в одиночестве и переварить всё без меня, откланялся как можно скорее.
Оставил наедине с отборным вампирским барахлом, предвкушая хорошие результаты исследований.
Ольви предложила составить опись всего в двух экземплярах. Я покрутил ей у виска. И сказал, что являюсь самым доверчивым существом на свете.
Она даже улыбнулась. Сдержанно, как умеет.
Договорились о встрече завтра в полдень в трапезной её района.
Поскакал в гостиницу радостный, представляя, как будут полыхать пачками вампирские батальоны! Ибо браслет огневика Гелака оказался «Лавовым заревом», с помощью которого смогу метеориты пускать и я! Ну, млять, вы теперь все у меня попляшете.
Ольви, милая, только бы у тебя получилось на меня всё перекодировать. Или авторизовать! Может, просто присобачить.
Ай, всё. Вечером балет с милфой Гертрудой! Нет, танцевать не будем. Будем просто смотреть!
В гостиницу вернулся после полудня, заехав в ломбард.
Есть ещё что сбагрить! У меня от оборотней одних только каменьев как семечек, хоть задницей жуй. Ещё самородки золотые и два кинжала с драгоценными каменьями. Ах да, и ценные бумаги, которые бы стоило отнести в банк на идентификацию. Сперва, я от самого дешёвого на вид избавлялся. У меня ещё золотая диадема в сумке, её бы продать. Там одного только золота на полкило, ещё и камни мелкие окантовкой. Сразу не стал с ней таскаться, опасаясь неудобных вопросов. С диадемой они будут самые неудобные. Например, почему спереди выдран камень! Или почему ты не принцесса, если это твоё.
Зашёл в холл гостиницы и диву дался. Всё в цветах, коробках подарочных, винах с бантиками и сладостях красочных! Вообще ни пройти, ни проехать.
Я такого цветочного разнообразия в жизни не видел. Цветочный магазин отдыхает.
А запах стоит, сразу в сказку улетаешь, потому что торкает.
Администратор восседает за стойкой, как ни в чём не бывало, макушку только видно.
— Светлого дня, — здороваюсь, кое — как до него добравшись. — Мне есть что — нибудь?
Отрицательно мотает головой, глядя, как на дьявола.
Похоже, он в шоке от внимания членов Сотни. Вероятно, мне и приписывает эту напасть.
— Мои здесь?
Пожимает плечами. Такое выражение на лице, будто сейчас заплачет.
— Держитесь, вон, пироженку съешьте.
Поднимаюсь по лестнице, иду по лепесткам роз! В коридоре на этаже та же картина, только ещё лепестками да листьями весь пол усыпан. Дверь Инессы нараспашку, тут же и две служанки с букетами возятся, фасуют и перекладывают.
А я за голову хватаюсь.
Они там что взбесились все? Мне кажется, что столько лордов и не было на вечере, сколько подарков.
Служанки здороваются взмыленные. Инесса тут же выскакивает расфуфыренная, в платье светлом шикарном, которое хрен знает, где взяла. Глаза бешеные, щёки румяные, сияет вся.
— Крис! Ты гений! — Восклицает, бросаясь в объятия.
Обхватываю за талию и сразу ладони на попу опускаю, сжимаю мяско. Ох и аппетитна задница.
— Сэр Мостин пригласил меня сегодня вечером на тайный закрытый показ! — Хватает, отпряв.
— Балет что ли? — Спрашиваю с подозрением.
— Да, как ты узнал? — Брякает с игривым подозрением в глазах чёрных, отступая.
— Тоже иду, — отвечаю обыденно. — Ты вот зря так сильно радуешься. Они ж поймут всё.
А Инессе хоть кол на голове чеши. К цветочком скачет, нюхает бутоны, кружится с мечтательным видом, как мультяшка из Диснея мля.
— И что же они поймут? — Спрашивает радостная, бегая вокруг меня, как сорванец.
— Что тебе ни цветов, ни подарков никогда не дарили, принцесса ты наша. А ну слюни подбери.
— Пап, отстань, — паясничает.
— Кстати, где твой папаша? — Встаю в позу.
— Утром отбыл, — брякает и хватает за руки танец со мной танцевать.
Никогда такой счастливой Инессу не видел. Поддался, покрутил её. Поднял на руки и пошёл в комнату на диван.
Усадил неугомонную, собрался уже к себе.
— Крис? — Окликает.
— Ну что?
— Кажется, я влюбилась, — заявляет дурочка.
Смотрю строго.
— Тебе так просто кажется. Даже не думай растекаться из — за этих подарков.
— Пошлый подтекст, — комментирует с укором и нюхает шикарнейший букет из фиолетовых роз, вероятно, под цвет её колье.
— Цветы от кого хоть? — Киваю на веник, которым убить можно.
— Эти от Мостина, — отвечает довольная. — Остальные от незнакомцев. А платье на мне нравится?
