Достаю из рюкзака папку и протягиваю Алексу:
— Я распечатала досье на спортсменов, которых вылечил твой фонд.
Он не отказывается, берет, листает. Лицо напряжено, взгляд тяжелый. Фонд занимается не только художественной гимнастикой, поэтому я рассказываю о каждой девочке и каждом мальчике, которым удалось помочь. Не все вернулись в спорт после реабилитации, но все вернули себе активную жизнь.
Я все-все про них знаю, с каждой семьей работала лично.
Пока болтаю, аж плачу немного, вытираю уголки глаз.
— Я не нападаю. Просто хотела, чтобы ты знал. Это ты им всем помог.
Алекс смотрит на анкеты и... бледнеет. По крайней мере, разница видна. Он барабанит пальцами по колену, затем ловит сам себя и прекращает. Вчитывается в текст, диагнозы, лечение, результат.
Молчит.
Мы расстаемся еще через час, когда просыпается Демьян. Алекс загружает электромобиль к себе в багажник, долго прощается с сыном. Кивает мне. Проезжая мимо, я замечаю, как он кладет папку на переднее сиденье, садится за руль.
Он сказал, что никак не может начать жить. Вот же она, жизнь как есть — дети, их семьи, тренерский состав... они все ему благодарны. Хотя Алекс и не собирался в то время оказывать помощь.
Пусть знает, что мне жаль. Но я ни о чем не жалею.
Пока еду домой, прокручиваю в голове наш день. Выражение лица Алекса. Пальцы, которые сорвались и барабанили. Этой самой рукой он подписал все документы. Подарил мне квартиру, машину, фонд и выделил деньги на лечение.
Алекс читал анкеты и нервничал.
В какой-то момент качаю головой:
— Да быть этого не может!
Сворачиваю на парковку. Врубаю аварийку, выхожу из машины и замираю у переднего колеса. Оно в идеале, но я демонстративно сетую. Пинаю ногой, делаю вид, что психую.
Не проходит и пары минут, как рядом останавливается машина. Выбегает веселый парень, спешит ко мне:
— Девушка, вам помочь? Колесо спустило? Вы как вообще?
— Спасибо большое. У нас с сыном все хорошо. Вы так быстро откликнулись, я аж растерялась! — Смотрю на него пораженно.
— Да просто ехал мимо, вижу, вы паникуете. Еще и ребенок в машине. Хм... вроде бы все целое.
— Показалось, что-то щелкнуло. Зря, наверное, испугалась.
— А что с машиной? Заносит? Давайте я вызову эвакуатор...
Пульс частит от догадки. Я перебиваю:
— Мы не могли видеться раньше? Ваше лицо кажется знакомым.
— Вы ко мне подкатываете? — смеется парень. — Вряд ли. Я всего пару месяцев живу в Москве.
— Значит, ошиблась, извините. Вы знаете, мне, видимо, показалось, что колесо спустило. Я поеду домой. Спасибо, что остановились.
— Не за что. Счастливого пути!
Когда он уходит, я тру лоб и возвращаюсь за руль. Вспоминаю:
— Боюсь, в этом случае мне не помешает охрана. Мало ли кто захочет меня там... ну не знаю... например, сжечь.
— С чего ты решила, что у тебя ее нет?
Следом мой возбужденный мозг выуживает из памяти ситуацию, при которой я уже видела этого мужчину. Он был одет иначе, с бородкой. На белой мазде. Я запомнила каждую деталь, так как попала в первое в жизни ДТП, да еще и беременная! Ничего страшного, слегка ударила другую машину. Но было жутковато.
Водитель выскочил, начал меня отчитывать, оскорблять. Я перепугалась до смерти! Тут появилась мазда, из которой выбежал этот услужливый человек. И разрулил ситуацию.
Глава 22
В конце концов, секс ведь не главное в жизни. Мы все по-разному темпераментные, а спокойное либидо — это даже плюс. Больше уверенности, меньше ревности. Кроме того, нужно время, чтобы притереться. Тот же Алекс поначалу пугал тем, как накидывался. Что в голове у человека может быть, когда его возбуждает девушка с кислой миной и сломанной ногой? Потом уже привыкла, что этого психа я возбуждала в любом виде.
