плечами. – Вообще-то почти у каждого строевого отдела есть свои фотографы. Но частенько присылают к нам. Причин много, война ведь: то фотограф в госпитале, то аппарат сломался, то с обработкой снимков не ладится. А у нас хорошая фотолаборатория. Нам ее в прошлом году передали.
– Оттиски, пластины? Где все это хранится? Кто у вас фотограф?
– Старшина Харитонов, – насторожился капитан. – Он и фотограф, и начальник фотолаборатории. А что случилось, товарищ майор?
– Пластины, фотографии? – повторил Буров.
– В лаборатории, – поспешно ответил Леднев. – Нам их вечно хранить нет возможности. Предварительные оттиски, сами фотографии на документы, а потом – по ситуации. Как правило, уничтожаем, иначе за год нам пришлось бы целый грузовик возить с собой.
Старшину Харитонова они нашли как раз возле грузовика, куда грузили оборудование фотолаборатории. Фотографом оказался высокий сутулый пожилой человек с редкими седыми волосами. Он сразу заволновался, когда узнал, что к нему пришел майор Смерша. Харитонов отвечал за ценное оборудование, ему надо было все бросить и возвращаться в помещение, где еще оставался архив. Солдаты, грузившие имущество лаборатории, укладывали груз кое-как, и на них приходилось покрикивать. А теперь еще и оставить без присмотра. Леднев приказал им покурить и повел Харитонова и Бурова в помещение лаборатории.
– Когда у вас фотографировался генерал Максимов?
– Год назад, наверное, – вместо фотографа ответил Леднев. – Когда был назначен на эту должность.
– Нет, как же… – покачал Харитонов головой. – В прошлом месяце. Вы тогда в командировке были. Он удостоверение личности подмочил. И меня просили срочно сделать фото на новое.
– Максимов один приезжал?
– Ну-у, – замялся фотограф. – Вообще-то он не сам приезжал, меня его адъютант привозил в штаб корпуса. Там оборудовали комнату, освещение установили. Там я и фотографировал.
– И не только командира корпуса? – догадался Буров.
– Да, я тогда человек пять фотографировал. Офицеров из штаба корпуса.
– Так, а теперь давайте вспоминать, Харитонов, кого вы тогда фотографировали. Генерал Максимов. Еще кто?
– Ну, так-то я не вспомню. Да и по фамилиям я мало кого знаю. Запамятовал я, товарищ майор. Привели человека, сказали сделать снимок на документ, вот и все. Это надо в тетрадочке посмотреть, там я записываю, какие фотографии и сколько штук. И номера кадров по пластинам.
Стараясь не поддаваться волнению, Буров смотрел, как старшина поднялся и пошел к вешалке. Там он ощупал карманы шинели, потом ватника, облегченно вздохнул и вытащил из внутреннего кармана мятую школьную тетрадку. Пролистав несколько страниц, протянул ее Бурову:
– Вот. Я тут кое-какие записи делаю: когда, кому, сколько, к какому сроку. Вроде рабочего журнала или памятки.
Буров стал просматривать тетрадку. Да, разобраться в этих записях посторонний человек вряд ли сможет. Майор начал с самой первой страницы:
– Это что за запись, что она означает?
– Это… – Фотограф поправил очки, откашлялся, как на экзамене. – Так, январь этого года, группа бойцов для газеты. Отличились в боях.
– А фамилии бойцов? Номер подразделения?
– Ну, номер я не знаю. И фамилии мне ни к чему. Они нужны тому, кто статью о них писал, а мне только карточки сделать. Вот, замполит Ружьев. Теперь вспомнил. А вот это из артдивизиона. На партдокументы фотографировал.
Постепенно, страница за страницей, события прояснялись. Наконец Харитонов добрался до места, где была отметка о генерале Максимове.
– Да, точно. Тогда из строевого отдела принесли заявку и сказали, что офицеры будут прибывать по мере возможности. И чтобы я никуда не отходил из лаборатории. Я две ночи спал на раскладушке, ждал, когда они пройдут. Да, и генерал Максимов тогда приезжал. Ночью, помню.
– А кто еще приезжал тогда с Максимовым? Кого вы еще фотографировали по заказу строевого отдела?
– Я толком не помню, не всех знаю. Запомнил вот молодого старшего лейтенанта, адъютанта Максимова. А остальных не смогу назвать вам по именам. Хотя был один армянин, майор, кажется. Танкист был. А знаете, у меня ведь фотоподборка сохранилась. Я же больше фотографий делаю, чем требуется. Ну, уничтожаю потом за ненадобностью или, если получается, офицерам отдаю. Строевому отделу лишние фото не нужны, не берут. А вот когда сами офицеры приезжают, то часто просят для себя. Ну, на память…
Старшина подошел к столу, выдвинул один ящик, потом другой, что-то проворчал. Буров и Леднев переглянулись. Фотограф явно не мог что-то найти. Это было очевидно. Майор поднялся, подошел к старшине и стал рядом, глядя, как тот перебирает папки, большие конверты. Наконец он спросил:
– Что вы ищете, Харитонов? Что-то пропало?
– Я хорошо помню, что не успел уничтожить лишние фотографии с того времени. Они у меня за тот период в одном конверте лежали. Вот видите, как эти. Но это за начало месяца. Может, еще раздам людям. А того конверта нет…
– Там были фотографии генерала Максимова?
– Да, конечно. Я вам об этом и говорю, – прижав руки к груди, стал уверять старшина.
– Чьи еще фотографии были в этом конверте? Вспоминайте!
– Ну, того старшего лейтенанта, адъютанта генерала, – покусывая губы, начал напряженно вспоминать фотограф, – офицера танкиста, еще майора армянина. Еще, э-э…
Буров раскрыл свой планшет и достал из него несколько фотографий, сделанных с немецких документов. Он разложил их на столе перед старшиной и приказал внимательно посмотреть. Фотограф растерянно уставился сначала на снимки, потом по очереди – на майора и на Леднева. Было видно, что он сильно удивлен.
– Откуда? Простите, я хотел сказать, откуда они у вас? Я же ничего не выносил из лаборатории. Я и уничтожаю их вон в той муфельной печи, когда надо.
– Вы узнаете офицеров, которых фотографировали тогда?
– Узнаю, да! Это мои карточки, я их делал. А кто-то делал снимки с моих фотографий. Видно же – пересъемка. А вот эту я забраковал тогда. Видите, блик в правом верхнем углу? Только в том конверте еще фотографии были. Наверное, три или четыре, но я не помню, чьи именно.
Буров стоял рядом со старшиной. Перед ним был выдвинутый наполовину ящик стола. Майору бросилось в глаза, что среди вороха папок и рукописных черновиков у левой стенки ящика торчал уголок фотобумаги. Этот небольшой листок попал в трещину между стенкой и днищем ящика, и его почти не было видно. Почему он попался Бурову на глаза, майор не знал. Может, он подсознательно искал что-то подобное.
Отодвинув в сторону бумаги, Буров осторожно вытянул листок. Это были фотографии. Два снимка размером три на четыре сантиметра на одном кусочке фотобумаги. Мужчина в военной форме с погонами капитана.
– Кто это? – спросил Буров.
– Как же он туда завалился? – нахмурился старшина.
– Бардак у тебя в столе, Харитонов, вот и завалился, – строго