знания. Судьба самой Анны нам неизвестна, но, учитывая, как долго она не появлялась, мы решили считать ее мертвой. Если, конечно, можно считать таковой мертвеца.
Все присутствующие дружно хмыкнули.
— На данный момент в стенах Академии притаилось как минимум двое врагов: Диану Окскую мы задержали за использование темной магии, но ее пособник Герман Герцог еще на свободе, и мы не можем изолировать его, не привлекая внимания.
— Девушка сегодня же покинет Академию под конвоем, — вмешался Сухтелен. — Мы должны взять ее под стражу, и доставить дознавателям.
— Хорошо, — с грустью согласился ректор.
— Не нужно испытывать жалость к ней: девушка, которую вы знали, давно мертва. То чудовище, пришедшее ей на смену, не пожалеет никого, ибо больше не имеет души.
Онежский ничего не ответил, но Ланж поняла, что сейчас он винит во всем себя. Ей захотелось сжать его руку, но она не осмелилась.
Дальше девушку попросили еще раз рассказать, как рукописи попали к ней, дождались Глеба Рыкова, и впятером (не считая фамильяров) приступили к изучению ценных материалов. События первых записей были им известны по рассказам предшественников, но вот начиная со второго дневника начался парад откровений, шокировавший защитников.
Спустя три часа граф покинул собрание, обещав любое содействие в борьбе с мертвецами, и велел отправить в город с его доверенными лицами Диану, которую ожидал справедливый суд. Соланж не поняла, что он имел в виду, но остальные опустили глаза, понимая, что не справились, и из-за их слабости пострадал невинный ребенок.
Утром, при обходе леса, стражи Академии нашли растерзанные трупы, и немедленно вызвали Онежского. Ректор сжал кулаки, опознав тех самых людей Сухтелена, которые должны были сопроводить Диану.
Сама же девушка бесследно исчезла.
Глава тридцатая, рассказывающая о нарицательных именах ведяв
24 ноября 1830 года по Арагонскому календарю
В одной из пещер подземелья, выделенной ведявам, собралась группа девушек, чья красота могла бы стать смертельной для непосвященных глаз. Но посторонние сюда не допускались, и мордовские русалки могли спокойно проводить время без риска прослыть убийцами. Такова была особенность их магии: в определенные периоды лунного цикла их энергия влекла мужчин и женщин, заманивала в места их сборища, и выпивала до дна. Даже если ведявы не желали зла случайным встречным — последних было не спасти. Поэтому они так наслаждались своими этажами в Академии, где не было незваных гостей. Разумеется, несколько раз в месяц для совершения ритуалов им приходилось идти к близлежащему озеру, но его тоже строго охраняли.
Восемнадцатилетняя Арта сидела у бортика каменного бассейна, рассеяно глядя на потолок, с которого свисали растения. Вся пещера была стилизована под натуральность, поэтому на земле рос мягкий мох, по которому было удобно ступать босыми ногами, в углу росло дерево с раскидистыми ветвями, что было заслугой магов, а в воде плавали кувшинки.
— Ты чего задумалась, Арта? — спросила у нее сестра.
— Не спрашивай, Ламзурь.
— Делом тебе нужно заняться, моя дорогая. Когда ленишься — остается много времени на глупости.
Суть их спора сводилась к следующему: ведявы могли предвидеть будущее, и после рождения ребенка гадали на него, подсматривая судьбу, и имя давали соответствующее. Так, Ламзурь была трудолюбивой, активной, неспособной даже минуту просидеть без дела, поэтому ее назвали «прядущая много ниток». Ее же младшую сестру назвали Артой, то есть «украшающей», ибо она была ослепительной красавицей, но совершенно бестолковой.
В пещеру вошла третья ведява Наяна, в одной белой сорочке направляясь к бассейну.
— Вы уже слышали новости?
— Какие? — тут же задала вопрос любопытная Ламзурь.
Наяна усмехнулась, и элегантно опустилась в воду с головой, всплыла среди кувшинок, неторопливо поправляя волосы, словно не замечая, как горят глаза ее подруги.
— Ну так, Ная?!
— Ты нетерпелива, — мягко рассмеялась Наяна. — Окская сбежала.
Известие вызвало такую реакцию, будто им сказали, что произошел конец света. Даже меланхоличная Арта подскочила с места.
В это время к девушкам присоединились их подруги: Вастаня, то есть приветливая, Килява — подобная березе, Метьказа, прозванная ящеркой, а также — Сюмерьге и Телена, то есть грустящая и зимняя соответственно.
— О, и тут обсуждают Диану! — жизнерадостно воскликнула Вастаня.
— Нечему радоваться, — нахмурилась Телена, — мы гадали на девушку, она несет в себе смерть.
— Да она и есть мертвая, — хмыкнула Ная.
— Почему декан Чеймарина не желает поговорить об этом с Онежским? Все-таки мы часть этой Академии, на берегах Исети теперь наш дом. Если мертвые твари разрушат его — куда нам идти? Снова скитаться?
— Телена, ты бы прикрыла рот, — вкрадчиво посоветовала Метьказа. — Декану лучше знать, во что вмешиваться, а во что — нет. Онежский и сам не дурак, и его помощники тоже. А теперь и парижанка ввязалась в борьбу.
— Не стоило ее впутывать, — жалостливо покачала головой Сюмерьге.
— Она сама ввязалась, — высокомерно ответила Килява, невзлюбившая мадмуазель Ганьон из-за ее красивой внешности. — Окская еще вернется со своими новыми хозяевами, и прольется много крови. К тому времени мы должны убраться, пусть маги сами разбираются с тем, что натворили.
— Нельзя обрекать людей за старые ошибки, даже не их собственные!
— Телена, нам же приказали молчать! Ректор разберется, а если нет — так тому и быть. От судьбы не уйти.
Одна за другой, девушки погрузились в бирюзовые воды, наслаждаясь родной стихией. Сюмерьге опечалилась, думая, как она не похожа на своих соплеменников: ей было жаль детей, которые пострадают в жестокой войне, жаль Онежского, который боролся практически в одиночку, жаль Исетскую Академию, которая придет в упадок, когда мертвецы одолеют защитников. Но остальным ведявам было все равно, ведь русалки, хоть и не смели вредить людям, не испытывали ни любви, ни жалости. Их холодные сердца признавали только уважение к родственникам и старейшинам племени, но любить они не умели.
— А что будет с витряниками? — легкомысленно спросила Вастаня.
— Эти ребята всегда чувствуют, откуда дует ветер! — сказала Килява, и все рассмеялись. — А если серьезно, то они заслужили наказания.
— Высокомерие до добра не доводит. Скорей бы уже новый ритуал! Я хочу знать, когда все-таки решится судьба Академии!
— Подожди, Вастаня, осталось немного. Только на Академии мертвецы не остановятся. Сама понимаешь, им понадобится армия, чтобы продвигаться дальше, и они захватят всю губернию, обращая людей без разбору.
— Ну а мы вернемся в свою родную стихию, — добавила Метьказа, чтобы разрядить обстановку. — Туда мертвецы не доберутся, и наше племя будет в безопасности!
Глава тридцать первая, рассказывающая о пыточных подвалах
24 ноября 1830 года по Арагонскому календарю
Случившееся в лесу окончательно переполнило чашу