А когда они эту пещеру нашли – та оказалась пуста. Дракон еще в прошлом году перебрался в другое место. На старом не оставил ни одной монетки – пусть даже самой завалящей.
– Слушай, ну как же наша дружба?! – вопила Лахджа. – Как же все то, что мы вместе пережили?! Разве это ничего не стоит?!
– Меркантильный демон! Почему вообще дружба должна что-то стоить?! Она не измеряется в золотых монетах!
У Дегатти с самого начала не было надежд на эту авантюру. Драконы болезненно жадны до золота. Жаднее цвергов, жаднее лепреконов. Проще забрать первенца у матери, чем горсть монет у дракона.
При том, что сами они не делают с золотом вообще ничего. Просто спят на нем.
– Ладно, Орказарок, значит, правду о тебе говорил твой племяш… – вздохнула Лахджа. – Извини, что побеспокоили. Пока.
– Что он говорил? – изогнул шею гигантский черный дракон.
– Да так, ничего…
– Что он говорил?!
Дегатти дернули за штанину. Улыбающаяся кобольдша протянула поднос с грибным кофе и канапе. Другой кобольд предложил принять плащ – но его Дегатти снимать отказался.
Кобольды вообще здесь кишмя кишели. Как-то так вышло, что они теперь служили дракону. Лахджа этому тоже удивилась.
– Да ничего он не говорил, успокойся уже! – раздраженно сказала Лахджа. – Ладно, давай будем деловыми людьми… демоном и драконом. Есть что-нибудь, что ты хотел бы купить?
– О, начинается, – закатил глаза Орказарок. – Демон предлагает мне сделку. Только это же обычно как раз вы покупаете, разве нет?
– Сейчас не та ситуация, мне срочно нужно бабло. А у меня на Парифате не так много богатых знакомых.
– А в Паргороне деньги закончились? – фыркнул Орказарок.
– Я туда пока не могу вернуться, – поджала губы Лахджа. – Короче. Денег не дашь?
– Не дам, – отрубил Орказарок.
– А если в обмен на право призыва? Однократное.
– А зачем мне однократное? Зачем ты мне вообще нужна?
– Затем, что ты – не метаморф. Ты здоровый и жирный. Не везде сможешь пролезть.
– Мне и не нужно никуда пролезать. А если что – у меня теперь слуг столько, что я могу ими питаться.
Кобольды при этих словах невольно сжались. Но Орказарок, кажется, просто пошутил. Еще немного поорав для острастки, он слегка дохнул пламенем, грохнул об пол хвостом – и выгнал волшебника с демоницей взашей.
Спасибо, что хоть не убил.
Но в коридоре их уже ждали. Совсем маленький кобольд с толстенной папкой под мышкой. Лахдже показалось, что она его уже видела раньше… но она может и ошибаться. Кобольды все почти одинаковые, их легко перепутать.
– Это ведь ты был там?.. у того портала?.. – уточнила она.
– Возьмите, госпожа, – вместо ответа протянул кобольд мешочек.
Там лежали алмазы. Целая горсть алмазов идеальной чистоты. Настоящих, природных. Не наколдованных.
Дегатти бросил на них быстрый взгляд и кивнул. За такие можно выручить орбов пятьсот, если не больше.
– Спасибо, – чуть растерянно кивнула Лахджа. – А это за что?
– Мы очень много должны вам, госпожа, – тихо сказал кобольд. – Я очень много вам должен. Это лишь малая часть моего долга.
– Ничего себе ты разбогател, раз такие подарки делаешь…
– Это по распоряжению его величества, из его личной казны, – пояснил кобольд. – Он ненавидит расставаться даже с крохотной толикой богатств, поэтому запретил рассказывать ему, сколько из нее берется.
– Надо же, как тесен мир, – заметил Бельзедор. – Это ведь даже не шесть рукопожатий, а всего три.
– Рукопожатий?.. – не понял Дегатти.
– Ты знаешь Лахджу. Лахджа знает Орказарока. Орказарок знает меня. Мы с тобой знакомы всего через три рукопожатия.
– Мы с тобой знакомы напрямую и довольно давно, – мрачно ответил Дегатти. – Только до рукопожатий дело как-то не доходило.
После исполненного второго желания оказалось, что третье Дегатти пока что не придумал. И он пригласил Лахджу вместе отметить. На остров Шайх, мировую столицу развлечений. Туда, где сплошные курорты, театры, парки развлечений, казино…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Дегатти интересовали в основном казино.
