понимая, насколько измучилась. Они обменивались признаниями, строили планы на ближайшее будущее, и рисовать совместную жизнь оказалось невыразимо приятно. Элге выражала опасения перед предстоящей встречей с лордом и леди Форрилями, не представляла, как объявить в высших кругах о скоропалительном бракосочетании сразу после первого, неудавшегося. Мад то тихо смеялся, то становился серьёзным и уверял, что не будет никаких других препятствий. И он действительно выглядел очень счастливым, особенно когда надел ей на палец колечко с тоненьким ободком и мерцающим зелёным камнем.
— К твоим глазам, — сказал Мад, целуя её пальцы в сотый раз.
Он покинул её спаленку незадолго до рассвета, тем же хулиганским путём, что и проник сюда. Дальнейшее девушка помнила плохо, урывками, цветными вспышками событий, то более яркими, то пастельными, размытыми.
Признаться Виррис в том, что молодой человек втихаря лазает к незамужней леди в окно, не представлялось возможным. Это повергло бы правильную старшую в шок, и Элге пришлось придумать, что встреча с Мадвиком произошла на утренней прогулке, где он якобы и сделал предложение. Для правдоподобия Элге пришлось отправиться на эту самую прогулку, с которой она вбежала в маленький беленький домик с широкой улыбкой на лице.
Неприкрытое облегчение старшей сестры, её радостные глаза.
Снова мгновения и дни ожидания, но теперь светлого, предвкушающего, озарённого постоянными мечтательными улыбками.
Визиты Мадвика — частые, почти ежедневные, в приличное время, приличным способом.
Организация помолвки для родителей, которым — неожиданно — не терпелось увидеть таинственную невесту, укравшую сердце их сына.
Согласование даты самой свадьбы.
Поддержка Виррис.
Знакомство с лордом Тивисом и леди Бриттой, прошедшее в особняке жениха, планировку и интерьеры которого она практически не запомнила, волнуясь до леденеющих кончиков пальцев.
Время то тащилось со скоростью улитки в тумане, то неслось как камнепад с горы, и от самой Элге, казалось, совсем ничего не зависело. Обстоятельства складывались самым удачным для неё образом.
Самый важный, самый желанный день выбрали в конце августа, быстрее было бы совсем неприлично, однако возможные шепотки и пересуды ни в светском обществе, ни тем более среди простых жителей Леавора перестали Элге волновать. Она тихо плескалась в своём отвоёванном счастье и ждала того часа, когда их с Мадом время станет общим. От постели с ним мягко, но решительно отказалась, несмотря на то, что они уже были вместе, и просила дождаться заключения брака. Как бы ни хотелось ей самой засыпать и просыпаться в объятиях жениха, полностью вытравить из памяти воспоминания о ночи в лесу не удавалось, а бросаться из одних объятий в другие …она не могла. Пусть хотя бы месяц до свадьбы — но будет. Мадвик, судя по разочарованным глазам, с таким решением согласен не был, но принял его и не настаивал.
Терпеливо выносила примерки свадебного платья, которое, вопреки предложению Виррис, заказали у сторонней мастерицы, к счастью, не у госпожи Фатты — это было бы нелепой издёвкой. От остальных организационных вопросов Форрили её тактично, но уверенно отодвинули, полностью взяв на себя всю подготовку.
И Элге никак не могла объяснить для самой себя, почему накануне её неотвратимо потянуло в лес.
Она стояла в своем любовно обустроенном садике, бездумно разглядывала цветочные клумбы, на которых зацветали осенние цветы, и прислушивалась к себе. Тоненькая струна внутри еле слышно звенела и звала, и Элге послушалась её зова. Пока Виррис бегала на примерку к кому-то из заказчиц, Элге накинула на плечи палантин и вышла из Леавора. Мыслей не было; перед глазами безмолвно проносились картины её будущей, совсем скорой жизни. Новый дом. Их с Мадом комнаты — он показывал ей будущие владения, но её так трясло от волнения встречи с его родителями, что она ничего не увидела. Его глаза, ободряющая улыбка. Предложение разбить небольшой садик на участке их дома, чтобы Элге и дальше могла выращивать травы и составлять свои волшебные сборы. Разговоры… Предвкушение возможного визита в королевский дворец, потому что его величество высоко ценит старшего Форриля и, возможно, новая должность, несмотря на историю с семьей Иджеру, все же достанется Тивису, а через него и для Мадвика откроются более выгодные, высокие перспективы. Но самое главное — каждый день и каждую ночь вместе. Не тайком, не урывками. Элге зажмурилась, со стыдливостью представив несколько ярких образов.
Не заметила, как очутилась у кромки леса, чуть в стороне от той тропки, по которой в прошлый раз входила в Шелтар. Лес поглядывал на неё хмуро, выставив перед собой низкий колючий кустарник, как щит. Элге обогнула его сторонкой и прошла вглубь, совсем немного, притормозила возле растущих кучкой деревьев. Ветер напевал что-то неприветливое в кронах, ронял на неё первые редкие пурпурные листья, но девушка уже поняла, что за незавершённое дело тянуло её сюда. Присела прямо на поросшую мхом землю, вытащила из кармана платья зачем-то прихваченный из дома мешочек с чайным сбором: теперь знала, зачем. Высушенные сизо-чёрные спиральки, напитанные теплом её незатейливой магии. От сердца, от души. Крохотные цветки липы, листочки и ягодки черники, собранные недалеко от этих мест, листья земляники, веточки шалфея, чабрец, светлосонник. Последняя травка, растущая вдоль берега Бурого ручья, помогала отгонять дурные сны. Элге ничего не знала о снах неулыбчивого мага, но пальцы сами собой ухватили именно этот сбор. Подержав мешочек в сложенных лодочкой ладонях, Элге опустила его на очищенный от веточек и сухих иголок участок мха.
«Благодарю тебя», — мысленно сказала она. Лес отозвался молчанием, остановив движение ветерка.
Но на её душе сразу же стало спокойнее, как будто распрямилась туго сжатая пружинка. «Всё правильно», — подумала Элге. Каким бы резким, неприятным, далёким от моральных принципов человеком он не был — но маг оказался честен с ней.
Элге поднялась с колен, стряхнула приставшие к подолу платья иголки и пошла обратно.
* * *
/Шелтарский лес/
Вторая половина августа.
Человек размеренно взмахивал топором, совершая отточенные, выверенные движения. Рр-раз-з — и лезвие входит в полено, раскалывая его надвое. Он работал без рубашки и, пожалуй, со стороны смотрелось очень красиво — как под едва тронутой загаром кожей перекатываются мышцы, в