Читать интересную книгу Найти «Сатану» - Корецкий Данил Аркадьевич

— Действительно, не время гулять, — пробурчал он. — Везет Скидану — работает себе неспешно, без нервотрепки… А тут и встречаешь, и провожаешь, и все под запись и фотографии! Хотя… — Комполка махнул рукой. — На пенсию и со строгим выговором примут. Но все равно, пусть без меня гуляют…

Он бросил взгляд на освещенные окна столовой и двинулся к дому. А за освещенными окнами продолжалось застолье.

— Я хочу спросить этот молодой офицер, — обратился Мэтью Кларк к Балаганскому. — Почему вы с солдатами улыбались, когда взрывали ракету?

И гости, и хозяева согрелись, выпили, закусили и находились в благодушном настроении. Но бдительные советские военные помнили, что они сидят за столом с потенциальным противником, и не расслаблялись.

— Да, чего ты лыбился?! Чему радовался?! — рявкнул на лейтенанта замполит, но наткнулся на холодный взгляд особиста и осекся.

— Да потому, что саперы быстро сработали — и всё! — честно объяснил Георгий. — А если бы решили резать, то это пришлось бы мне с солдатами делать. И до позднего вечера на морозе возиться…

Замполит индифферентно ел глухаря, как будто совершенно не интересовался разговором молодого летехи с посланцем вражеской страны. А ведь это было совершенно против правил! Сопливого мальчишку в такой круг вообще допускать нельзя! Тем более без инструктажа… Вон какую херню плетет: радовался потому, что работы выпало меньше! Разве должен советский офицер работы бояться? Но раз его Кривцов позвал, то это неспроста… Тут лучше в сторонке держаться… А то вместо теплого места в Политуправлении РВСН можно получить предписание на увольнение, как остальные командиры.

— Вас как зовут, молодой человек? — Мэтью Кларк поднял рюмку.

— Георгием.

— Можно я буду называть вас Джорджем?

— Конечно, товарищ капитан, — машинально произнес Балаганский и тут же поправился: — Конечно, капитан!

— Давайте выпьем за нашего молодого друга! — предложил американец. — Это ему сидеть за оперативным пультом ближайшие десять лет! Потом, в штабах, ему вырабатывать военную стратегию еще лет пятнадцать. Будущее мира — в его руках!

Иностранцы с готовностью встали, Селезнев замешкался было, но, увидев, что Кривцов поднимается с дружелюбной улыбкой, последовал его примеру. Балаганский покраснел, вскочил и встал по стойке «смирно». Первый раз за него пили старшие офицеры и иностранцы.

— Только хочу сказать тебе, Джордж, — начал Мэтью, когда все выпили, сели и закусили. — Для экологии полезней разрезать ракету на части, вывезти на завод и переплавить. Чтобы природа была чистой. Этот лес, эта земля… Взрыв грязный, он запачкал все вокруг, разбросал капли топлива…

— Что вы, коллега! — активно вступил в разговор замполит, почувствовав, что наступило его время. — Здесь будут проведены масштабные экологические работы! Мы соберем каждый осколок металла, каждый кусок бетона, проведем дегазацию окрестностей и рекультивацию земли! Вывезем все лишнее, завезем чернозем! Через три, нет, два года здесь будет совхоз, выпускающий самые чистые продукты! Приезжайте, я угощу вас парным молоком и свежим хлебом из пшеницы лучших сортов!

— За ваши успехи! — улыбнулся американец. — Мы не можем за два года превратить стартовую площадку в экологически чистое поле!

Они выпили в очередной раз. Иностранцы заметно опьянели.

— Мне говориль, — с сильным акцентом заговорил Курт, — что, когда мы приехать в Советы, с нами всегда есть KGB-men. Всегда! Здесь он есть? Кто он?

Лицо у Селезнева вытянулось, он машинально бросил взгляд на Кривцова, но тот с веселой улыбкой продолжал подкладывать еду в тарелки гостей. Курт с пьяной улыбкой рассматривал хозяев, американцы сделали вид, что поглощены закуской, хотя Джон не попадал вилкой в тарелку. Наступила томительная пауза.

— Это я! — вдруг сказал Балаганский. — Разве сразу не видно?

Все рассмеялись, напряжение рассеялось.

— Вот и скажите мне, я никак не пойму: зачем вы вообще сюда приехали? — спросил Георгий. — У вас что, все спутники сломались? Вы же из космоса и так всё видите…

Мэтью Кларк улыбнулся.

