Но ему было плевать на то, где они окажутся. Хоть он был королем этих земель, он мало заботился о смертных, которые боялись его. Аида интересовала его жена. Ее магия горела в его земле. Чернильные тени тянулись к пяти душам, которые она выбрала.
Харон уплыл, другие души стали шуметь. Хоть Аид хотел бы подождать и увидеть, что она сможет, он решил не искушать судьбу. Он поправил хитон на груди и снял шлем-невидимку.
Он появился, и даже духи отпрянули от него.
— Владыка Царства мертвых, — шептали они.
Как всегда. Смертные духи думали, что он прибыл наказать их, но работа Аида была иной. Ему было все равно, что они делали, пока они не беспокоили его. Даже так он скорее послал бы Танатоса, чем разбирался бы с проблемой сам. Ему нужно было следить, чтобы весь Подземный мир работал гладко. Зачем ему охотиться на непослушных духов?
Он прошел сквозь их толпу к пристани, где ждал Цербер. Его пес заскулил, две головы смотрели на Кору, стоящую в конце пристани. Третья голова с тревогой посмотрела на Аида.
Он погладил встревоженную голову.
— Все хорошо, мальчик. Я тут. Молодец.
Все три языка вывалились, и Цербер ушел. Врата были открыты, пока Цербера там не было, и хоть редкие смертные находили проходы в Подземный мир, Цербер все еще переживал.
Ветер трепал волосы Коры. Кудри длиной до пояса сегодня свободно спутывались, и он больше всего хотел сесть с ней и расчесать непослушные пряди. Желание было таким внезапным и сильным, что ему пришлось сжать кулаки, чтобы сдержаться.
На ее лице была надежда. Она смотрела, как души переправляли через реку, словно спасла их. У него не было времени рассказывать ей, что души ждало приключение за рекой. Когда-то он поведает это, но не хотел портить момент.
— Ты дала им утешение, — сказал он, голос подхватывал ветер. — Добрый поступок.
— Я нашла монеты.
— Я слышал, — Аид рассмеялся. — Ты впечатлила моих стражей.
— Стражей? — Кора оглянулась, и мягкая улыбка на ее лице чуть не поставила его на колени. — Скорее непослушных гостей.
— Соглашусь с этим, — он шагнул ближе. — Ты вышла из своего затворничества?
Может, он плохо пошутил, но ее отказ все еще задевал его. Аид должен был привыкнуть к этому. Его не любили олимпийцы, да и смертные. Он думал, что его жена будет больше заинтересована в нем, чем в духах на берегу.
Аид хотел увидеть, разозлится ли она на него. Закричит, как сделала с мужчинами в храме? Попытается связать его как Танатоса?
Он был бы не против, если бы она попробовала связать его.
Кора склонила голову и ответила:
— Думаю, я закончила с этим. Спасибо, что дал время привыкнуть.
Он не ожидал такой реакции. Он привык к ехидству от Гекаты и рычанию Минты. Эта женщина не переставала удивлять его.
Аид нахмурился.
— И все?
Она посмотрела на него большими красивыми глазами.
— Ты о чем?
— Ты не будешь… — он дико взмахнул руками и понял, что мог этим нечаянно предлагать ей устроить истерику.
Аид не знал, стоило говорить или замолчать. Он открыл и закрыл рот, как рыба вне реки. Наконец, он сказал себе перестать пытаться говорить. Он закрыл рот со стуком и стоял, выглядя как болван.
Почему он так себя вел? Ей нравилось его общество, иначе она не согласилась бы выйти за него. Она что-то увидела в нем, чего не видел он.
Но они не знали друг друга, а он сделал предложение, как безумец. И Кора была ребенком под пяткой матери. Конечно, она согласилась на его предложение.
В ее глазах был настоящий страх, когда он пришел забрать ее. Понимание, что она могла ошибиться с выбором, и он не знал, как загладить вину за это.
Он глубоко вдохнул, открыл рот снова, чтобы извиниться, но понял, что не мог заставить себя говорить. Тысячелетний бог Подземного мира не мог говорить с богиней, которую растили как нимфу.
Он должен был вернуться в замок и спрятаться под кровать. Он явно не мог действовать.
