в некий бизнес, хоть и не раскрывал, в какой именно. Предприятие только начало развиваться, но дела уже шли в гору, и три года упорного труда стали приносить дивиденды. Он долго думал, прежде чем решился пойти на контакт. Элис уговорила его перестать упрямиться и, выражаясь ее словами, «артачиться, как баран». В конце он умолял Конни скорее ответить и сообщить все семейные новости, а письмо отправить на адрес Ральфа Френча.
* * *
В конторе на Мэнор-роу за прошедшие несколько лет произошла лишь одна заметная перемена. На каменной стене у главного входа появилась медная табличка с надписью «Хэйг, Акройд и Каугилл Лимитед. Торговля и импорт шерсти». Табличку повесили всего несколько месяцев назад.
Альберт Каугилл предложил оформить обе фирмы как акционерные компании: такая же табличка появилась и на шерстеобрабатывающем заводе. Главным держателем акций стал Филип Акройд; Альберту и Майклу Хэйгу достались меньшие доли. Хэйга недавно избрали в совет директоров. Эрнест Каугилл, ныне занимающий должность управляющего директора завода, переименованного в «Шерстеобрабатывающий завод ХАК Лимитед», также получил во владение небольшой пакет акций.
Идея пришла в голову Альберту после событий тысяча восемьсот девяносто восьмого — девяносто девятого годов, когда компания получила невиданную прибыль. Альберта встревожил такой успех. Хотя они радовались доходам, он верно подметил, что столь резкие колебания цен на шерсть не повлекут за собой ничего хорошего. Сегодня фирме повезло, а завтра могло быть наоборот.
Директором обеих компаний стал Филип Акройд; Майкл Хэйг занял посты секретаря главной компании и дочерней фирмы и заместителя управляющего директора «ХАК Лимитед». Альберт стал управляющим директором «ХАК Лимитед».
Анализ баланса компании показал, что капитал ее в зависимости от текущих цен на шерсть составлял от шести до восьми миллионов фунтов. Неудивительно, что «ХАК Лимитед» считали лидером рынка. Однако конкуренты у них все же имелись. Хотя большинство соперников «ХАК Лимитед» выглядели бледными в сравнении с ними, были и те, кто в силу своей прозорливости, а может, чистого везения угадал тенденции рынка столь же верно и последовал им. Одна такая фирма, появившаяся недавно, уже успела немало досадить «ХАК Лимитед». Ее основали три торговых агента и закупщик из Брэдфорда, и называлась она «Уокер, Пирсон, Фостер и Добсон»; следуя примеру «ХАК», основатели зарегистрировали акционерное общество.
Некоторое время фирму знали в узких кругах просто как «эти четверо», пока кто-то не поинтересовался, а кто, собственно, эти четверо. Тогда какой-то шутник ответил, что это четыре всадника апокалипсиса — Голод, Чума, Война и Смерть. Так Уокера, Пирсона, Фостера и Добсона прозвали «четырьмя всадниками».
На следующий день после того, как Конни получила письмо от брата, должно было состояться собрание совета директоров «ХАК Лимитед». Инициатором собраний был Филип Акройд, и проходили они обычно у него дома в Уэпоннесс-Парк в Скарборо или в доме Альберта на мысе Полумесяц.
Больше всех ждал этих собраний Майкл Хэйг: для него они были редкой возможностью побыть некоторое время с невестой, Конни. По пути в Скарборо вечерним поездом накануне собрания о делах не говорили; члены совета директоров обсуждали более легкие темы. Филип рассказал, что рядом с его домом на южном утесе в Скарборо планируют построить поле для гольфа. Альберт в ужасе всплеснул руками.
— Значит, следующим летом мы совсем вас не увидим, как, впрочем, и прошлым, которое, как помнится мне, прошло на полях для крикета, где играла команда Йоркшира, — сказал он.
Майкл не мог ему не подыграть.
— А лорд Хоук[19] в курсе ваших планов? Успеет ли подготовить двенадцатого игрока?[20] — поддразнил он Акройда.
— Да я всего-то был на паре матчей, — запротестовал Филип.
— Потому что остальные отменили из-за дождя, — парировал Альберт.
— А ваши прежние кумиры не обидятся, что вы им изменили? — продолжал подтрунивать над Филипом Майкл. — Сегодня Джордж Херберт Хёрст, завтра Гарри Вардон[21].
После ужина в доме на мысе Альберт и Ханна повели Сонни на прогулку по берегу Южного залива. Ханна встала на калитку[22], а Сонни бросал мяч на ровном утрамбованном песке. И хотя броски Альберта не могли составить конкуренцию крученым мячам дедушки Акройда, Сонни, мечтавший однажды сыграть за команду Йоркшира, радовался любой тренировке.
После их ухода Майкл и Конни примерно на час остались наедине. Они обсудили свадебные приготовления, и, когда стемнело и играть на пляже стало невозможно, Конни наконец показала Майклу письмо от Джеймса и фотографию. Майкл восхитился крепкими ножками и красивыми чертами лица племянника Конни и понадеялся, что сестра мальчика вырастет такой же красавицей, а после с интересом прочел письмо Джеймса. Конни призналась, что сомневается, показывать ли письмо родителям, и Майкл предложил компромисс:
— Напиши Джеймсу через того малого в Хэмпстеде и сообщи все новости. Можешь дать ему наш новый адрес в Хитоне; когда твое письмо до него дойдет, мы уже переедем. Спроси его, хочет ли он сам, чтобы ты рассказала о письме остальным членам семьи.
Наутро Конни села и взялась за ответ Джеймсу.
Дорогие Джеймс и Элис, Сол и малышка Цисси,
не знаю, с чего начать; новостей очень много. Я так разволновалась, получив ваше письмо, что с тех пор не могла думать ни о чем другом.
Начну с домашних. Вскоре после вашего приезда в Истборн мы с Адой тоже приехали туда. Обе были потрясены изможденным видом Цисси, как, полагаю, и вы. Мы провели с ней немного времени, но уже через два дня она мирно умерла на руках у отца. Мы привезли ее в Скарборо и здесь похоронили. Раз в месяц мы с мамой ходим к ней на могилу, и я рассказываю ей обо всем, что происходит с теми, кого она знала и любила. В следующий раз расскажу и о вас.
Бабушка и дедушка Акройды живы-здоровы. Дед играет в крикет на пляже с Сонни и вечно обыгрывает его, так как умеет бросать крученые мячи. Сонни же клянется, что скоро освоит эту технику и разгромит его в ответ. Он стал таким взрослым мальчиком и так напоминает мне тебя, Джеймс, особенно теперь, когда он пошел в Скарборский колледж.
Аде остался еще год в школе принцессы Каролины. Кажется, у нее все хорошо. Она всегда была тихоней и сейчас такая же. Дружит с девочкой из класса — ту зовут Элеонора — и однажды даже пригласила ее погостить у нас на каникулах. Элеонора нарисовала очень красивый пейзаж замка Скарборо и собора Святой Марии и подарила картины маме с папой в знак благодарности за гостеприимство. Эта светловолосая хрупкая девушка очень похожа на бедняжку Цисси, и, может быть, поэтому Ада так к ней расположена.
Есть и печальные новости: