорадкой.
– Думаю, нам это не грозит.
– Что?
– Нам это не грозит! – Он посмотрел на часы. Они показывали двадцать минут третьего. Но, выглянув в щель в ставне, он ничего не увидел. Лишь какое-то неясное движение во тьме и горизонтальные прочерки дождя на оконном стекле. Он порадовался, что они находятся с подветренной стороны. Эта часть здания выходила на восток, запад и юг и была защищена от неистовства урагана.
И Струан благодарил судьбу, что они на берегу. Ни один корабль не в состоянии выдержать такое, говорил он себе. Ни одна гавань мира не сможет долго защищать флот от такого проявления Божьего гнева. Готов поспорить, что Макао сейчас получает свое сполна. Там спрятаться негде. Бьюсь об заклад, половина кораблей в гавани пошли ко дну, и десять тысяч джонок и сампанов разбросаны на пятьсот миль по всему побережью. Да. А тот корабль, что мы послали в Перу? Я уверен, что тайфун зацепил его и он пропал, и отец Себастьян вместе с ним.
– Пойду проведаю остальных.
– Не уходи надолго, Тай-Пэн.
Он прошел по коридору, проверяя запоры на ставнях. Потом миновал лестничную площадку, рассеянно поправил картину Квэнса на стене и вошел в апартаменты Робба.