— Добрая воля, мир, дружба… Москва сама нас пригласила. А ваши к нам поехали. И от ООН наблюдатели, чтобы все было честно… Только Курт немного взял лишнего… Да и Джон…

— Ну, и пусть идут дрыхнут, — махнул рукой Балаганский.

— Что есть дрыкнут? — удивился Кларк.

— Дрыхнуть. Спать, значит.

— Ты это, лейтенант, чего раскомандовался? — возмутился замполит. — Тут два майора есть!

— Нет, Джордж прав! — сказал капитан. — Пора делать отдых!

Иностранцев проводили в общежитие.

— Интересный у вас знак, — сказал Георгий, пытаясь в свете луны рассмотреть нашивку на рукаве Мэтта.

— Возьми на память! — сказал капитан и отодрал крепящийся «липучкой» шеврон.

— Ну, тогда обменяемся! — Балаганский снял офицерский ремень и протянул американцу. — На дружбу!

— Дружба! — в порыве чувств Кларк обнял лейтенанта. — Спа-си-бо, Джордж! Завтра еще увидимся!

Но когда иностранных наблюдателей провожали к вертолету, лейтенант Балаганский занимался своими делами по штатному расписанию и на процедуру прощания его, естественно, никто не пригласил.

Только вечером Кривцов, выбрав момент, похлопал молодого человека по плечу:

— Отчет нормальный! И вообще хорошо справился, молодец! Вон, Селезнев от зависти аж зубами скрипит! Слушай, может, ты по нашей линии пойдешь?

— Это как? — не понял Георгий.

— Очень просто! Пройдешь переподготовку и будешь продолжать службу в военной контрразведке.

Лейтенант растерялся.

— Да я как-то об этом не думал… Я же на ракетчика учился.

— Ну и что? Образование поможет службе в ракетных частях. Мало кто с самого начала в нашу епархию готовится. Многие с другими специальностями приходят. И танкисты, и летчики, и моряки…

— Это как-то неожиданно… Но я подумаю!

* * *

Мишень повесили на дверь, а бросали метров с четырех, от окна.

— Бац! — дротик воткнулся в десятку.

— Бац! — девятка.

— Бац! — еще одна девятка.

— Давай, Руков, твоя очередь, — довольно улыбаясь, предложил Филинов.

— Не хочу, мне уже это осточертело, — меланхолично отозвался Мощенко. Он валялся на кровати и в сотый раз листал старые журналы.

— Шеин, ну, давай ты!

Но тот играл сам с собой в шахматы и тоже отказался.

— Давай, Иванов, сам тренируйся. Чтобы мог врагу прямо в глаз попасть…

— А почему нам оружия не выдали? — спросил «Иванов». — Раз такое важное задание?

— Нам же не перестреливаться. Головой надо работать…

— Головой так головой — Филинов метнул очередной дротик и чуть не угодил в лицо открывшему дверь вестовому, тот еле успел уклониться.

— Приказ готовиться к вылету! — ошарашенно сказал солдат. — Завтра в семь утра придет машина!

— Ну, наконец-то! — обрадовался Филинов. — Хуже нет ждать и догонять…

— Это точно, — поддержал его Фроликов, сметая с доски фигуры.

И только Мощенко продолжал меланхолично листать журналы. Он и был меланхоликом.

* * *

Офицер по особым поручениям при главкоме РВСН подполковник Сагалович действительно был очень пунктуальным и скрупулезным, иначе он не удержался бы на этой должности, да и даже не попал бы на нее. Но «железность» его была преувеличена — как и любой человек, он имел слабости. И в ответственную командировку подполковник собирался со сложным чувством, точнее, с целым клубком тесно переплетающихся мыслей и ощущений. Наиболее точно, одним словом его ощущение можно было охарактеризовать, как приятное опустошение.

Так было всегда, когда он, соврав жене, «уезжал в командировку» на день раньше, чтобы этот день и ночь провести с Юлькой в ее уютной малогабаритке. В данный момент он не ощущал ничего — ни угрызений совести, ни опасений, что обман раскроется, даже боязни потерять должность из-за аморального поведения, порочащего высокое звание офицера. Всё это будет: и моральные муки, и страх перед всевидящим оком особого отдела, но позже — спустя сутки или двое. А пока ему просто было хорошо и ничего не хотелось. Будто Юлька, как вампир, высосала из него все силы и чувства, причем не только в переносном, но и в прямом смысле слова.