Домовые вообще не воруют у хозяев, только если нужда на благо дома. А я, можно сказать, и есть часть дома. Как вон та люстра, хоть бы ее кот никому на голову не уронил. Жаль хрусталя будет, он ведь волшебный.
Федор Игнатьич, бранясь и стеная, забрался под самую крышу дома, туда, откуда через крохотное оконце был особенно хорошо виден проспект. Огр слышал шаги домовой нечисти и пугался. Хозяина в доме нет, и не ясно будет ли, кухарку увезли восвояси, готовить на этой плите невозможно, да что готовить, к ней и подходить-то страшно. Любимая кружка пропала, наверняка ее домовик утащил в наказание за дым и разруху на кухне. Наследник печалится и сидит у окна сам не свой. Огромными синими лапами чудище со свойственной ему одному бережливостью принялось расставлять посуду, наполнять ящики фамильным серебром, раскладывать скатерти по порядку. Дел много, а лап всего две.
— Отец приехал! И гувернантка с ним вместе! — всегда сдержанный юный наследник позволил себе неожиданно громко крикнуть. Тяжёлая сахарница выпала из увесистой лапы и покатилась по столу.
— Гувернантка? Вы не сообщили мне, господин? Она человечка?
— Да, Клаус, она отсюда, с Земли. Тебе, наверное, лучше при ней пока не показываться, — смущённо добавил наследник, — Нашего стража с отцом нет, его убили, Клаус? — последняя фраза стало весомым аргументом для пугливого огра.
— Думаю, нет. Барон обязательно все нам расскажет. Я должен расстелить скатерть. Вас не затруднит самому лично выразить почтение отцу и задержать его в дверях хоть на минуту?
— Быстрей, сюда ещё кто-то идёт! Мне кажется, это возница.
Тяжёлые лапы с небывалым проворством засеменили по полу. На сколько персон следует накрывать стол? Только на барона и наследника? Гувернеров изредка тоже приглашают за стол, но чаще сажают отдельно. Все же наследник уже вырос из того возраста, когда ему требуется подсказка каким прибором следует воспользоваться за общим столом? Так две или три чашки ставить? Какие напитки подать, дома же нет ничего окромя посуды! Моя любимая кружка и та исчезла бесследно! Вместе с родным цветком эдельвейса на дне. Такой другой и не сыщешь, тем более, что особняк хозяин строго-настрого запретил покидать.
Белое полотно идеального рокшасского кружева укутало стол красного дерева. Спрятало узор огненных язычков, облизывающих столешницу. Редкий, изумительный, такой даже обидно скрывать. Салфетки, баночка меда, увесистая сахарница, кувшин холодной воды, пара чашек особой тонкой работы, прозрачных на свет. Словно в насмешку над отсутствием угощения несколько блюдец, расписанных родовыми гербами. Идут! Грохнули тяжёлые огровы туфли по полу, лязгнули петли старинной двери. Успел! Спрятался. Жаль в кладовой так мало места и свет совсем не горит. Вдруг домовой дух проберется и возьмет за ухо, а то и того хуже, станет выть в подземелье! Огр вздрогнул, отчего позади его спины задрожал встроенный шкаф, прикрыл глаза с перепугу и довольно громко икнул. Пожалуй, за добрый бочонок приправ он и то никогда бы не сознался, насколько боится домовых духов, в особенности, тех, что живут в этом особняке. Иномирная нечисть, кто знает, на что она может быть способна? Говорят, и придушить может прямо во сне.
Гувернантка вошла в дом первой, мимоходом обняла ребенка к невыразимому удивлению обоих мужчин, и барона и сына, взъерошила мальчику волосы на затылке и прижала указательный палец к его носу.
— Я же говорила, что все будет хорошо, а ты волновался!
— Мой сын никогда… — начал было оправдывать недостойное поведение наследника сам барон.
— Ставьте коробки на стол. Джошуа! Какой ты молодец! Ты нашел посуду! Неси скорее ещё три чашки, блюдца, тарелки для пирожных и блюдо для торта!
— Этим должны заниматься слуги, — ошалело сказал Людовик, обращаясь скорее к люстре, чем к остальным.
— А у вас они есть? Вот и молчите. Где турка? Ага, вижу. Сейчас я ее сполосну и наберу воду, чтоб, когда прибудут гости, сразу сварить кофе.
— Отец, вы назначили прием?
— Сама темнейшая с мужем навестят нас сегодняшним вечером. Они помогают вызволить нашего стража из темницы. Надень свой парадный костюм.
— Сначала тарелки. Мне одной столько не принести. Ваша Светлость, помогайте.
Кошик шелохнулся на люстре, подобрал под себя хвост, размышляя, как долго ждать когда двуногие наконец расставят все лакомства. Все же он собирался совершить выбор первым. Мало ли, лучшее пирожное присмотрит себе кто-то другой? Запах, медленно выбираясь из коробок, сладким облаком полз к высокому потолку и дурманил пушистому голову. Аромат ванили, лимонный джем, засахаренные мандарины, апельсиновая пропитка, взбитые сливки и масляный крем. Капелька кошиковой слюны сверзилась вниз и упала на скатерть, благо этого никто не заметил. Суетятся внизу. А у них неплохо выходит. Хм. Впервые вижу такой торт, чтоб ещё и с морковью в начинке! Так сразу и не выберешь. Хочется съесть все, ну, хотя бы, по надкусить с краю. Но здесь барон, вот же вредный дракон. При нем удастся стащить только что-то одно. Торт сразу не поднимешь, даже если ухватить всеми четырьмя лапами, успеет сцапать за хвост, чешуйчатый гад! Видите ли, животным не место на столе. Я может, вообще в воздухе зависнуть собрался.
Ну, подумаешь, в прошлый раз немного не рассчитал, заснул у двуногого на тарелке под ломтем говядины. Он же меня первый и ткнул вилкой, не я же его? Но обиделся почему-то барон. И как орал! Люстра дрожала подо мной от этого ора! Одно слово, дракон. Хорошо хоть сын не в него пошел. Джошуа добрый, любит меня. Больше в этом доме любви все равно никто не достоин. Ведь кошик здесь только один и это я.
Так какое пирожное выбрать? Может, вон то, с розой из крема? Нет, ягоды на подушке безе смотрятся куда привлекательней. Да и гувернантка пододвинула их к себе ближе, а кто, как не девушки знают толк в лучших пирожных?
Надежда
Напыщенный хам! Не привык он сам накрывать на стол! Можно подумать, это ко мне собираются важные гости! Бедный ребёнок, жить с таким отцом. Уже ночь на дворе, а барон мальчика переодеваться заставил в немыслимый наряд! Одни перстни на пальцах чего стоят. И гостей встречать оставил.
— Вроде бы все готово, как вы считаете, Надежда?
— Получилось отлично. Джошуа, наверное, пора спать?
— Темнейшая может принять за оскорбление, если мы не встретим ее всем семейством.
— Думаете?
— Уверен, — барон поправил запонки и в сотый, наверное, раз расправил воротник роскошного сюртука.
— Отец, кажется, это они! — взволнованно крикнул Джошуа от окна. Людовик основательно побелел и на негнущихся ногах прошел к двери. Мне даже интересно, на