Но теперь же судьба поставила пред молодым принцем куда более бессердечный предмет: именно ему предстояло решить, кто в Нагаре останется жить – а кому предстоит умереть. И подлинный ужас сей дилеммы заключается в том, что любой, решительно любой выбор – это убийство. Пусть и опосредованное… нет, менее всего сам Кави – сколь бы остро ни разрывалось его сердце от сочувствия к принцу-наследнику – желал бы сейчас разделить с ним эту тяжесть.
Разумеется, можно было не сомневаться в том, что Севати милость принца не минует ни при каких обстоятельствах…
Слух эльфа различил впереди конское ржание, бряцание воинского снаряжения, приветственный шум; Кави кинул взгляд на дорогу. О да, за этим же поворотом располагалась застава Первого легиона – головной дозор встретился со своими. Следовательно, Малых врат столицы вскорости достигнет и остальная часть отряда.
– Жёсткий карантин, – в очередной раз напомнил Немец, склоняясь к Содаре. В седле сударь капитан держался и правда много увереннее; впрочем, он и вообще быстро учился. – Особенно из города. «Колючка» есть в наличии? Хотя отставить, у вас же с металлом напряжёнка… Поставить блокпосты, обеспечить подвоз продовольствия, но близко никого не подпускать.
– Я помню, капитан, – отстранённо сказал Лорд-Хранитель. – Ты полагаешь, таким способом нам удастся сохранить хотя бы часть горожан?
– У некоторых и так-то должен быть иммунитет… – уклончиво сообщил Немец, – если наши таблетки работают, то, значит, и анатомия одинаковая, а тогда и болезни должны быть примерно схожие. Ты сейчас не о Нагаре думай.
– О чём же мне заботиться, как не о благе горожан? – искренно поразился Содара.
– О Варте, принц, о Варте. В нерезиновую вашу… в столицу, говорю… В общем, переехать желающих найдётся. Главное, чтоб вся страна не вымерла.
– Неужели есть опасность и подобного исхода? – ужаснулся принц.
Сударь капитан задрал подбородок и с наслаждением поскрёб ногтями изрядно отросшую щетину; заметно было, что под ногтями уж черным-черно. Кави очередной раз возблагодарил суров за эльфийскую безбородость.
Впрочем, эльф и без того испытывал острую нужду в омовении.
– Ну… – протянул Немец, неприятным взглядом осматривая ладонь, – с гигиеной вашей я пока толком-то не ознакомился, но наблюдение одно имею. Вроде как есть надежда до бати твоего продержаться.
– В этом нет нужды, – сказал Содара несколько резче, чем, вероятно, следовало, – покамест Лорд-Хранитель Варты – я; и я уполномочен решать подобные вопросы самостоятельно.
– Горжусь тобой, – сообщил сударь капитан, – только лучшие-то маги, говоришь, в поход ушли?
Молодой принц, признавая правоту собеседника, кивнул и отвернулся. Кави мало что не телесно чувствовал его желание загладить вину пред императором. И не из страха, нет: подобное предположение мог бы выдвинуть лишь явный глупец. Содарой двигало чувство ответственности.
«Он будет прекрасным правителем, – подумал эльф, – наследник по крови, человек…»
Многажды лучший правитель, нежели удалось сделаться самому Кави.
– Ты полагаешь, нам следует избрать тактику выжидания? – спросил Содара, оглаживая холку своего жеребца. Кони ощутимо волновались от предчувствия скорого отдыха.
– И стратегию, – кивнул Немец, похлопывая себя по карману с ларцом, – четырнадцать.
Лицо Содары еле заметно исказила гримаса душевной муки, и Кави почувствовал себя должным прийти на выручку принцу.
– До возвращения императора Адинама Доброго осталось четыре дня, – сказал он, подгоняя коня.
С тех пор как сударь капитан всё же настоял на включении эльфа в «ближний круг», Кави отнюдь не злоупотреблял своим правом на участие в совете. Впрочем, он вполне сознавал, что даже успей завоевать некий авторитет в глазах принца – тот всяко не мог не отнестись к подобной осведомлённости с извинительным недоверием.
– И с чего ты так решил… эльф? – скептически поинтересовался Содара, вздёргивая подбородок.
– Он тебе расскажет, – немедля вмешался сударь капитан, аккуратным движением головы указывая на сопровождающих всадников. – Потом. Если захочешь.
– Гонец с известием о славной победе прибудет не далее как завтра, ранним утром, – понизив голос, сказал Кави. – Уверен, Ваше Высочество более чем в состоянии самостоятельно решить, требуют ли несколько часов преимущества в осведомлённости существенных мер секретности.
Несколько мрачных мгновений Содара, хмурясь, пытался определить, не скрывается ли в словах его недавнего повергателя тайной насмешки, но, разумеется, таковой не обнаружил и ограничился неопределённым кивком.