— Хорошо сидит.
— Гилинг прислал целых шесть, не уверен был в размере.
— А этому что надо? — Ахнул.
Бывший мужчина Ольви теперь решил ухлёстывать за молодухой?
Нет, такой жених нам не нужен.
— Мне ещё стихотворение его друг написал про любовь, — машет листочком с золотой окантовкой довольная. — Очень красивое, но я ещё не решила, покажу ли тебе.
Вот умора. Ещё так смотрит своими глазищами чёрными, само очарование. Причём наивное донельзя.
— Так в итоге в кого влюбилась? — Смеюсь, отказавшись читать всякую ерунду.
— Ой, — спохватилась Инесса.
— Подожди, ты все записки прочла?
— Вот, дочитываю, — показывает целый ворох красиво оформленных бумажек на диване рядом.
— Там ещё в холле подарки. И советую все сладости поскорее в столовку отдать, чтобы не испортились. Три торта ты уж точно не захомячишь. Я не знаю, на что намекают твои ухажоры. Попа им маловата твоя?
— Крис, — взвыла.
— Что Крис? — Выдал сварливо. — Мы с тобой о чём говорили? Держи лицо, меньше радуйся. Ты думаешь эти подарки за тебя такую весёлую дали? Нет! Образ циничной и неприступной суки всё это тебе заработал. И не вздумай виснуть на Мостине сегодня. Никаких поцелуев тем более. Или он просто засунет тебе пальцы в лоно и проткнет девственное плево. И будет тебе ой. Тем более лорд из Тирсы, который по своим доступным рабыня уже заскучал.
Инесса сжалась вся, щёки надула.
— И сними это платье, — дальше отчитываю. — Нечего холопам решать, во что принцессе одеваться.
— Но оно мне действительно понравилось, — буркнула, насупившись.
— Нет, ты его не оденешь, — обрубаю. — И радостно благодарить никого не станешь.
Захныкала…
Да блин! Усаживаюсь рядом, под задницей записки хрустнули. Приобнимаю. Глажу по плечику, успокаивается.
— Мне так хорошо, почему не могу быть просто собой? — Проблеяла.
Пересаживаюсь на корточки перед ней, как перед маленьким ребёнком. Глазки отводит, слезки на щеках блестят.
— Думаешь, они являются собой? — Начинаю мягко и с улыбкой. — Лорды во власти ими априори быть не могут. Сплошные лживые ублюдки, пекущиеся только о себе. И твой Мостин в первую очередь, как новоиспечённый рвач думает только о том, чтобы урвать по больше и получше. Настоящим он будет, как только кончит в тебя. Вспомни эти ощущения, когда я так делаю. И всё станет на места. Мужчина — это хитрый змей, который жаждет сунуть в твою девственную дырочку свой грязный хер, и он идёт к этому любыми путями. Чем богаче змей, тем более действенные и дорогие методы использует.
Выдал, так выдал. Но пусть лучше испугается.
— А как же любовь, Крис? — Спрашивает жалобно. — Неужели мир мужчин так жесток?
Вздыхаю. Может зря я так? На то она и молодость, чтобы делать ошибки?
— Любовь придёт, малышка, — говорю ласково. — Настоящая, живая, чувственная. Когда он не сможет и минуты без тебя, как без воздуха. Когда он будет жертвовать ради тебя всем. А вот это, — на букет показываю. — Пыль в глаза. Не ведись, не думай, что этим он для тебя мир перевернул. Он просто деньги заплатил, быть, может, даже и не знает, что за цветы от него привезли. В этих подарках души нет. Ничего от своего «я» не вложено. Согласна?
Кивает.
— Что мне делать, Крис?
— Принять роль циничной и неприступной суки до конца. Вернее до тех пор, пока ваш брачный союз не будет на бумаге со всеми вытекающими.
Снова кивает.
— И малышка… в этом платье ты сегодня не пойдёшь.
— Ну почему?
— Тебя пытаются пометить, не ведись. Ты ничья, и сама решаешь, что одеть. Поэтому мы сейчас перекусим и поедем покупать тебе штанишки, да такие, дабы в твою попочку всё впилось. Чтобы нашим самцам ходить неудобно было.
Секунды три Инесса соображала, а затем звонко рассмеялась.
Поцеловал в солёную щёку. Обняла меня крепко в ответ. Вжалась вся, аж сердце моё взвыло.
Почему не бросил всё на самотёк, оставив её на растерзание? Я ж та ещё тварь бессовестная и циничная. Видимо, есть во мне ещё что — то светлое.
К парному свиданию готовимся ещё тщательнее, чем к первому выходу.
Мне проще: классический тёмный костюм, белая рубаха и немного дикарского обаяния.
Инессе же штаны подобрали только в третьем магазине. А затем помчали к нашему геюшке