– Рунн женится на Гипаксии, а Брайс Куинлан выйдет за тебя, принц Кормак. И больше никаких дебатов на эту тему.
– А ты не забыл, что Брайс и Аталар живут вместе? – спросил Рунн. – Попробуй вклиниться между ними, и тебе напомнят, почему его называют Умброй Мортисом.
– Согласно последним донесениям моих шпионов, на ней по-прежнему нет его запаха. Из этого я делаю вывод, что они не вступили в брачные отношения.
Сам разговор с отцом об этом был для Рунна тошнотворен.
– В один прекрасный день она станет королевой Аваллена, – вмешался Кормак. – Надо быть дурой, чтобы променять это на какого-то ублюдочного ангела.
– Ты Брайс не нужен, зато она тебе очень нужна, – бросил ему Рунн. – И ты прекрасно знаешь почему. Потому что она – Звезднорожденная.
Король Осени сверкнул зубами:
– Если Брайс хотела оставаться свободной от обязательств нашего дома, не надо было направо и налево демонстрировать свою силу.
– Так вот в чем дело? – По венам Рунна заструился огонь. – Испугался за свою репутацию? Не вынес, что ее сила превосходит твою? Решил поставить ее на место?
– Ты заблуждаешься, – зловеще улыбнулся Кормак. – Для меня женитьба на твоей сестре – это шаг вниз. Многие в моем окружении сочтут этот союз порочащим меня.
– Выбирай выражения, – предупредил его Король Осени, в чьих глазах цвета виски вспыхнул неподдельный гнев. – Независимо от ее человеческой родословной Брайс – наследница Звезднорожденных. В большей степени, чем мой сын. – Король презрительно посмотрел на Рунна. – Тысячи лет мы не видели звездного света такой силы. Я очень серьезно отношусь к ее дальнейшим действиям в Аваллене.
– Какая долбаная выгода для тебя во всем этом? – выкрикнул Рунн, чувствуя поднимающуюся желчь.
– Твоя сестра ценна для меня одним – способностью к деторождению. Оба наших королевских дома выиграют от этого союза. Он будет способствовать дальнейшему сближению наших народов и укреплению союза.
– Против кого?
Никак все вокруг спятили?
– Против ослабления магических способностей в королевском роду, – сказал Кормак. – Последние поколения это наглядно показали.
Рукой, обрамленной языками пламени, авалленский принц махнул в сторону Рунна и его теней.
– А иди ты, – прошипел Рунн. – Не касается ли это войны на Пангере? Или мятежников?
До него доходили слухи, что Офион недавно потопил на севере четыре подводные лодки класса «омега». Четыре. Должно быть, заваруха в тех краях набирает обороты. Отец намекал на это поздней весной, объявляя о помолвке Рунна. Король тогда говорил, что грядет война и нужно крепить союзнические отношения.
– Это касается укрепления позиций фэйцев, сохранение нашей власти и прав, принадлежащих нам от рождения, – сказал отец. Слушая ледяной голос Короля Осени, никто бы не поверил, что в его крови полыхает безжалостное пламя. – И потомство твоей сестры от Кормака будет весьма способствовать решению этой задачи.
Кормак одобрительно хмыкнул и погасил свои огоньки.
– Еще раз прошу, не приплетайте Брайс к вашим затеям, – потребовал Рунн. – У нас что, мало особ королевской крови, способных наплодить потомства?
– Не помню, чтобы ты, Рунн, так много скулил, – усмехнулся Кормак.
– До или после того, как ты попытался меня убить? Или когда ты вогнал меч в живот Дека?
Глаза Кормака вспыхнули, как раздутые угли.
– Просто хотел проверить, на что вы способны. – Оттолкнувшись от каминной доски, авалленский принц двинулся к закрытым дверям. – Сам знаешь, у Звезднорожденных приняты родственные браки. Брат женится на сестре, тетка выходит за племянника и так далее. И все ради сохранения чистоты крови. Раз уж ты так серьезно озабочен тем, кто делит постель с Брайс, взял бы и возродил с нею древнюю традицию.
– Убирайся в Хел! – прорычал Рунн.
Вокруг его пальцев клубились тени, щупальца которых были готовы сомкнуться вокруг шеи авалленского принца.
– Можешь бунтовать сколько угодно, но ты, Рунн Данаан, такой же наследный принц, как и я. Наши судьбы одинаковы. Но я знаю, кто из нас поднимется навстречу судьбе.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
С этими словами Кормак ушел.
