Аббатисе некой был
Знатным сим происхожденьем
Вовсе он не дорожил:
- Ведь один у всех был предок,
Ах!
Наплевать мне на Тюрпена.
Как он редок, как он редок,
Ум паяца Тюрлюпена!
Он Бастилью брал, был ранен,
Был солдатом, а потом
Очутился в балагане,
Стал паяцем и шутом.
Выручая очень мало,
Ах!
Был он весел неизменно...
Поражала, поражала
Бодрость духа Тюрлюпена.
Всем, кто беден, - брат названый,
Он всех чванных осуждал
И, свой плащ латая рваный,
Философски рассуждал:
- Что за прок в наряде новом?
Ах!
Разве счастью он замена?
Каждым словом, каждым словом
Дорожили Тюрлюпена.
- Королевскую персону
Хочешь видеть? - А к чему?
Разве снимет он корону,
Если я колпак сниму?
Нет, лишь хлебопеку слава,
Ах!
Вот кто друг для Диогена!
Крикнем "браво", крикнем "браво"
Мы ответу Тюрлюпена.
- Победителей народу
Восхваляй! Лови экю!
- Чтоб бесчестил я свободу?
Побежденных я пою!
- Так в тюрьму иди, да живо!
Ах!
- Я готов, о тень Криспена!
Как красиво, как красиво
Прямодушье Тюрлюпена!
- Ну, а черные сутаны?
- Мы соперники давно.
Церкви или балаганы
Это, право, все равно.
Что Юпитер, что Спаситель
Ах!
Два бездушных манекена.
Не хотите ль, не хотите ль
Знать о боге Тюрлюпена?
У покойного, конечно,
Недостаток все же был:
Слишком влюбчив, он беспечно,
Как и мать его, любил...
Право, яблочко от Евы,
Ах!
Он бы принял непременно...
Стройте, девы, стройте, девы,
Мавзолей для Тюрлюпена!
Перевод Вал. Дмитриева
ПАЛОМНИЧЕСТВО ЛИЗЕТТЫ
- Пойдем, - сказала мне Лизетта,
К мадонне Льесской на поклон.
Я, как ни мало верю в это,
Но коль задаст Лизетта тон,
Уверую и не в мадонн:
Ах, наша связь и нрав наш птичий
Становятся скандальной притчей.
- Так собирайся, друг мой, в путь.
В конце концов таков обычай.
Да кстати четки не забудь,
Возьмем же посохи - и в путь!
Тут я узнал, что богомольный
Сорбоннский дух воскрес опять;
Что по церквам, в тоске невольной,
Опять зевает наша знать;
Что философов - не узнать;
Что - век иной, иные моды;
Что пресса будет петь нам оды
И что потом за этот путь
Причислят Лизу все народы
К святым... - Так четки не забудь,
Возьмем же посохи - и в путь!
Вот два паломника смиренных
Пешком шагаем и поем.
Что ни трактир, забыв о ценах,
Закусываем мы и пьем,
Поем, и пьем, и спим вдвоем.
И бог, вином кропивший скверным,
Теперь из балдахинных сфер нам
Улыбки шлет. - Но, Лиза, в путь
Мы шли, чтоб с нами по тавернам
Амур таскался?! Не забудь:
Вот наши посохи - и в путь!
Но вот мы и у ног пречистой.
- Хвала божественной, хвала!
Аббат румяный и плечистый
Зажег нам свечи. - О-ла-ла!
Мне Лиза шепчет, - я б могла
Отбить монаха у Лойолы!
- Ах, ветреница! Грех тяжелый
Ты совершишь! За тем ли в путь
Мы снарядились, богомолы,
Чтоб ты... с аббатом?! Не забудь,
Как с посохами шли мы в путь!
Аббат же приглашен на ужин,
Винцо развязывает рот:
Куплетцем ад обезоружен,
И в папу - ураган острот.
Но я заснул: ведь зло берет!
Проснулся, - боже! паренек сей
От рясы уж давно отрекся.
- Изменница! Так, значит, в путь
Меня звала ты, чтоб вовлекся
И я в кощунство? Не забудь
Вот посохи, и живо в путь!
Я о делах чудесных Льессы
Восторга в сердце не припас...
Аббат наш - там, все служит мессы.
Уже епископ он сейчас:
Благословить он жаждет нас.
А Лиза, чуть в деньгах заминка,
Она, гляди, уже бегинка.
Вот и для вас, гризетки, путь:
В паломничество - чуть морщинка!
Но только - четки не забудь
И, посох взявши, с богом - в путь!
Перевод Л. Пеньковского
СМЕРТЬ САТАНЫ
Чтоб просветить моих собратий,
Я чудо расскажу для них:
Его свершил святой Игнатий,
Патрон всех остальных святых.
