– А второй вопрос?
– Почему Алан ничего нам не сказал о её способностях? Он всё время жил бок о бок с сестрой, и раз уж заметил изменения в поведении, неужели бы не заметил остальное?
– Сейчас Алан отказывается говорить о сестре. Он думает, её загипнотизировали и заставили изображать ясновидящую. Я ездил к нему вчера. Алан выглядит довольно плохо. Почти не выходит из дома, – детектив прочистил горло остывшим кофе. – Затравленное поведение братца тоже наводит на кое-какие мысли.
– Почему он отказывается бороться за сестру? – женщина задумчиво прикусила губу. – Почему не сотрудничает ни с нами, ни с полицией? Почему бездействует? Ведь Алан не просто её брат, он близнец. Эти двое должны быть как части целого.
– Но он же прибежал в «Walpurgis adherents», – возразил Александр. – Значит, парню не всё равно.
– Прибежал и тут же убежал.
– Здесь мы истину не узнаем. Нам придётся снова встретиться с Аланом.
Кроули откинулся на спинку стула и погладил затёкшую шею. Виктория допивала кофе, стараясь не нарушать воцарившегося молчания. В зале играла медленная музыка. Взгляд женщины скользил по незнакомым лицам посетителей, торопившимся официантам, брошенному в пепельницу окурку. По оконному стеклу снова задолбил дождь. Бесцветные капли стекали вниз, напоминая слёзы.
– Истина, – прошептала Виктория. – А может, и нет никакой истины? Я живу более семисот лет, но всё, что чувствую – это смертельную усталость.
– Вините английскую погоду, – Александр кивнул в сторону окна. – Вы явно не дитя Альбиона.
– Я немка.
– Вот именно.
Атмосфера начала постепенно разряжаться.
Виктория знала, что «железный детектив» бывает милым, когда спит, особенно если спит на её диване. Но и здесь, в полумраке паба он выглядел мило. За минувшие дни Александр сильно набегался. Под глазами залегли тени, напряжённые руки подрагивали, спину ломило. Наблюдая за ним с этой стороны, Виктория понимала, что язык отказывался назвать Кроули соперником, пусть даже и в шахматах. Шахматы вообще были ни при чём. Они просто не хотели уступать друг другу, хотя прошло уже более десяти лет со дня их знакомства. Привыкли спорить, отпускать колкости, тыкать на ошибки и играть в кошки-мышки. Но Виктория верила, что за всем этим фасадом кроется нечто совсем другое, нетронутое: забота, осторожность… нежность… Должен же существовать в мире хоть один человек, который бы сумел укротить жестокость и холодность Александра Кроули? И всё-таки бессмертная фрау Морреаф кое-в-чём была солидарна с детективом – в страхе оказаться поставленным на колени. В страхе, что кто-то другой сожмёт окровавленное сердце и разорвёт на куски. В страхе, что не станешь противостоять чужой воле, поскольку всё ещё… любишь.
Любовь гораздо более опасное чувство, нежели гнев.
Виктория пристально рассматривала уставшего, но не потерявшего настойчивости детектива и признавалась: лучше видеть его таким, чем лицезреть крах, терзаться жалостью и отвращением к павшей личности, когда-то сильной, а теперь ничтожеству.
Конец ознакомительного фрагмента.
Примечания
1
Отче наш, сущий на небесах, да святится имя Твоё
2
Смерть ваш единственный Бог
3
Да приидет Царствие Твое; да будет воля Твоя и на земле, как на небе
4
Воля дана человеку
5
Хлеб наш насущный дай нам на сей день; и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим
6
Нет прощения тому, кто отверг Бога
7
И не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого
8
Нет свободы от своей тени
9
Аминь
10
Твоё время истекает
11
Нет имени – нет силы
12
Живы
13
Мертвы
14
Ты близка к смерти / Ты на грани смерти