Ульганда сразу окружили любопытные. Визит королевского рыцаря стал настоящим событием для этого медвежьего угла. Дети таращились на человека в доспехах, вилланы ломали шапки – почтительно, но без подобострастия. В этих краях платили подати только маркизу и королю – местного лендлорда не было, крестьяне управлялись сами.
Благо по ту сторону границы – Сумеречное озеро. Огромная яма, полная тухлой воды. Ульганд никогда ее не видел, но слышал, что земли там мертвые, человеку негодные. Во времена Старой Империи там был большой город, но после Волшебных войн его не стало. Говорят, уничтожили звездными катапультами и черной магией.
Рядом с самим Сумеречным озером жить нельзя. Вода отравленная, и кишит в ней всякая нечисть. На берега она тоже выбирается частенько. Но от озера сильно не удаляется – уже в нескольких вспашках вполне безопасно.
Вот и расползлись тут деревеньки. Словно расплевали их среди лесов и озер, разбрызгали, как семена репы.
Староста принял рыцаря в собственном доме. Был он уже очень стар, наполовину слеп, и по хозяйству хлопотала даже не дочь его, а внучка. Выпив предложенного с дороги сбитня, Ульганд спросил:
– А что, отец, не страшно ли вам рядом с Сумеречным озером жить? Никто оттуда не забредает?
– А кому оттуда забредать? – степенно ответил староста. – Да и где ж тут рядом-то, милок? Тут, поди, два дня на коне ехать будешь – не доедешь. Это не рядом.
– Ага. То есть и нечисти в округе нет?
– Ну как это нет? Вот, о прошлом годе заезжал к нам сборщик податей – так и сгинул.
– Упыри задрали, что ли?
– Какие еще… а, да, упыри. Кому ж еще? Рядом же Сумеречное озеро. А ты к нам сам-то по какому делу? – подлил рыцарю еще сбитня староста.
– А я к вам, отец, по поручению маркиза Пфаля. У вас, он мне сказал, ведьма завелась, житья не дает.
Вот тут староста помрачнел, а внучка за его спиной ойкнула. Зачем-то оглядевшись по сторонам и понизив голос, старик сказал:
– Ведьма завелась, есть такое. Уж лучше б упыри завелись. А ведьма… ох, раньше-то она не трогала никого. Это теперь она посевы портит и снег посреди лета колдует, а раньше-то жила себе в лесу, в пещере, а мы к ней и не ходили вовсе, потому что добра от чародейского племени вовсе-то и не бывает…
– Мне говорили, что она сводила вам бородавки и гадала по ореховой скорлупе.
– А это, верно, из Илькендока к ней ходил кто, – тут же предположил староста. – Там народ такой, знаете ли, темный. Богов не боятся, бесовства не чураются. Вы бы ими занялись!
– Этим без меня займутся. Расскажи лучше, как эту ведьму найти, отец.
– Да найти-то ее несложно. Идешь по большаку, а у кривой сосны сворачиваешь. Там еще по тропке пройдешь где-то вспашку, а дальше и сам увидишь. Там пещера приметная, и дверка деревянная, в красный цвет выкрашенная.
– Эка подробно излагаешь, отец.
– Так люди ж ходили, видели… из Илькендока, да.
Найти ведьмину пещеру по таким приметам оказалось легче легкого. Но Ульганд до нее не добрался – еще на большаке, у самой кривой сосны, он встретил гомонящую ораву вилланов. Возглавлял их толстый старик с огромными усищами – и кричал он громче всех.
– Что случилось, добрые люди? – спросил рыцарь, подъезжая ближе.
Его толком и не заметили. Добрые люди шумели, потрясали вилами, рогатинами, охотничьими луками. Усатый старик размахивал треснутым арбалетом.
– Что случилось, отец? – тронул его за плечо Ульганд.
Старик только сейчас обратил внимание на рыцаря. Охнув от изумления, он схватил сэра Ульганда за рукав и принялся тараторить, кляня на чем свет стоит некую Ирошку.
Оказалось, что Ирошка – это и есть пресловутая ведьма. Или, точнее, внучка ведьмы. Но тоже ведьма. Короче, все запутанно.
А старик – староста деревни Илькендок. И остальные все тут тоже из Илькендока. Собрались Ирошку ловить, на вилы поднимать. Возможно, в озере утопить – от этого ведьмы дохнут, говорят. Не держит их водица чистая, бесовщина на дно тянет.
