какой машине могли прибыть такие высокие гости. Может, на лимузине? Мельком выглянула в окно. Самое обычное такси. А вот люди из него, и вправду, выбираются необычные. Первым выскочил наружу охранник. Уф! Можно перестать волноваться, выходит, Марцелла, и вправду, значимая фигура, раз смогла договориться о его освобождении. Следом с заднего сидения вылез огромный верзила, ростом, наверное, повыше самого барона, да и пошире в плечах. Надеюсь, нас сегодня не собираются убивать? Уж больно суровые у мужчин лица.
Верзила тем временем придержал дверь своей спутнице. Это, наверное, и есть та самая черная ведьма. Очень изящная девушка с гривой черных немного вьющихся волос на голове. В джинсах и рубашке, поверх летнее пальто, через плечо перекинута сумочка, на ногах кроссовки.
— Дорогая, позволь взять тебя под руку, — загрохотал Эрлик, его я узнала по голосу. От его баса пригнулся и стал как-то меньше ростом охранник.
— Я в кроссовках и тут под ногами все видно.
— Под ногами видно, но я хочу, чтобы еще всем было видно, что ты прибыла с мужем, а не одна.
Девушка выразительно закатила глаза и положила ладошку на запястье мужчины.
— Как думаете, пора открывать дверь? — громко шепнул Людовик, — или ещё подождать? Может быть, вы выйдете первой? Хотя нет, первым должен выйти, конечно же, я.
— Людовик, открывайте! Мы уже приехали, и я ужасно хочу кофе в награду! Ваш гоблин спасён!
— Темнейшая! Я счастлив принимать вас в своей скромной обители! — барон сложился чуть ли не пополам и протянул вперёд руку. Девушка учтиво вложила в нее свои тонкие пальчики.
— Большая честь видеть вас здесь! — громко отрапортовал воспитанник. К такому приему я оказалась не готова. Мне-то что говорить? Хоть бы кто объяснил. Может вообще реверанс пора делать?
— Это вы, Надя? Мы же с вами общались? Людовик, верните мне мою руку.
— Добрый вечер. Рада приветствовать вас на борту! — отрепетированная фраза выскочила сама собой. Хорошо ещё приятного полёта не пожелала. Чтобы скрыть неловкость вперилась взглядом в Эрлика. Таких великанов редко увидишь. По сравнению с ним Людовик и то меркнет.
— Прошу, — распахнул дверь ещё шире барон.
Девушка впорхнула в холл, Эрлик удивительно галантно помог снять ей пальто. Пожалуй, такую одежду летом встретить можно только в нашем полярном городе, да ещё где-нибудь на Севере.
— Надя, мы с мужем ужасно ревнивы, причем оба. Умом я все понимаю, но лучше на моего драгоценного супруга так пристально не смотреть, а то я нервничаю. Единственный, к кому меня саму не ревнует муж, это Эмиль, но он доберется до вас только завтра.
— Извините.
— Где у вас можно помыть руки?
— На кухне? — спросил барон, причем почему-то у меня.
— Я провожу, — навстречу гостям неторопливой походкой спустился Федор Игнатьич, одетый на этот раз как-то уж совсем странно.
— Добрый вечер, — поздоровалась я.
— Доброго вечера, дамы.
— Рада встретить вас здесь, — очаровательно улыбнулась Марцелла. Из мужчин на приветствие никто не ответил. Людовик и вовсе стал затравленно озираться по сторонам.
— Так где у вас кухня? Надя, простите, что тороплю, но меня сегодня довели до судорог сыновья.
— Сигизмунд ни при чем, я уверен.
— Ты так говоришь, потому что он твой любимец. Уверена, взорвать стену академии было именно его идеей!
— Марцелла, ты слишком строга!
— Ошибаешься! Я сегодня ещё никого не убила, а стоило бы! Хотя бы за кошку! Это додуматься надо было, соорудить ей гнездо! Надя, вы себе можете представить, чтобы кошка высиживал яйца грифонов?
— Нет.
— Вот и я тоже! Кстати, давайте на «ты».
— С удовольствием.
Девушка непринужденно прошла за мной на огромную кухню, ополоснула под водой руки, не найдя полотенца отряхнула их прямо так под немигающим взглядом барона. Все же, и вправду, в этом мужчине мелькает что-то змеиное, вот даже эти глаза.
— Эрлик, мой руки. В доме ребенок, мы обязаны подавать хороший пример хотя бы чужим детям. Людовик, уже можно дышать. Я, как правило, не кусаюсь.
— Темнейшая…
— Можно просто Марцелла. О! Турка! — воскликнула девушка, и барон подпрыгнул на месте. Все же с нервами у него не в порядке, — Людовик, я требую кофе на драконьем огне. Вы же умеете делать нужную температуру пламени? Чтоб были только лёгкие пузырьки?
— Я попробую. Только ради вас.
Эрлик при этих словах фыркнул и поставил на плиту несчастную джезву.
— Не стоит. Кофе надёжнее варить так.
— Вечно ты все испортишь.
Неловкое молчание ненадолго повисло на кухне. Джошуа откровенно зевает, но старается при этом не раскрыть рот.
— Малыш, пошли есть пирожные. Надя, мой муж умеет варить кофе. Идем. Не одним же нам садится за стол, мужчины догонят. Эрлик, я в тебя верю. Иногда.
Федор Игнатьич задумчиво стоит у стены, как будто и не собирается садиться вместе со всеми.
— Надя, вы должны его пригласить. У меня нет права командовать в чужом доме, — шепнула черная ведьма, указав мне на старика.
— Садитесь к столу, — мягко произнесла я и отодвинула пустой стул.
— Лучше с краю. Чтобы никто не ошибся. Мой муж, к сожалению, не колдун.
— Кстати, а где страж, думаю его тоже нужно позвать.
— Боюсь, Людовик не оценит такого самоуправства. Сколько тут всего! Джошуа, тебе какое положить?
— Федор Игнатьич, позвольте я за вами поухаживаю. Что вам подвинуть?
— Вон те, крохотные, будьте так любезны, феюшка. Надеюсь, за последнюю сотню лет их вкус не испортился. Не делите, можно все сразу, — радостно улыбнулся старик.
— Держите.
— Надя, а ты давно служишь Людовику? Как он тебя нашел?
— Первый день. Мы случайно столкнулись.
— Мудрые люди называют случайность судьбой. Ты сама родом откуда?
— Я родилась на Васильевском.
— А я на Петроградке. Почти рядом, можно сказать. И как тебе это семейство? Ничего не удивляет?
— Его Светлость большой оригинал.
— Здесь, на Земле, лучше обращаться к Людовику по имени. Тут так принято. Прости, думала Васильевский, это тот, который здесь. Ошиблась, выходит.
Марцелла задумчиво оглядела стол и положила себе на тарелку несколько пирожных разного вида. Я потянула руку к заветной корзиночке, которую присмотрела ещё в кафе. Внезапно звякнули все подвески на люстре, и вниз, планируя на перепончатых крыльях, сверзился кот. Что за ерунда! Он ими что, машет? Нахальная тварь попыталась вырвать из мой руки пирожное, замешкалась, плюхнулась с разгона в другое блюдо и прокатилась до середины стола, зажав в пасти мою корзиночку.
— Кошик, что же ты так, — подскочил Джошуа, — папа будет недоволен.
— У него крылья. Летающие.
— Тебя это удивляет? — приподнялась черная ведьма со своего места и пристально посмотрела мне в глаза, — Джошуа, унеси кошика к себе в комнату