— Спасибо, — сказала Лена, улыбаясь и краснея.
Коньяк сегодня закусывали черной икрой, красной рыбой, голландским сыром, балтийскими шпротами и фруктовым ассорти. Зубков сделал глоток коньяка, насладился вкусом напитка, после чего открыл глаза и отправил в рот маленькую ложечку зернистой икры.
— Какая прелесть, — масляно пропел Игорь, и оторвав от веточки винограда одну ягодку, отправил ее в рот.
— Да… — подтвердил Зубков. — Изумительно.
В комнату заглянула уборщица, но увидев, что журналисты еще не разошлись по домам, сказала, что зайдет позже, и закрыла дверь.
— Нет, ну это уже наглость! — заявил Костя и снял телефонную трубку.
— Ты куда звонишь? — спросил слегка захмелевший Игорь.
— Главному, — ответил Костя. — Хватит совещаться, коньяк выдохнется.
— Не успеет, — улыбнулся Игорь.
В кабинете главного редактора было накурено. Утверждался план газеты на август. Мнений по поводу того, какой быть газете, существовало много, и каждый стоял на своем, приводя раз от раза все более убедительные аргументы. Как всегда, за спорами не заметили, сколько прошло времени.
— На том и порешим, — провозгласил Кондрат Филимонович. — С августа отменяем рубрику «Новости мэрии» и вводим новую, под названием «Я заявляю протест». С Министерством печати появление рубрики согласовано.
Зазвонивший телефон никто не услышал, кроме секретарши Юли, на столе которой стоял телефонный аппарат.
— Алло, — сняв трубку, сказала Юля.
— Здравствуйте, — понизив голос, сказал Костя. — Вас беспокоят из мэрии. Могу я поговорить с Кондратом Филимоновичем?
Игорь и Лена, раскрыв рты, смотрели на Костю. Его шутка могла закончиться совсем не смешно. У Кондрата Филимоновича отсутствовало чувство юмора.
— У него совещание, — сказала Юля. — Минуточку, я спрошу, сможет ли он подойти.
— Что значит сможет ли? — удивился представитель мэрии. — Это говорит инструктор Угрюнский.
Юля нажала кнопку на телефонном аппарате и отключила микрофон. Положив трубку на стол, она заторопилась к редактору. В трубке у Зубкова заиграла музыка.
— Кондрат Филимонович… Кондрат Филимонович…
— Что значит нет информации? — продолжал греметь Кондрат Филимонович. — Ты кто, журналист или дворник?
— Кондрат Филимонович, — еще раз повторила Юля.
— Что тебе?
— Вам из мэрии звонят. Галдеж сразу же прекратился. Все посмотрели на редактора.
— Кто именно и что надо? — спросил Кондрат Филимонович.
— Инструктор Угрюнский, — ответила Юля.
— Новенький, — подметил фотограф.
— Землю рыть будет, чтобы выслужиться, — добавил Виктор.
— Вот ты с ним и разговаривай, — быстро сориентировался редактор.
— Я? — удивился Мышкин. — Почему я?
— Потому что ты заместитель редактора.
— И что я ему скажу?
— Что хочешь. Главное, что меня здесь нет.
Виктор понял, что он обречен на общение с инструктором Угрюнским, и начал пробираться к телефону. Все, кто был в комнате, проводили его сочувственным взглядом.
— Алло, здравствуйте, — заговорил Виктор. — Редактор сильно занят, у нас номер под угрозой срыва, моя фамилия Мышкин.
Я заместитель главного редактора. Я могу вам чем-нибудь помочь?
— Если через десять минут ты не придешь, — внятно сказала трубка голосом Зубкова, — мы с Игорем сначала допьем коньяк, а потом поймаем тебя и дадим тумаков.
— Но… — Виктор делал вид, что пытается спорить, но ему не дают и слова вставить. — Нет, вы совсем не так все поняли. У нас нет сейчас свободного корреспондента.
Все молча сидели и смотрели на то, как Мышкин защищает честь газеты, право на свободу выбора событий, достойных освещения на ее страницах.
— Извините, здесь шумно, я сейчас переведу звонок к себе в комнату, и мы сможем продолжить разговор.
Виктор нажал на телефонном аппарате несколько кнопок и положил трубку.
— Что ему надо? — спросил редактор.
Виктор ответил одной фразой, заранее зная, какую реакцию она вызовет у сослуживцев.
— Детские площадки.
— Манумба! — хором провозгласила комната и подняла вверх руку с указательным пальцем, направленным вниз.
Уже месяц мэрия наседала на газету, пытаясь заставить ее освещать городские события, которые сама же мэрия и сочтет нужными. То есть каждый ее чих. Сейчас была компания по обновлению инвентаря детских дворовых и игровых площадок. До этого мэрия считала важным сообщать горожанам об обновлении дорожного полотна окружной автодороги.
