"Для своих лет я был очень ловок и смел и скоро сделался всеобщим любимцем. Особенно нравился я пассажиркам за то, что был еще так мал.
Мы счастливо пришли в Бомбей, где наши пассажиры высадились, а через три недели двинулись к Китаю. Была война, и за нами часто гонялись французские каперские суда; но у нас был хороший экипаж и достаточное количество пушек, ни один из каперов не решился на нас напасть. Мы благополучно пристали к Макао, выгрузили там наш товар и забрали чай.
Простояв в гавани Макао несколько времени в ожидании судов-конвоиров, мы снова отплыли к Англии. Подле Иль-де-Франса поднялась буря. Суда, сопровождавшие нас, были разбросаны ветром, а через три дня к нам подошел французский фрегат. После обмена выстрелами нам пришлось спустить флаг.
На нашу палубу прислали лейтенанта и сорок матросов, они захватили нас. Наша шкуна была для них отличным призовым судном. Капитана и большую часть экипажа перевели на палубу французского судна, но десять ласкаров и трое учеников остались на нашем "Индейце", чтобы помочь отвести эту шкуну на Иль-де-Франс, в то время находившийся в руках французов.
Мне было тяжело в двенадцать лет отправиться в тюрьму, но все же я не унывал и был по-прежнему весел.
Мы шли к острову, когда с подветренной стороны показалось судно, и хотя я не понимал, что говорили французы, видел, что они очень волнуются и то и дело смотрят в подзорную трубу.
Джек Ромер, один из моих товарищей-учеников, сказал:
- Не думаю, что нас заточать в тюрьму, Риди; это английское военное судно, если я не ошибаюсь.
Оно подошло ближе и было уже на расстоянии трех миль от нас. И вот этот фрегат выкинул английский флаг и дал выстрел.
Французы поставили шкуну по ветру, но напрасно. Англичанин быстро настигал нас. Тут французы стали упаковывать свое платье и вещи нашего капитана и все, что они захватили. Выстрелили. Ядро пролетело у нас над головами. Они бросили руль; Джек Ромер стал на колесо и, с моей помощью, повернул шкуну против ветра. Подошел бот, шкуна была захвачена.
Узнав, как поступили французы, капитан английского фрегата приказал осмотреть все их вещи и отнять от них награбленное добро.
Английский капитан не взял ни одной вещицы из собственности французов, прислал на их шкуну мичмана и оставил на ее палубе всех нас с тем, чтобы мы помогли довести это судно до порта; ему не хотелось отпускать для этого людей со своего корабля.
Вскоре все мы двинулись к Англии, радуясь, что не попали во французскую тюрьму. Однако мы только переменили французскую неволю на голландскую".
- Как так?
- Да через два дня мы огибали мыс Доброй Надежды; в это время на нас налетело новое французское судно и захватило в плен. Теперь поблизости не было друзей, и нас ввели в Столовую бухту; в те времена она была в руках Голландии, которая тоже вела с нами войну.
"Нам было плохо в голландской тюрьме. Но я, тогда еще очень юный, легко относился к этому..."
- А теперь пора и в постели. Мисс Каролина спит, а мастер Томми сильно зевает. Итак, я остановлюсь.
ГЛАВАXXXIV
Удар молнии. - Юнона оглушена. - Коза убита. - Громоотвод. - Рассказ Риди. - Рыбная ловля.
Скоро началась сильная гроза. Молния ярко сверкала, гром гремел, мешая спать.
Дети дрожали и плакали в объятиях матери и Юноны, которые сами были в сильной тревоге.
- Это ужасно, - сказал Сигрев, обращаясь к Риди. (Они оба поднялись с постели).
- Да, я еще не видывал такой страшной грозы.