Кави, безусловно, и в голову не пришло бы смеяться над Содарой. О нет, эльфом двигало искренное желание хоть немного облегчить груз ответственности, упавший на плечи молодого принца столь внезапно. Конечно, отчасти к сему рыцарскому порыву примешивалось желание оказаться в известном смысле гонцом, принесшим благую весть… эльф отчётливо сознавал, что как мечник заслужил уважение; но не дружественность, увы, отнюдь не дружественность.
И всё же, всё же… первостепенное значение теперь имел совсем иной вопрос: кому достанутся чудесные пилюли сударя капитана.
Возможность исцеления немногих избранных лишь острее подчёркивала безысходность положения всех остальных. Тако же при глубоко неправедном общественном устройстве богатство некоторых лишь подчёркивает скудость многих…
* * *
– Да у нас-то так же, – зевая, резюмировал капитан, – сто семей в жиру утопли, а остальные с голодухи мрут.
– Но, как я понял, – с сомнением заметил Кави, – Земля достигла многажды большего изобилия и могущества, нежели мой мир?
– И что толку? Этим – всегда мало. У нас вон тоже некоторые: «когда ж они нажрутся, когда ж они нажрутся…»
Капитан потянулся всем телом, расправил руки. Потряс затекшими ладонями.
– Никогда, – сказал он, вставая. – Никогда они не нажрутся. Потому что у них смысл жизни – жрать. И гадить.
Он покачался на месте, разминая ступни.
– Ходу, Кави. Уже должно подействовать.
– Увы, – довольно уныло пробормотал эльф, шагая вслед за Немцем, – сомневаюсь, чтоб меня допустили к общению с принцессой.
Человек рассмеялся:
– Меня-то допустят. Расскажу потом.
Вот так, капитан. Поединки поединками… Впрочем, ты б сеструху за чучмека тоже не отдал бы, а? Это Кави повезло ещё, что эльф – орка бы так точно…
Вообще, забавно тут у них с нацменьшинствами. Угнетать не угнетают, а и воли не дают. Тех же эльфов, например, – даже городских, – ни в армию, ни тем более в гвардию не берут.
Он откинул полог палатки, прищурился, привыкая к свету, и огляделся.
Деревянных двухэтажных бараков, где раньше располагались гвардейские казармы, на всех, конечно, не хватило. Армейцы быстро и деловито отгородили рогатками дополнительную территорию, разбили шатры, выставили посты.
Гвардейские тройки сперва специализировались по более тонкой работе – филонили. Товарищ Содара, однако, быстро зарядил шороху, и профитилённые дворянчики взбодрились.
Из Нагары потянулась тоненькая струйка добровольцев. Или «добровольцев» – при грамотном подходе разница чисто номинальная. Прибывали в основном ремесленники, чиновники, маги из Академии. Форменная чернота лагеря разбавилась зелёными, жёлтыми, тёмно-алыми и прочими разноцветными робами колдунов. Изнеженную волшебную публику селили в казармах, чиновников – по палаткам, работягам не досталось даже тряпичной крыши.
Никто, впрочем, не роптал.
Хотя паники в городе пока не наблюдалось, скрыть от горожан какие-то серьёзные нелады было невозможно. Прежде чем Лорд-Хранитель спохватился и затребовал консультации у докторов Академии, зараза успела распространиться достаточно широко. Да даже и прими Содара какие-то меры… какие? Ничего он сделать-то не мог. Кроме того, что сделал.
Толковый мужик, подумал капитан. Молодой просто.
И эльфов не любит – но эльфов-то здесь никто не любит, даже сами эльфы.
Удачно, конечно, вышло, когда гонец от папы Адинама прибыл в точно указанное Кави время. Люди вообще любят, когда им что-нибудь хорошее предсказывают – а уж если ещё и сбывается…
– Не положено, – зыркнул на Кави здоровенный гвардеец, перекрывший своей бронированной тушей проход к лазарету. Принцессу Севати, спешно и в глубокой тайне привезённую из города, разместили именно там.
– Он со мной, – сказал Немец, не сбавляя шага.
С прохода туша не сдвинулась, но приобрела на редкость своеобразный изгиб: капитану гвардеец демонстрировал опаску и уважение, а Кави – тоже опаску, но ещё и презрение. Конструкцию увенчивала трепетная готовность умереть, но не пропустить кого бы то ни было к принцессе.
– Вам тоже нельзя, – с явным сожалением сообщил гвардеец, – приказ Его Высочества.
Капитан подумал и упираться не стал. В конце концов, таблетку-то девчонка получила – остальное уже детали. В другой раз надо будет сослаться на необходимость консультации с магами, точно. И одному идти, без Кави.