Руслан горячо извинялся за то, что так вышло в шатре. Его лучший хоккеист попал в переплет — нужно было вытаскивать. Рус ответственный, отзывчивый. Это хорошие качества. Его голова не отключается, он всегда поступает рационально. И пусть в тот момент мне было обидно, спустя неделю я поняла, что он поступил правильно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Что с близостью вышло скомкано, нестрашно. Мы прекрасно поужинали, обсудили общих знакомых. Я попросила отыграться на Никите Корневе поактивнее, Руслан поклялся что-нибудь придумать. Демонстративно выключил телефон! Это было лестно.
Следующим утром он приехал к нам с Демьяном на завтрак, привез десерт и цветы. Руслан сам по себе спокойный и обстоятельный. Он такой и во время поцелуев.
В день нашего свидания я выпила шампанского для храбрости, мы сели на кровать у него в студии. Он медленно целовал шею, поглаживал. Поначалу было очень приятно, я расслабилась и приготовилась, но через пару минут заскучала и открыла один глаз. Думала, Рус уснул. Но нет, он действительно наслаждался процессом. Никуда не спешил. Как в романах пишут: зацеловывал каждый миллиметр моего тела. Пока не позвонила мама уточнить, где лежит лекарство, потому что у Демьяна поднялась температура.
Чуть позже, промывая сыну нос, я обдумала вечер и застыдилась своего шального прошлого. Отношения на расстоянии и гиперактивный Алекс приучили к неадекватной страсти и спешке, поэтому при нормальной прелюдии я просто не знала, что делать.
Во всем остальном с Русланом комфортно. Он тот мужчина, о котором я мечтала в двадцать один год, — помешанный на спорте, рассудительный, знающий себе цену и уважающий мои желания. Он никогда не будет бегать за мной, как Равский, клясться в любви, совершать подвиги. Он просто не выберет женщину, ради которой эти подвиги нужны. Это мудро.
С Алексом у нас была больная, ранящая любовь. Мама была права, когда отговаривала выходить замуж. И если бы не Демьян, то я бы сейчас думала так же.
— Я дома! — кричу, слыша плач Дёмки.
Сегодня мы с Русланом опять загулялись, третий раз за неделю. Прогресс для обоих.
Скидываю босоножки, мою руки и забегаю в спальню. Демьян как раз слазит с кровати под уговоры бабушки.
— Пришла твоя мама. Да что это за мамин ребенок такой, никого ему больше не надо!
Я подхватываю сына на руки, чувствую тепло и радость! Аж сердце сжимается. Зацеловываю, понимая, как сильно соскучилась. Люблю его больше жизни.
— Я пришла, зайчик, мама дома. — Покачиваю его, плюхаясь на матрас. — Как он? Кашлял?
— Совсем немного. Зря ты беспокоилась, у нас все было под контролем.
— Я заметила, — качаю головой. — Ну все-все. Обиделся.
— С этим ребенком ты не построишь личную жизнь, Ива. С кормлением давно пора заканчивать и отселять Дёму в свою кроватку.
В первую секунду ощущаю ужас от одной мысли и прижимаю сына ближе. Следом согласно киваю:
— Ты права. Так и сделаем, но чуток попозже.
— Ему больше года. Я тебя кормила три месяца, и всё нормально.
— Педиатр сказала не отлучать до двух лет.
Мама вскидывает руки к потолку.
— Педиатр, наверное, замужем! Других идей у меня нет! Ты Руслана даже на ночь пригасить не можешь. Кому понравится спать на диване, пока любимая женщина в кровати с сыном?
Демьян, словно почувствовав, что речь о его выселении, льнет трогательнее, чем обычно. Пахнет сладко. Кашляет.
— Он к тебе слишком сильно привязан.
— Отвыкнет постепенно. Ты еще не купала?
— Собиралась как раз. Как прошло свидание? — Мама начинает собираться. — Куда тебя водил наш Руслан?
Это мамино «наш» всегда вызывает улыбку. Этим она как бы демонстративно напоминает о симпатии.
— Пошли-ка ванну набирать! — предлагаю я Дему. — Да никуда я не уйду, не бойся. Сейчас помоемся и завалимся дрыхнуть. Ага? — Обращаюсь к маме: — Свидание хорошо, мы ужинали в ресторанчике на крыше, вид был чудесный. Руслан пригласил поехать с ним в Милан на пару дней.
— Ух ты! Когда?
— В следующие выходные. Проблема в том, что Демьян в формат не вписывается.