– А почему… – открыл было рот Ульганд.
– А потому что мочи уже нашей нет! – крикнула какая-то женщина.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– На вилы ее!..
– На рогатины!..
– Мы ж все терпели, ваше рыцарское, – проникновенно сказал староста. – Ради бабки ее покойной… святая старушка была, я вам клянусь, святая!.. Но Ирошка-то не в нее!..
– Совсем не в нее!..
– Утопить ведьму!..
– Утопить!..
– Совсем не в нее, ваше рыцарское!.. Она и молоко у коров сцеживала, и змей в дымоход подбрасывала!..
– И Вазила моего охолостила! – крикнула все та же женщина.
– Да!.. – пробубнил топчущийся рядом детина. – Она!.. Это!.. Того!..
– Но когда эта тварюка дочку мою скрала!.. – простонал староста. – Ваше рыцарское, ради богов, ради всех богов, вы б нам помогли!..
Ульганд терпеливо слушал еще минут десять. Вилланы выкрикивали каждый свое, но общий смысл был понятен. Нынешняя ведьма – Ирошка, внучка старой. Да не родная внучка, а двоюродная – своих детей у покойницы не было. И, видать, то ли чему научилась от бабки-то, а то ли демона после ее смерти к рукам забрала.
Известное же дело, у всякой ведьмы есть демон, который ей служит за такую плату, что при детях и не назвать.
Возглавлять разъяренную толпу Ульганд не собирался. Мужичье в таких делах только мешает. Много криков, много неразберихи, и в трех случаях из четырех спугнут цель. Знаем, имели дело.
Так что он распорядился или вернуться всем в деревню или хотя бы оставаться здесь и тихо-спокойно ждать, пока он разбирается с ведьмой и спасает дочь старосты. Деревенские спорить и не стали – кажется, им не очень-то хотелось лезть к ведьме в логово.
Здорово же та их запугала.
Но пещера у старухи оказалась уютная. Вырытая в заросшем осинами холме, с аккуратно подметенной дорожкой у входа, медным фонарем над дверью…
И никого внутри. Дверь распахнута, на полу разбросаны бумажки. Ваза разбита.
Дрались тут, что ли?
Есть следы. Сэр Ульганд преотлично умел их читать. Дорожка хорошо утоптана, но вот здесь они круто сворачивают. Трава примята. Шаги широкие – значит, человек бежал. Причем не один – двое.
И было это, считай, только что. Ветер сильный, трава быстро выпрямится и следы исчезнут. Но пока что они видны отчетливо – значит, прошли считаные минуты.
Ульганд вскочил в седло и дал коню шенкелей. Он пока не знал, кого преследует, но собирался это выяснить.
Лес в этом направлении скоро поредел, сменился заливным лугом. Вдали замерцала водная гладь. Озерцо. А следы… следы вдруг исчезли. Сначала их стало меньше – словно раньше бежали двое, а теперь один. А потом пропали и оставшиеся. Просто на ровном месте.
Но Ульганд даже не спешился. Ветер донес женский крик. Еще сильней стиснув конские бока коленями, он пустил его вскачь – туда, где над водой метались две фигурки.
Дракон?.. нет, мелковато. Да и вымерли драконы, кажется, много веков их в королевстве не видали.
Виверна?.. тоже мелковато, пожалуй. Что-то вроде огромной летучей мыши.
Неважно, как оно называется. Главное, что в лапах чудища бьется девушка. Видно, демон ведьмы восстал против хозяйки и терзает либо ее саму, либо похищенную дочь старосты.
Летать Ульганд не умел, конечно. Зато отлично стрелял из лука. Это не рыцарское оружие, и против человека и даже великана применять его подло. Настоящий мужчина не бьет издали, а встает против копья и сам поднимает копье.
Но охота на крылатую дичь – дело совсем иное! Копьем не взять ни утку, ни бекаса, ни виверну! Тут нужен лук – и Ульганд поднял лук.
Запела тетива. Стрела со стоном ушла вдаль – и ее хватило, единственной. Не сбавляя хода, Ульганд смотрел, как две фигурки падают в воду.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Когда он подъехал к берегу, из озера выползали две мокрые девушки.
У одной из задницы торчала стрела.
Ульганд спешился, выхватил меч – и приставил к горлу оборотня. Он не собирался повторять ошибку, что совершил с упырицей. Человек эта тварь или демон, холодная сталь…