Никакого страха.
А ведь никто не знает, где я нахожусь и что я делаю. Размышлять было некогда – я уже нажал на кнопку звонка.
– Что надо?
– Это Серега. От Скрипки. За хмурым.
– Ты один?
– Да, а ты?
Ответом на мой вопрос было противное пиликание и щелчок замка.
Я вошел в небольшой двор, за которым давно никто не следил – вокруг немногочисленных деревьев своей дикой жизнью существовала высоченная трава. Пройдя несколько метров, я остановился на пороге перед металлической дверью. Что делать-то? Звонка не было видно. Постучать?
Секунд через тридцать, которые я вполне мог бы отсчитать по стуку в своих ушах, разделив на три, зашуршал замок, дверь приоткрылась, звякнула цепочка.
В небольшую щель не было видно ничего.
– Сколько? – вдруг раздалось прямо мне в лицо.
– Два, – первое, что пришло мне на ум.
– Деньги давай.
Я протянул вперед руку на уровне своей груди и выстрелил. Пистолет я уже давно держал за спиной. Раздался хрип, в щель просунулась рука, пытаясь зацепиться за цепочку, а через секунду откуда-то снизу крик: «СУКА!»
Я просунул руку с пистолетом в щель и выстрелил наугад, вниз. Ответа не было. С той стороны двери лишь кто-то тяжело дышал.
Цепочку я снимал долго, не меньше минуты. Не так-то это и удобно делать, находясь снаружи [попробуйте]. Я распахнул дверь и слабый свет уличного фонаря помог увидеть, что после порога внутрь дома ведут три ступеньки, а там лежит довольно массивное тело. Я выстрелил еще раз, тело заорало. Я пытался нащупать какой-нибудь выключатель, но в конце концов просто осветил пространство телефоном.
Выключатель оказался на другой стороне, а Витька-барыга [если, конечно, это он] был здоровенным боровом метра под два ростом и килограммов на сто двадцать с лишним веса. Он валялся на полу, согнувшись пополам, хрипел и сжимал обеими руками себе живот. Я перепрыгнул через него, ударил ногой по голове сзади. Наклонившись, закрыл за собой дверь, повернул ключ, убрал связку в карман, отошел в сторону на пару метров, выставив перед собой пистолет:
– Есть кто еще?
Молчание.
Удар ногой в голову.
– Есть еще кто в доме?
– Нньеетфх…
– Повернись сюда, сука!
Тело пыталось шевелиться, но бесполезно. Я ударил его в спину. Еще раз. И еще. И еще раза три. В результате он перекатился с бока на бок, повернувшись ко мне лицом.
Судя по тому, что я увидел, оба выстрела попали ему в живот.
Я меткий, чо.
– Где ты это взял, тварь? – я сунул ему в лицо кулон с буквами М и О.
– Тбж… прм… счс… пршт… дбил… ты… пнмш… кто… я… ткой…
Сегодня прямо какой-то день ударов ногами в лицо.
– ГДЕ. ТЫ. ЭТО. ВЗЯЛ.
– Пшлнхуй…
Через несколько минут его лицо превратилось в кашу с кетчупом.
– ГДЕ. ТЫ. ЭТО. ВЗЯЛ. СУКА.
@@@
Я с детства много читал. В доме моих родителей нет ни одной книги, на которой не остались бы мои отпечатки пальцев. Та самая «Библиотека мировой литературы» на двести томов была мной освоена полностью еще до того, как я поступил в университет. Я один из тех немногих оставшихся, которые, прочитав скачанную бесплатно книгу в электронном виде, идут в магазин и покупают ее на бумаге, если, конечно, она понравилась. Я в какой-то степени даже жертва литературы – многие мои поступки [даже очень плохие] оправданы тем, что меня научили этому книги.
И возьмите кого угодно из великих и не очень писателей. Если отбросить всю эту напускную обремененность современными для них обстоятельствами, каждый писал лишь о внутренней борьбе человека со зверем внутри.
Ромео во все эти три дня безумного и фатального романа – просто альфа-самец, глава прайда, добивающийся случки с самкой другого прайда в борьбе за территорию.
Печорин [мой герой] – хладнокровный циник, жертвующий более слабым самцом, несмотря на свою внутреннюю приязнь.
Флегматичный Дориан Грей – лишь жертва своих неосознанных гей-страстей.
Да даже тот полковник, хлещущий солдата после бала, всего лишь показывает свою власть ради страсти.
И т. д.
В жизни есть только два определяющих понятия – страсть и месть.
Все остальное – придуманные фантазии
Какая [в жопу] любовь?!
Любовь – лишь небольшая, незначительная часть страсти.
Именно поэтому я не очень удивился, когда забил до смерти этого локального наркобарона. Пока он в очередной раз стонал, скорчившись в ужасе, я успел оглядеться в комнате: на специальных подставочках на стене висела бейсбольная бита. Спасибо.
И это была месть.
Перед смертью он прошептал лишь: «Там, в дальней комнате…»
@@@
Дом был небольшой, всего три комнаты. В одну из них вела металлическая дверь, закрытая на замок. Видимо, это и была та самая [ «дальняя»] комната, про которую мне прохрипел Витька-барыга.
Я еще раз проверил, закрыта ли входная дверь. Переступая через тело, едва сдержал приступ тошноты. Задернул, насколько было можно, все шторы, оставил включенной лишь одну настольную лампу, остальной свет погасил.
К закрытой двери подошел один из ключей из связки. Я четыре раза [до упора] повернул его в замке, достал из кармана пистолет и прислушался. Никаких звуков не было, лишь на улице, совсем рядом, негромко и лениво мяукала кошка, да где-то далеко еле слышны были заезжавшие на автобазу машины. В комнате за дверью было тихо. Я осторожно дернул дверь, она легко и бесшумно начала открываться. Сквозь небольшую щель не было видно совершенно ничего. Абсолютная темнота. Я открыл пошире. И еще немного. Ничего не менялось – темнота, тишина. Я закрыл дверь и осмотрелся вокруг. Никаких выключателей. Я достал телефон, приоткрыл дверь и просунул руку внутрь, одновременно нажимая на кнопку на панели телефона, чтобы включился экран.
Вдруг мне в глаза ударил резкий свет, от неожиданности я дернулся назад, телефон выпал из рук, дверь захлопнулась, а я свалился на пол. В комнате послышалось какое-то шевеление. Я вскочил, снова открыл дверь и с пистолетом в вытянутой руке застыл перед входом в комнату. Лампы, видимо, включались и выключались от фотоэлементов, реагирующих на движение при пересечении порога, потому что сейчас в комнате снова было темно. Я прищурился и осторожно провел рукой вперед-назад. Свет снова включился, я на секунду зажмурился, но когда открыл глаза, увидел всю небольшую комнату целиком.
В этот момент в моей голове произошло землетрясение. Или сверхскоростной полет в космос. Все, что существовало до этого вокруг этой комнаты, моментально испарилось, превратилось в большое и бессмысленное ничто. Я стоял один посреди вакуумной пустоты, простирающейся во все стороны на миллиарды световых лет, а все, что осталось от вселенной, было в этой крошечной [квадратов на 8] комнате.