— Я у себя поговорю, — сказал Виктор и направился к двери.
— И не давай им спуску! — напутствовал редактор. — Еще не хватало разрешения у них спрашивать, что печатать.
Мышкин кивнул головой и вышел из кабинета редактора. Когда он появился в дверях отдела городской хроники, Игорь уже в очередной раз разливал коньяк по рюмкам.
— Штрафную мне! — с порога заявил Виктор.
— Дырку тебе от бублика, — сказал Игорь, долил остатки коньяка в третью рюмку и поставил пустую бутылку возле правой ножки стола.
— Я не виноват, — притворно захныкал Виктор. — Меня на совещании задержали.
— Ну, раз задержали, — сказал Игорь и достал вторую бутылку.
Шишкин «свернул» бутылке голову и налил еще одну рюмку. Виктор сел на стул рядом с Леной.
— А поцеловать? — сурово спросил Костя.
— Леночка, прости меня, пожалуйста, — оправдывался Виктор. — Поздравляю тебя с днем рождения. Расти большая-пребольшая. Лена приоткрыла рот и уже собралась что-то ответить.
— Я в том смысле, что хорошего человека должно быть много, — быстро добавил Виктор.
Сказав это, он извлек из-за спины маленький букетик васильков и преподнес его Лене.
— Ой… Какая прелесть, — сказала Лена. Виктор потянулся рукой к рюмке.
— А поцеловать? — грозно спросил Игорь.
Лена тотчас же подставила розовую щечку. Виктор вытянул губы дудочкой и чмокнул подружку. На столе у Зубкова зазвонил телефон. Костя повернулся в его сторону и задумался, стоит ли снимать трубку.
— Это тебе мэр звонит, — сказал Игорь. — Хочет спросить, договорился ли ты насчет статьи. Все засмеялись.
— Раз мэр звонит, придется взять трубку, — сказал Костя и пошел к телефону. — Хелло-о-у, — сказал он развязно.
— Константин? — послышался в трубке знакомый хрип.
— Да, — ответил Зубков, мгновенно переменившись в голосе. Друзья перестали улыбаться и, посмотрев на Костю, затихли.
— Сидоров звонит.
— Здравствуй, Саша, слушаю тебя.
— Пять минут назад в Институте экспериментальной химиче-ской технологии произошел взрыв с выбросом в атмосферу отравляющего вещества. Прилегающая территория не заражена. Пострадали только сотрудники института.
— Спасибо, Саша, — поблагодарил Костя за информацию и положил трубку.
Журналисты продолжали молча смотреть на приятеля в ожидании объяснений.
— В НИИЭХТе был взрыв с выбросом какой-то дряни, — объявил Костя. — Извини, Лена, я еду.
— Мда, — вздохнул Виктор, вставая из-за стола. — Не быть мне сегодня пьяным. Источник достоверный?
— Сержант МЧС.
— С тебя статья, — сказал Виктор. — Я к главному, биться за первую полосу.
Проходя к двери, Костя на ходу снял с вешалки пиджак и скрылся в коридоре.
Пьян Зубков был хоть и слегка, но все же сам сесть за руль не решился. Пришлось брать такси. Только он поднял руку, как возле него остановился желтый автомобиль с черными шашечками на двери. Зубков сел на переднее сиденье и закрыл дверцу.
— Каширское шоссе… — объявил он адрес.
— Хм… Не-е-ет. Не поеду, — улыбнувшись, ответил таксист и в подтверждение сказанного отрицательно закачал головой.
— Почему? — возмущался Костя. — Вы работаете в такси и в черте города обязаны ехать туда, куда захочет клиент.
— Сказал же, не поеду. Освободи машину.
— Ты что, Кодекс о труде не читал?
— Читал. А еще я слушал радио. Там у них в институте чего-то бабахнуло, — водитель повернул голову и посмотрел на пассажира. — Так что отвали. А не то сейчас выйду и ноги выдерну. Морда пьяная.
Можно было, конечно, и поскандалить, вызвать инспектора ГАИ, составить протокол и подпортить водиле жизнь, но у Зубкова не было времени. Поэтому он не сказал больше ни слова и вышел из машины. Ехать на Каширку отказался и второй водитель, и третий, и восьмой. Только через десять минут Костю согласились отвезти по нужному адресу. Молодой парнишка вместо радио слушал компакт-диск.
У проходной института уже собралась порядочная толпа из пишущей и снимающей братии. Подъезжая к месту, Зубков про себя выругался, что опоздал, и, быстро расплатившись с таксистом, буквально выбежал из машины. Но когда он подошел к проходной и прислушался к гомону коллег, то понял, что еще ничего не упустил. Через минуту вышел пресс-секретарь института и, подняв руки, попросил внимания. Гомон сразу же стих.