- Ах, милосердный Бог! - вдруг вскрикнул Сигрев. В ту же минуту страшный толчок отбросил их обоих назад. Грохот грозы потряс дом; все задрожало; вещи попадали на пол. Серный запах наполнил комнату. И когда они поднялись на ноги, то увидели, что все наполнено дымом. Послышались стоны женщин и пронзительные крики детей.
- Боже, помилуй нас! - вскричал Риди, который оправился первый. Молния ударила в наш дом, и, боюсь, начался пожар.
- Жена, дети! - закричал Сигрев. - Целы ли они?
- Да, целы, - ответила миссис Сигрев, - Томми здесь у меня. Но Юнона! Где Юнона? Юнона! - закричала она.
Негритянка не ответила.
Уильям бросился в другой край помещения и увидел, что Юнона неподвижно лежит на боку.
- Она умерла! - с отчаянием вскрикнула Уильям.
- М-р Сигрев, помогите мне вынести ее из дому, - сказал Риди, поднявший бедную девушку, - может быть, она только без чувств.
Юнону вынесли на воздух и положили на землю. Дождь лил потоками.
Риди осмотрел дом, чтобы увидеть, не начался ли пожар, но скоро убедился, что дождь залил огонь.
Потом он вернулся к Уильяму и Сигреву, которые остались подле Юноны.
- Я постараюсь привести ее в чувство, - сказал Риди, - а вы с мастером Уильямом идите в дом; миссис Сигрев слишком страшно одной в такую ужасную ночь. Но смотрите, сэр, Юнона не умерла... Она дышит... Она скоро придет в себя. Слава Богу.
Уильям и Сигрев вернулись в дом.
Миссис Сигрев лишилась чувств от страха. Ее очень утешило известие, что Юнона жива. Уиль успокоил крошку Альберта, а Томми скоро заснул в объятиях отца. Теперь гроза утихла; начался рассвет. Риди пришел и привел настолько оправившуюся Юнону, что она могла идти с его поддержкой. Ее уложили в постель, и Риди с Сигревом пошли осматривать, каких еще бед наделала молния.
Она ударила в то место, где предполагалось устроить очаг, растопила часть железного котла и, что было еще печальнее, убила козу Нанни; козлята же остались целы.
- Мы еще счастливо отделались, - сказал Сигрев.
- Да, сэр, слава Богу, - ответил Риди, - я думал, что бедная Юнона убита.
- Скажите, Риди, помнится, у нас был большой сверток медной проволоки? - спросил Сигрев.
- Да, сэр, я сам думал, что нам нужно поскорее устроить громоотвод, заметил Риди.
Совсем рассвело. Миссис Сигрев оделась сама и одела детей; Уильям пошел готовить завтрак, а Риди достал сверток медной проволоки из запасов, сложенных под кроватями. Он его распрямил, принес и отправился за приставной лестницей, которая была в начатом ими сарае. После завтрака Риди и Сигрев пошли устраивать громоотвод, предоставив Уильяму все дела негритянки, которая все еще крепко спала на своей кровати.
- Мне кажется, сэр, - сказал Риди, - что одно из двух близких к дому деревьев годится. Они не слишком близки к дому, однако достаточно близки, чтобы проволока отводила молнию от нашего жилища.
- Я согласен с вами, Риди, но нельзя оставить обоих, - сказал Сигрев.
- Конечно, сэр. Однако обе пальмы понадобятся нам, чтобы мы могли подняться и прикрепить проволоку; после этого мы срубим вторую.
Риди приставил свою лестницу к одному из деревьев, взял с собой молоток и мешок с большими гвоздями-костыльками, вбил один из них в ствол дерева, вогнав его настолько глубоко, чтобы он мог вынести вес его тела; потом, ступив на него, вбил второй повыше и перешел на второй; стоя на втором, он вколотил третий и, таким образом, достиг вершины пальмы; потом спустился, оставил внизу молоток, унес с собой пилу и топорик и через десять минут спилил вершину дерева, так что остался только его высокий обнаженный ствол, походивший на шест.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});