– Я уже собрал чемоданчик на случай бегства и готов в случае чего улететь в далекие края.
– Тогда тебе придется лететь в Нену, – засмеялась Брайс, и Хант засмеялся вместе с нею. – Неужели ты думаешь…
Звезда на ее груди вспыхнула.
– Брайс, что там у тебя? – резко спросил Хант.
– Я… это…
Брайс хмуро смотрела на сверкающую звезду, видимую в низком вырезе ее платья. Только не это. Звезда крайне редко светилась, но после вчерашнего вечера…
Она подняла глаза.
– Слушай, тут мой начальник подошел. Я перезвоню, – соврала она и отключилась, не дождавшись ответа Ханта.
Но в дверном проеме стоял Кормак Доннал.
– Если ты ищешь древний трактат «Как не быть придурком», он находится между трактатами «Прощай, неудачник» и «Пошел вон отсюда», – бросила ему Брайс.
Наследный принц Аваллена переоделся сообразно местному климату, однако его серая футболка почти не скрывала мускулистых рук. Левый бицепс окружала татуировка со странным символом. Яркое верхнее освещение заставляло ее чернила блестеть.
Кормак смотрел на ее кабинетик с типично фэйским высокомерием и презрением.
– Твоя звезда вспыхивает в моем присутствии, поскольку наш союз предопределен. Это так, на случай если ты раздумываешь о причинах.
– Кто это сказал? – нарочито громко расхохоталась Брайс.
– Оракул.
– Которая из них?
В мире было двенадцать сфинксов-оракулов, все женского пола, одна противнее другой. Самая отвратительная обитала на дне Пучины, при дворе Океанской Королевы.
– Какая разница?
Повернувшись, Кормак скользнул оценивающим взглядом по перламутрово-белому платью Брайс, золотым браслетам и, конечно же, глубокому вырезу. Или он смотрел на звезду? Брайс решила, что особой разницы нет.
– Просто хочу знать, чью задницу начистить.
Уголки рта Кормака изогнулись в улыбке.
– Не понимаю, почему я ожидал, что полукровка будет столь же послушной, как и чистокровная фэйка.
– Как видишь, не прокатило.
– Я не сказал, что мне предпочтительнее более покладистая женщина.
– Потрясно. И что именно тебе сказала Оракул?
– А что она сказала тебе, прежде чем схватиться за свои ослепленные глаза?
Брайс не желала знать, откуда Кормаку это известно. Возможно, Король Осени ему рассказал, предупреждая о характере невесты.
– Слышано-переслышано. Я спросила первой.
Глаза Кормака вспыхнули.
– Оракул Аваллена сказала, что мне суждено соединиться с принцессой, у которой в сердце звезда. И что этот союз сулит невиданное процветание нашему народу.
Пальцы Брайс забарабанили по стеклянной поверхности стола.
– Весьма широкое поле для толкований.
Вероятно, под «союзом» Оракул понимала секс и деторождение.
– Я не согласен.
Брайс вздохнула:
– Говори, зачем пришел, а потом будь любезен исчезнуть. Я сижу здесь не просто так. Мне работать надо.
Кормак внимательно разглядывал небольшой торс Турра на ее столе.
– Хотел посмотреть, где работает моя суженая. Хотел получше понять… твою жизнь.
– Ты так говоришь, будто работающая женщина – это что-то запредельное.
– Для Аваллена – да. – Он прислонился к дверному косяку. – Мой народ не посягает на старые традиции. Тебе придется приспосабливаться.
– Благодарю покорно, но я привыкла смотреть телевизор и говорить по мобильнику. И еще мне нравится, когда меня считают личностью, а не племенной коровой.
– Как я уже сказал вчера вечером, у тебя нет выбора.
Голос Кормака звучал сухо. В глазах – пустота.
Брайс скрестила руки, но затем поняла, что так Кормаку удобнее глазеть на ее вырез и звезду. Она снова опустила руки.
– Я могу… тебе заплатить, чтобы ты вообще отказался от этой помолвки?
Кормак засмеялся:
– У меня столько золота, что я не знаю, куда его девать. Деньги не играют для меня никакой роли. – Подражая ей, он тоже скрестил руки. – Тебе открывается шанс помочь своему народу и всему миру. Когда ты родишь мне нескольких наследников, заводи себе хоть целый гарем любовников. Я сделаю то же самое. Этот брак не должен тяготить никого из нас.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– За исключением той его части, где я должна спать с тобой и жить в твоем захолустье.
