Читать интересную книгу Мятежные джунгли - Александр Александрович Тамоников

простоте считал, что и все другие должны быть такими же.

Конечно же, и Крис Баум, и Арон Бергман заметили эту перемену в настроении Пахаро. И, разумеется, тотчас же поспешили ею воспользоваться.

– Как видишь, в твоем положении нет ничего хорошего, – в упор глядя на Пахаро, сказал Крис Баум. – Равно как и в положении твоих подчиненных. Стоит нам только передать вас местным властям, и все для вас кончено. Сомоса очень не любит, когда убивают его генералов, а тем более когда у него самого крадут деньги. Особенно когда крадут деньги. – Крис Баум ухмыльнулся. – Так что сам понимаешь… Да ладно – погибнешь только ты. Вижу, что ты к этому готов. Но вместе с тобой погибнут и твои бойцы! И получится, что это именно ты подставил их под пули Сомосы. Получится, что ты их предал. И, значит, ты ничем не лучше, чем те же Пастор и Дивертиго. Ну и как тебе расклад?

– Но из любого положения есть выход, – начал свою арию Арон Бергман. – Мы не Сомоса, мы американцы. И с нами можно договориться. В принципе, с нами можно решить любую проблему, было бы желание. Как ты насчет того, чтобы с нами договориться?

– Не о чем мне с вами договариваться, – сказал Пахаро.

– Ну это как сказать, – не согласился Арон Бергман. – Умные люди всегда найдут, о чем им можно между собой договориться. Найдут к обоюдной выгоде!

– Я уже сказал… – начал Пахаро.

Но Арон Бергман не дал ему договорить.

– А вот ты лучше послушай, что мы хотим тебе предложить, – сказал он. – А уж окончательное решение принять никогда не поздно…

Пахаро молчал, глядя в стену.

– Итак, – сказал Арон Бергман. – Мы не отдаем ни тебя, ни твоих парней Сомосе. Конечно, он станет протестовать и требовать вас. Еще бы – такие матерые преступники! Но нам плевать на все требования Сомосы. Он у нас вот где! – И Арон Бергман показал сжатый кулак. – Иначе говоря, как мы решим, так и будет. Ты останешься жив и твои парни тоже. Денег мы тебе предлагать не будем, ты и так их заработал немало. Одни генеральские сокровища потянут на два, а то, может, и на три миллиона долларов! А пятьсот тысяч из банка? А все то барахло, которое вы вымели из генеральского поместья? Оно ведь тоже стоит немалых денег! Ты – предприимчивый человек, амиго Пахаро! Так что не будем говорить о деньгах. Мы предлагаем тебе куда бо́льшую цену – твою жизнь. Ну и, понятно, жизнь твоих парней. Как тебе цена?

– И за все за это мы потребуем с тебя самую безделицу, – сказал Крис Баум. – Мы напишем тебе текст, ты его хорошенько выучишь и затем произнесешь там и тогда, когда мы тебе скажем. На радио, по телевидению, перед журналистами… Ну а твои парни подтвердят, что они во всем с тобой согласны. Вот и все. Не правда ли, пустяковый труд в обмен на жизнь? Значит, все это ты сделаешь и ступай себе, куда хочешь. Мы даже не станем требовать, чтобы ты вернул генеральские сокровища и украденные из банка деньги!

– И что ты нам скажешь в ответ? – спросил Арон Бергман.

– Примерно то же самое, что я сказал вашей горилле из «эскадрона смерти», – спокойно ответил Пахаро. Он уже пришел в себя после известия о том, что кто-то из его боевых товарищей – Пастор ли, Дивертиго ли – оказался изменником. – А могу и еще добавить несколько слов.

– Вот как, – спокойно ответил на это Крис Баум. – Что ж, сказано смело. Но опрометчиво и неразумно. Потому что ты еще в подробностях не знаешь, что с тобой будет, когда мы отдадим тебя в руки Сомосе. А они, эти подробности, очень даже любопытные…

– Надеюсь, ты понимаешь, что Сомоса тебя расстреляет? – спросил Арон Бергман.

– Что ж, умру как солдат, – спокойно ответил Пахаро.

– Э, нет! – воскликнул Крис Баум. – В том-то и дело, что никто не даст тебе умереть по-солдатски! Насколько нам известно, Сомоса приготовил для тебя совсем другую смерть. Разумеется, и для твоих парней тоже. Вас не расстреляют, как солдат, вас казнят, как уголовных преступников. Надеюсь, ты понимаешь разницу? Но и это еще не все. Процесс казни будет снят на пленку. Понятно, что с соответствующими комментариями. Вот, мол, мы казним справедливой казнью грабителей и убийц, которые называют себя бойцами Сандинистского фронта национального освобождения. И если они таковы, то, стало быть, и все прочие сандинисты тоже таковы. Все сплошь грабители и убийцы! И всех их ждет такая же участь, как и этого типа, который сам себя называет Пахаро! Вас, значит, казнят, а фильм покажут повсеместно, по всей стране. Так сказать, в назидание.

– Как ты думаешь, много ли будет желающих записаться в ряды сандинистов после такого фильма? – добавил Арон Бергман. – От вас отвернутся все ваши единомышленники и тайные помощники! На вас ополчатся с кольями и каменьями! И конец вашей герилье! Вот что сделает лихой революционер Диего Пахаро! Он, конечно, ничего такого не желает делать, но это у него получится само собой! Ну и как тебе такая перспектива?

Конечно, для Пахаро, с его искренней и прямой душой, это были страшные слова. И оба американца это прекрасно понимали. Понимали они также и то, что Пахаро так просто не сдастся, он до конца попытается быть тем, кем он есть, – прямым, простодушным, мужественным.

– Всегда можно умереть честно, – сказал он.

– Только не в этом случае! – насмешливо произнес Крис Баум. – Ты слышал такое слово – Голливуд?

– Ну и что? – пожал плечами Пахаро.

– А то, что к созданию фильма о вашей казни мы привлечем людей из Голливуда. О, это специалисты своего дела! Из белого они могут сделать черное, из земли – развалины, из развалин – райский сад… А из человека, который надеется умереть достойно, мерзавца и предателя. Так мы и поступим. Не рассчитывай, что ты умрешь героем… Твои соотечественники тебя будут проклинать. Слово «предатель» ничем не будет отличаться от имени Пахаро. Вот так мы с тобой поступим, амиго…

– Канидо… – произнес сквозь зубы Пахаро. Это слово означало «собаки».

– Мы хорошо знаем испанский язык, – самодовольно ухмыльнулся Крис Баум. – Можешь ругаться и дальше – все равно это тебе не поможет. Единственный для тебя выход – согласиться на наше предложение. Так, во всяком случае, ты хотя бы сохранишь себе жизнь. Ты – молодой человек, зачем тебе умирать? И за что тебе умирать? Подумай над нашим предложением. Даем тебе срок до утра.