Лахджа не хотела, чтобы он обнулил все ее старания, поэтому из казино выволакивала волшебника за шкирку. Тот немного протестовал, но больше для проформы. Даже испытывал облегчение, потому что прекрасно понимал: у него реальная проблема, с ней нужно что-то делать.
Фамиллиары принимали это с одобрением. Лахджу они уже считали за свою, и даже енот почти простил ей раздолбанный сервант.
И если не считать обилия игорных соблазнов, на Шайхе оказалось здорово. Развлечения на любой вкус. Возвращаться в Паргорон демоница уже не особо торопилась – тут было ничем не хуже.
– Ну и что теперь будешь делать? – спросила Лахджа, когда они сидели в кафе на морском берегу. – Долги раздашь?
– Первым делом, как вернусь в Мистерию, – кивнул Дегатти. – Еще и останется. Начну с чистого листа.
– Как ты вообще до этого дошел? Ты же могучий маг. Разве тебя не обязаны везде с руками отрывать?
– Обязаны. Отрывали, – мрачно кивнул Дегатти. – Я уже несколько раз зарабатывал не меньше, чем вот мы с тобой сейчас. Но каждый раз снова все спускал.
– О-о-о, мэтр Дегатти, как все запущено-то… Ну ладно, у тебя все равно еще третье желание не загадано. Побуду уж с тобой, проконтролирую. Пока с долгами не расплатишься хотя бы.
– Спасибо.
Они еще посидели и помолчали. Дегатти крутил в руках чашку, Лахджа задумчиво грызла куриный окорочок.
– Как думаешь, Хальтрекарок тебя ищет? – вдруг спросил волшебник. – Тебя уже довольно долго нет…
– Возможно, он уже забыл о моем существовании, – пожала плечами Лахджа. – А возможно, нет.
Лахджа не была уверена. Хальтрекарок – личность вроде бы и простая, но угадать, что ему взбредет в следующий момент, часто бывает непросто. Он непредсказуемый дурак.
И она не уверена была, что вообще хочет возвращаться.
Проблема в том, что она от него беременна. Лахджа подозревала, что Хальтрекарок – ужасный папаша, но в точности этого не знала. И понятия не имела, как он отнесется к пропаже не только жены, но и ребенка. Если повезет – поверхностно… но наверняка-то не скажешь.
– Почему ты вообще с Хальтрекароком? – спросил Дегатти.
– Ну он красивый… богатый… могущественный… знаменитый… а еще есть шанс, что он меня сожрет, если я его брошу.
– Довольно много причин.
– Возможно, если бы я все еще была смертной, он бы даже не заметил моей пропажи. Но он в меня вложился. Вылепил… вот это все.
Лахджа провела руками вдоль тела – и взгляд Дегатти следовал за ними.
Она была красива. Она была очень красива. Серебристая кожа, платиновые волосы, длинный гибкий хвост. Сложенные за спиной крылья – такие тонкие, ажурные. Почти паутинные.
И сияющая улыбка.
Они выпили еще немного. Солнце садилось в море, и то стало оранжевым. Пляж почти опустел, только несколько детей кидали мяч через сетку, да играл на флейте беловолосый эльф. Вдали колыхалась на волнах рыбацкая лодочка.
Ну а потом случилось то, к чему давно уже шло. Демоница и волшебник поцеловались. И хотя оба они давно сбились со счету в своих партнерах, этот поцелуй стал каким-то особенным. Нежным и осторожным, с боязнью спугнуть.
Как у подростков в первый раз.
– Янгфанхофен, давай не будем, – поморщился чуть покрасневший Дегатти. – Ты откуда вообще знаешь такие подробности?
– Слухами земля полнится, – подлил ему виски Янгфанхофен. – Но ладно, я опущу слишком интимные детали. Я их в точности и не знаю, конечно. Меня же там не было.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Эх, что ж ты как, – хмыкнул Бельзедор. – Самое интересное – и опускаешь.
О третьем желании они после этого долго не заговаривали. Что Дегатти, что Лахджа. После Шайха они вернулись в Мистерию, волшебник расплатился с долгами, и у него еще осталось больше сотни орбов. А это огромные деньги. Обычный человек на обычной работе за год зарабатывает орбов десять, не больше.