– Думаю, первое тебе очень понравится, – усмехнулся наследный принц.
– Каждое слово так и нашпиговано чисто мужской самоуверенностью.
Кормак пожал плечами, явно уверенный, что Брайс будет в восторге от его мужских качеств.
– До сих пор никто не жаловался. И если наш союз поможет обоим народам и укрепит королевские роды, я двумя руками за него.
– Фэйцы – не мой народ.
Они никогда не были ее народом. Нырок ничего не изменил. Во время весеннего нападения на город фэйцы заботились о спасении собственных шкур, отказывая ни в чем не повинным людям в помощи и обрекая их на гибель.
– Прощай, – отрезала Брайс, кивнув на открытую дверь.
Кормак презрительно усмехнулся:
– Твой отец слишком долго позволял тебе бегать без узды.
– Моего отца зовут Рандалл Силаго. Король Осени – всего лишь мужчина, давший мне генетический материал. Ему не было и не будет места в моей жизни. И тебе тоже.
Кормак отошел от двери. Вокруг него заклубились тени. Золотистые волосы светились, как расплавленный металл.
– Нынче ты – бессмертная и Звезднорожденная. Пора действовать подобающим образом.
Брайс захлопнула дверь.
Хант смотрел на прекрасную архангелицу, сидящую за столом, который некогда принадлежал Микаю. Сверкающая кожа цвета черного оникса подчеркивала ее светло-карие глаза, а маленький рот, казалось, постоянно улыбался. Улыбка была спокойной, терпеливой. Именно эта добрая и даже кроткая улыбка насторожила его.
– Прошу садиться, – предложила Селистена, обращаясь к нему, Исайе и Наоми.
Хант едва не поперхнулся, услышав это «прошу». В лексиконе Микая таких слов не было. Исайя выглядел столь же ошеломленным. Все трое уселись на стулья с внешней стороны простого дубового стола. Наоми, шелестя черными крыльями, сохраняла бесстрастное выражение лица.
За сверкающими белыми крыльями нового губернатора тянулся ряд окон. За окнами виднелось скопление парящих в воздухе ангелов. Все надеялись хотя бы мельком увидеть женщину, полчаса назад переступившую порог Комитиума.
Замешательство охватило Ханта еще во время церемонии в вестибюле. Вместо того чтобы величественно прошествовать мимо собравшейся толпы, эта пышнотелая сексапильная архангелица никуда не торопилась. Она здоровалась с малакимами, спрашивала их имена и говорила: «Очень рада с вами познакомиться». Или: «С нетерпением жду, когда мы начнем вместе работать». Да храни его Ктона, но Хант всерьез подумал, что Селистена говорит правду.
Естественно, он не потерял бдительности. Ни во время знакомства Селистены с малакимами, ни позже, когда она подошла к лифту, где он стоял вместе с Исайей и Наоми, готовый сопровождать губернатора в ее новую резиденцию и рабочий кабинет. Бдительность не оставляла его в момент рукопожатия – вполне теплого и искреннего. Внутренняя настороженность Ханта сохранялась и сейчас, во время этой встречи за закрытыми дверями.
Селистена внимательно оглядела всех троих. Проницательность ее взгляда еще более насторожила Ханта.
– Вы трое – это все, что осталось от триариев Микая.
Никто из них не ответил. Хант не осмеливался заикнуться о Вик и попросить архангелицу вернуть несчастного призрака из вечной тьмы впадины Мелиноэ, избавив от такого же вечного ада. Прошло несколько месяцев. Не исключено, что Вик повредилась рассудком и каждый миг своего нахождения в этой коробке молила о смерти.
Губернатор наклонила голову. Ее густые вьющиеся волосы качнулись. Одежда из полупрозрачной ткани приглушенных розово-сиреневых тонов. Серебряные браслеты на руках, серебряное ожерелье на шее. Украшения неброско светились, словно на них падал лунный свет. Если Микай излучал властность и могущество, от Селистены исходило ощущение женственности и красоты. Ростом она едва была Ханту по грудь, однако… что-то в ее облике заставляло его с некоторой опаской поглядывать на эту женщину.