«Наши судьбы одинаковы». Кормак имел в виду, что они оба станут королями, однако Рунн знал: его судьба куда сложнее.
«Ваш королевский род прервется на тебе, принц». От слов Оракула, промелькнувших в мозгу, все внутри его сжалось. Возможно, он не доживет до коронации. У Рунна похолодела кровь. И не Кормак ли станет причиной, устроив какой-нибудь переворот?
Прогнав тяжелые мысли, Рунн повернулся к отцу и спросил:
– Зачем ты это делаешь?
– Сам твой вопрос показывает, что ты не являешься моим настоящим сыном.
Слова отца прожгли Рунна насквозь. Казалось бы, уже ничто не должно его будоражить. Он вытерпел всевозможные отцовские издевательства. Татуировки на руках Рунна делались не для красоты, а чтобы скрыть шрамы, оставленные отцовским «воспитанием». Но слова… они по-прежнему ранили.
Нет, этого старый придурок не увидит. Такого Рунн ни за что ему не покажет.
– Ты, видно, думаешь, что Кормак, женившись на Брайс, станет для тебя настоящим сыном.
Губы короля изогнулись в усмешке, глаза стали мертвыми, как Яма Хела.
– В Кормаке я всегда видел сына, какой должен был бы родиться у меня. Но судьба навязала мне на шею совсем другого.
8
– У тебя сегодня знаменательный день?
Услышав вопрос Брайс, Хант перестал смотреть на кофемашину, размалывающую зерна. Ему хотелось, чтобы гудение мельничных жерновов унесло с собой мысли, бурлящие в голове. Брайс стояла, прислонясь к белой мраморной столешнице, облаченная в легинсы и старую футболку.
– Дружелюбный Придурок собирается на службу, – отсалютовал Хант, сложив серые крылья.
Брайс усмехнулась.
– Как прошла операция по отправке родителей? – спросил он.
Он даже не проснулся, когда Брайс ушла их провожать.
– Операция прошла отлично. – Брайс смахнула с плеча воображаемую пылинку. – О помолвке вообще ни гугу. Думаю, Рандалл что-то заподозрил, но он всегда мне подыгрывает.
– Ставлю пять золотых марок, что твоя мамочка еще по полудня позвонит и начнет вопить.
Улыбка Брайс была ярче утреннего солнца, светящего в окна.
– Пари принято. – Она наклонила голову, осматривая повседневную форму – боевое облачение Тридцать третьего легиона. – Ты бы видел, какое праздничное убранство соорудили за ночь. Город жаждет встретить Селистену и не жалеет денег на всю эту мишуру. Баннеры, цветы, сверкающие улицы даже возле Старой Площади. Ни одного пьянчуги и ни капли блевотины.
– Назначение нового губернатора – это и впрямь событие, – ответил Хант, пока не зная, куда клонит Брайс.
– Ага, – согласилась Брайс и непринужденно спросила: – Хочешь, я пойду с тобой?
Вот так. У него потеплело в груди.
– Нет, Куинлан, меня не надо водить за ручку. Но спасибо за предложение.
Глаза Брайс вспыхнули, показывая истинно фэйского хищника, затаившегося внутри.
– Не забывай, Хант, как мы обошлись с прежними архангелами, – тихо сказала она. В этих словах не было ничего нового. Новой была первозданная сила, ощущавшаяся за ними. – Если Селистена сделает какую-нибудь пакость, мы отреагируем соответствующим образом.
– Крови жаждешь, Куинлан?
Она не улыбнулась:
– Ты хоть и пойдешь один, но я буду рядом. На расстоянии звонка.
У него защемило в груди. А ведь она это сделает – поддержит его, если дело дойдет до противостояния с архангелицей.
– Принято к сведению, – пробормотал Хант и покосился в сторону ее комнаты. – Как наш гость?
– Утром выглядел получше, но сломанные ребра еще не зажили. Когда я уходила, он дрых без задних ног.
– И каков план? – спросил Хант, стараясь выдерживать нейтральный тон.
Спал он отвратительно и просыпался от каждого шороха. Зато Брайс выглядела свежей, словно и не было раннего подъема.
– Итан может оставаться здесь сколько захочет, – без обиняков сказала она. – Я не намерена отдавать его Сабине на растерзание.