Он шуткой, ловкой для святого
(В другом была б она гнусна),
Устроил смерть для духа злого,
И умер, умер Сатана!
Святой обедал. Бес явился:
"Пьем вместе, или тотчас в ад!"
Тот очень рад; но изловчился
Влить в рюмку освященный яд.
Бес выпил. В пот его кидает;
Упал он; жжет его с вина.
Как еретик, он издыхает...
Да, умер, умер Сатана!
Монахи взвыли в сокрушенье:
"Он умер! Пал свечной доход!
Он умер! За поминовенье
Никто гроша не принесет!"
В конклаве все в унынье впали...
"Погибла власть! Прощай, казна!
Отца, отца мы потеряли...
Ах, умер, умер Сатана!
Лишь страх вселенной управляет:
Он сыпал нам свои дары.
Уж нетерпимость угасает;
Кто вновь зажжет ее костры?
Все ускользнут из нашей лапы,
Всем будет Истина ясна,
Бог станет снова выше папы...
Ах, умер, умер Сатана!"
Пришел Игнатий: "Я решился
Его права и место взять.
Его никто уж не страшился;
Я всех заставлю трепетать.
Откроют нам карман народный
Убийство, воровство, война.
А богу то, что нам негодно,
Хоть умер, умер Сатана!"
Конклав кричит: "В беде суровой
Спасенье нам в его руках!"
Своею рясой орден новый
Внушает даже небу страх.
Там ангелы поют в смущенье:
"Как участь смертного темна!
Ад у Лойолы во владенье...
Ах, умер, умер Сатана!"
Перевод М. Л. Михайлова
ПАПА-МУСУЛЬМАНИН
В столетье, кажется, десятом,
Святейший папа (вот урок!)
Был схвачен на море пиратом
И продан в рабство на Восток.
Сначала взвыл он от печали,
Потом стал клясться невпопад.
- Святой отец, - ему сказали,
Вы попадете прямо в ад.
Боясь, что скоро сядет на кол,
От ужаса лишаясь сил,
Светильник церкви вдруг заплакал
И к Магомету возопил:
- Пророк, молю тебя о чуде.
Признать тебя давно я рад.
- Святой отец, что скажут люди?
Вы попадете прямо в ад.
Подвергнут чину обрезанья,
Скучая в праздности, без дел,
Забыв проклятья, покаянья,
Он развлекался, как умел,
И даже Библию безбожно
Рвал по листочку, говорят.
- Святой отец, да разве можно?
Вы попадете прямо в ад.
Лихим он сделался корсаром,
Омусульманился совсем.
И, подражая янычарам,
Завел блистательный гарем.
Его невольницы, как розы,
У ног владыки возлежат.
- Святой отец! Какие позы!
Вы попадете прямо в ад.
Чума те страны посетила,
И в ужасе, забыв кальян,
Он, добродетели светило,
Удрал обратно в Ватикан.
- Вам снова надобно креститься.
А он: - Зачем идти назад?
- Святой отец, так не годится,
Вы попадете прямо в ад.
С тех пор и ожидаем все мы,
Как папа - что ни говори
Преобразит в свои гаремы
Все женские монастыри.
Народ оставлен им в покое,
Еретиков уж не палят...
- Святой отец, да что ж такое?
Вы попадете прямо в ад.
Перевод Вс. Рождественского
КРАСНЫЙ ЧЕЛОВЕЧЕК
Я во дворце, как вы слыхали,
Метельщицей была
И под часами в этой зале
Лет сорок провела.
Иную ночь не спишь
И, притаясь, глядишь,
Как ходит красный человечек:
Глаза горят светлее свечек.
Молитесь, чтоб творец
Для Карла спас венец!
Представьте в ярко-красном франта,
Он кривонос и хром,
Змея вкруг шеи вместо банта,
Берет с большим пером.
Горбатая спина,
Нога раздвоена.
Охрипший голосок бедняги
Дворцу пророчит передряги.
Молитесь, чтоб творец
Для Карла спас венец!
Чуть девяносто первый минул,
Он стал нас посещать
И добрый наш король покинул
Священников и знать.
Для смеху мой чудак
Надел сабо, колпак;
Чуть задремлю я левым глазом,
Он Марсельезу грянет разом.
Молитесь, чтоб творец
Для Карла спас венец!
И раз мету я, как бывало,
Но вдруг мой кавалер
Как свистнет из трубы: "Пропал он,
Наш добрый Робеспьер!"
Парик напудрил бес,
Как поп с речами лез,
И гимны пел Верховной Воле,
Смеясь, что вышел в новой роли.
Молитесь, чтоб творец
Для Карла спас венец!
Он сгинул после дней террора,
Но вновь явился вдруг,
И добрый император скоро
Погиб от вражьих рук.