Кора улыбнулась, и смех заблестел в ее глазах, они искрились, как изумруды.
— А ты думал, что я разозлюсь на тебя?
Он кивнул.
— Думал, я буду кричать на тебя или спорить?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Он снова кивнул. Как мальчик, которого ругала няня.
Кора покачала головой.
— Я не люблю кричать. И это, в конечном счете, не помогает ситуации.
Это было… новым. Он привык к олимпийцам и богиням, которые любили спорить или драться. Даже ее подруга Артемида предпочитала биться, а не говорить о чувствах.
Аид почесал шею.
— Я согласен.
— Ты во многом со мной соглашаешься, — она прижала ладонь ко рту, и ему казалось, что она скрывала еще одну улыбку. — Почему ты тут, Аид?
Вздох перед его словами смутил его, но если она хотела знать, значит, ему нужно было ответить.
— Я знаю, в истории говорится, что Зевс обманом заставил меня править Подземным миром. Было не совсем так. Я — старший сын Кроноса. Я должен был править всем, но Зевс спас всех нас. Он вел сражение, Посейдон был на его стороне. Посейдон получил море. Он был связан с ним сильнее всех нас. Зевс хотело небо, а я… — Аид утих, облизнул губы и продолжил. — Я позволил им выбрать первыми. Царство мертвых — мой дом, и связь с ним у меня сильнее, чем у других богов. Я рад быть тут, править этими темными берегами, пусть порой они и кажутся темницей.
Ее глаза стали шире от его слов. Когда он закончил, она хмурилась, морщинки появились между ее глаз.
— Я рада, что ты смог открыть мне эту историю, хоть я ее и не просила. Я хотела знать, почему ты тут. На пристани?
Он не краснел с детства. Аид убрал эмоции с лица и смотрел поверх ее левого плеча. Она точно считала его болваном, ведь он излил ей сердце, а она просто хотела знать, почему он стоял перед ней.
Ему нужно было идти.
Да, таким был план. Аиду нужно было развернуться, пройти по своим следам и еще на век спрятаться от нее.
Он низко поклонился.
— Можешь изучать Царство мертвых, как хочешь, моя королева. Я не буду мешать.
Он отправит Цербера приглядывать за ней. Может, займет место пса у ворот, и это поможет ему очистить разум.
Стоя перед ней, он ощущал себя как ребенок. Он хотел сочинять стихи о ее волосах, о голубом отливе, который придавало ее коже сияние этого мира. Песни нужно было писать о звуке ее голоса, о том, как она прищуривалась, пока слушала.
Но из-за своей одержимости он не мог нормально с ней говорить. Он терял контроль над собой.
Он справлялся, когда навещал ее в доме Деметры. Почему не мог вести себя так тут? Это же был его дом!
— Аид? — позвала она, когда он сошел с пристани на песок.
Он не мог ей отказывать, даже когда хотел убежать.
— Что такое, Кора?
Он слышал ее шаги, она шла к нему. Она носила одежду так, словно собиралась воевать. Как спартанец, который знал, что будет биться часами.
Вот только, когда она так носила одежду, он видел половину ее ног. Аид видел за свое время много обнаженных женщин, и он знал, как выглядели ноги. Но ее лодыжки были такими изящными, как у птицы. И мышцы ее голеней были заметными, красиво округленными, и он знал, что остальное ее тело было красивым.
Он не думал, что его могло погубить то, что он видел кого-то ниже колен. Но ему было не по себе, потому что он видел ее ноги.
Кора обошла его, ее босые ноги появились в поле его зрения.
— Аид? — повторила она.
Ему нужно было поднять голову. Но ее лицо в форме сердца и ягодно-красные губы вызывали в нем ощущение голода.
— Да?
Ее ресницы опустились веерами на мягкие скулы. Он снова думал почти стихами, когда должен был слушать ее. Она говорила с ним, он слышал ее голос, но не мог понять слова.
— Еще раз? — спросил он.
Она поймала его взгляд.
— Я знаю лишь слухи о Царстве мертвых. Ты жил тут очень долго, и теперь ты — мой муж. Я подумала, может, ты покажешь мне?
Аид застрял на том, что она назвала его своим мужем. Слово сжало его сердце в груди, и он не мог вдохнуть.
— Что покажу?