Читать интересную книгу "Реформация - Уильям Джеймс Дюрант"

переходя от одной к другой на коленях, и всем раздала милостыню.44 Теперь, когда надежда на материнство угасла, религия стала ее надежным утешением.

Но она не могла полностью воскресить прошлое. Новые идеи вызвали бурное брожение в городских умах; все еще существовала дюжина сект, подпольно издававших свою литературу и вероучения. Марии было больно слышать о группах, отрицавших божественность Христа, существование Святого Духа, передачу первородного греха. Для ее простой веры эти ереси казались смертными преступлениями, гораздо худшими, чем государственная измена. Неужели еретики лучше ее любимого кардинала знают, как обращаться с человеческой душой? До нее дошли слухи, что один проповедник вслух молился перед своей паствой, чтобы Бог либо обратил ее, либо поскорее удалил с лица земли.45 Однажды в покои королевы через окно бросили мертвую собаку с монашески постриженной головой и веревкой на шее.46 В Кенте одному священнику отрезали нос.47Марии казалось неразумным, что протестантские эмигранты, которым она разрешила безопасный выезд из Англии, присылают обратно памфлеты, в которых нападают на нее как на реакционную дуру и говорят о «паршивой латинской службе» «идолопоклоннической мессы». 48 Некоторые памфлеты призывали своих читателей подняться на восстание и свергнуть королеву.49 На собрании 17 000 человек в Олдгейте (14 марта 1554 г.) прозвучал призыв посадить Елизавету на трон.50 Восстания в Англии планировались английскими протестантами за границей.

По своей природе и привычке Мария была милосердной — до 1555 года. Что превратило ее в самую ненавистную английскую королеву? Отчасти провокация нападок, не проявлявших уважения ни к ее личности, ни к ее вере, ни к ее чувствам; отчасти страх, что ересь была прикрытием для политического бунта; отчасти страдания и разочарования, озлобившие ее дух и омрачившие ее суждения; отчасти твердая уверенность ее самых доверенных советников — Филиппа, Гардинера, Поула — в том, что религиозное единство необходимо для национальной солидарности и выживания. Филиппу вскоре предстояло проиллюстрировать свои принципы в Нидерландах. Епископ Гардинер уже поклялся (весной 1554 года) сжечь трех протестантских епископов — Хупера, Ридли и Латимера — если они не откажутся от своих слов.51 Кардинал Поул, как и Мария, отличался добрым нравом, но был непоколебим в догмах; он так любил Церковь, что с содроганием воспринимал любое сомнение в ее доктринах или авторитете. Он не принимал никакого прямого или личного участия в гонениях на Марию; он советовал умеренность и однажды освободил двадцать человек, которых епископ Боннер приговорил к костру.52 Тем не менее он наставлял духовенство, что если все мирные методы убеждения не помогают, то крупных еретиков следует «удалить из жизни и отсечь, как гнилые члены от тела».53 Собственная точка зрения Марии была выражена нерешительно. «Что касается наказания еретиков, то мы считаем, что его следует проводить без поспешности, не оставляя на потом правосудия в отношении тех, кто с помощью знаний пытается обмануть простых людей».54 Поначалу ее ответственность была лишь разрешительной, но затем она стала реальной. Когда (1558) война с Францией оказалась гибельной для нее и Англии, она приписала неудачу Божьему гневу на ее снисходительность к ереси, а затем положительно способствовала гонениям.

Гардинер начал террор, вызвав на свой епископский суд (22 января 1555 года) шесть священнослужителей, которые отказались принять восстановленное вероучение.* Один отрекся; четверо, включая Джона Хупера, свергнутого епископа Глостера и Вустера, были сожжены (4–8 февраля 1555 г.), Гардинер, похоже, испытал отвращение после этих казней; он больше не принимал участия в преследованиях; его здоровье подорвалось, и он умер в ноябре этого года. Епископ Боннер взял на себя ответственность за расправу. Филипп, все еще находившийся в Англии, советовал проявлять умеренность; когда Боннер приговорил к костру еще шестерых, императорский посол Ренар возразил против «этой варварской поспешности»; 57 А духовник Филиппа, испанский монах, проповедуя перед судом, осудил приговоры как противоречащие мягкому и всепрощающему духу, привитому Христом.58 Боннер приостановил исполнение приговоров на пять недель, а затем приказал привести их в исполнение. Он считал себя снисходительным, и действительно, однажды получил выговор от Совета королевы за недостаточное рвение в преследовании ереси.59 Каждому еретику он предлагал полное помилование за отречение и часто добавлял обещание финансовой помощи или удобной работы;60 Но когда такие побуждения не действовали, он сурово выносил приговор. Обычно между ног осужденного клали мешок с порохом, чтобы пламя вызвало быструю смерть; но в случае Хупера дрова горели слишком медленно, порох не успел взорваться, и бывший епископ почти час мучился от агонии.

Большинство мучеников были простыми рабочими, которые научились читать Библию и были воодушевлены ее протестантским толкованием во время предыдущего царствования. Возможно, гонители посчитали справедливым, чтобы церковники, которые сделали больше всего для насаждения протестантской веры, были призваны засвидетельствовать это мученической смертью. В сентябре 1555 года шестидесятишестилетний Кранмер, шестидесятипятилетний Ридли и восьмидесятилетний Латимер были доставлены из Тауэра, чтобы предстать перед судом в Оксфорде. Латимер запятнал свою красноречивую карьеру, одобрив сожжение анабаптистов и упрямых францисканцев при Генрихе VIII. Ридли активно поддерживал узурпацию Джейн Грей, называл Марию бастардом и способствовал смещению Боннера и Гардинера с их должностей. Кранмер был интеллектуальным главой английской Реформации: он расторг брак Генриха и Екатерины, женил Генриха на Анне Болейн, заменил мессу на Книгу общей молитвы, преследовал Фрита, Ламберта и других католиков, подписал уступку короны Эдуардом Джейн Грей и осудил мессу как богохульство. Все эти люди уже два года находились в Тауэре, ежедневно ожидая смерти.

Суд над Кранмером состоялся в Оксфорде 7 сентября. Его экзаменаторы приложили все усилия, чтобы добиться от него отречения. Он твердо стоял на своем, и его признали виновным; но поскольку он был архиепископом, его приговор был отнесен к компетенции Папы, и его вернули в Тауэр. 30 сентября Ридли предстал перед судом и устоял на ногах. В тот же день перед церковным судом предстал Латимер: человек, теперь уже совершенно беспечный, одетый в старое нитяное платье, его белая голова была покрыта ночным колпаком поверх платка, очки висели на шее, к поясу был прикреплен Новый Завет. Он тоже отрицал транссубстанцию. 1 октября они были осуждены, 6 октября их сожгли. Перед костром они стояли на коленях и вместе молились. Их привязали цепями к железному столбу, на шею каждому повесили мешочек с порохом, зажгли костер. «Не унывайте, мастер Ридли, — сказал Латимер, — играйте в человека; в этот день мы, по милости Божьей, зажжем в Англии такую свечу, которая, я верю, никогда не будет потушена». 61

4 декабря