Немец покачал головой:
– Живым я туда не попаду.
– Ты изгнанник?
– Старики верят, – сказал капитан, мысленно проклиная собственную неспособность удержаться от пересказа идиотских анекдотов, – что если быть честным, хорошо работать и не грешить, то после смерти попадёшь в Советский Союз.
Он тут же понял, что и глум-то этот – всего лишь защитная реакция на боль: так бесшабашно горько, бывает, хохмят уходящие «под промедол» раненые солдаты.
Но спохватываться было поздно: Содара широко распахнул глаза и придержал коня.
– Твоя империя пала?
Капитан красноречиво промолчал.
– Ты вынужден скрываться, потому что?.. – продолжал принц.
Капитан молчал, выдерживая самое непроницаемое выражение лица, на какое только оказался способен. Заржать над романтичным сопляком… это было бы уже чересчур.
Романтичный сопляк тем временем прокручивал свои шестерёнки.
– Твой род… – по-хитрому зашёл он издалека, – кто правил Советским Союзом?
Капитан молчал, молчал жестоко, возвышенно, эпично.
– Ты?.. Твой отец… – почти жалобно проговорил Содара, неумолимо дозревая до кондиции.
Двадцать лет парню всего, подумал Немец, ну ёлы-палы.
– Да, – сдаваясь, тихо произнёс он с умеренно трагическими интонациями в голосе, – мои родители были из тех, кому принадлежал Советский Союз.
Формально-то он не соврал… чёрт возьми, эти слова и фактически были правдой! Но разве мог средневековый наследник престола истолковать их хоть как-то близко к правде?..
Тем более что и волшебное оружие, и волшебные таблетки… очень многое становится очень понятным и очень объяснимым.
Тем более что уступить другому принцу, пусть и изгнаннику – это ведь совсем, совсем не то же самое, что проиграть какому-то там лесному эльфу.
Ну что, капитан – удачно пошутил, а?
– Сударь Немец, – торжественно произнёс Содара, разворачивая коня и строго выпрямляясь в седле, – от лица Его Императорского Величества правителя Великой Варты и владетеля сопредельных земель Адинама Доброго приветствую Ваше Высо…
Вот так, капитан.
А с другой стороны – почему бы и нет.
– Отставить, принц! – быстро, тихо и убедительно сказал Немец, наклоняясь к собеседнику; гвардейцы конвоя замерли в сёдлах, но как-либо вмешаться пока не решились – накрепко Содара инструктировал. – Слишком много заглавных букв. Обращайся ко мне как прежде: капитан Немец. Да, и не кричи уж так-то, горло береги.
* * *
Горло перехватило: отрывистый, резкий звук, произведённый оружием сударя капитана, много неприятнее сказался на чувствительном эльфийском слухе, нежели отдалённый выстрел Содары.
Кави сглотнул, отгоняя дурной страх: голос себя-младшего он распознал вполне уверенно, как и угрозу принца… вот только почему не последовало второго выстрела?.. Неужто Немец опередил Содару? Судя по сдавленным проклятиям, доносившимся со стороны опушки, Лорд-Хранитель остался жив… возможно, всего лишь ранен?
– Сударь капитан… – с немалым напряжением выдавил Кави, сглатывая снова – ком в горле никак не желал проходить.
– Держи сектор, – резко сказал Немец, но всё-таки сжалился над вынужденным стоять спиной к основному театру военных действий эльфом, – живы все. В «калаш» я ему засадил.
– Как?
– Кверху каком, – бесцеремонно отрезал сударь капитан, но в такой момент принцу и в голову не пришло бы отметить очередное нарушение этикета, даже столь вопиющее. – «СВД» у меня-то, не «макар».
– Кави-младший?..
– Говорю, жив твой… жив ты.
– Содара?
– Держи сектор, – сухо проговорил Немец.
Оба замолчали. Эльф держал сектор и прислушивался, человек же… Кави мог лишь слышать его дыхание – и находить хотя бы малое успокоение в том обстоятельстве, что дыхание это звучало ровно и вполне уверенно.
– Поднимите мне крышку, – жалобно и гулко прозвучало из-под ног, и прихваченный бечевою деревянный щит, коим прикрыт был спуск в погреб, довольно бестолково задёргался, – я хочу видеть всё!
Кави кинул быстрый взгляд назад. Сударь капитан, не оборачиваясь, отступил от своего наблюдательного пункта на шаг и всем весом надавил на крышку.
– Сиди, Дурта, сиди, – негромко сказал Немец, переждав очередной поток приглушённых «невежд», «дикарей» и «тумулов». – Шальная пуля… стрела, то есть… хотя теперь уже и пуля – вот зараза-то!.. Короче, прилетит гостинец дуриком – и кранты. А тебе ещё расшифровывать там чего-то.
– Карг, сударь капитан, – подсказал Кави.
– Правильно. Вот Карг расшифруешь – тогда пожалуйста, гробься на здоровье.
– Эээ… тут сыро, – донеслось из погреба, – и скучно.
– Врёшь, конечно, – спокойно сказал Немец, – стал бы ты свитки-то свои в сырости держать.
– А «скучно»? – заинтересованным тоном предположил погреб, с очевидным удовольствием втягиваясь в дискуссию.
Но диковатые сии препирательства оказались прерваны самым решительным образом.
– Капитан! – раздался далёкий хриплый голос Содары. После единственного, но явно более чем убедительного выстрела сударя капитана гвардейцы во мгновение ока, сохраняя строй и прикрывая своего принца одоспешенными телами, втянулись обратно в лес. Кави слышал скептическое хмыканье человека и вынес из него то впечатление, что ни расстояние, ни частоту деревьев достаточной защитою от собственного «калаша» Немец не считает.
Это обстоятельство внушало определённый оптимизм: несмотря на численное превосходство противника, возможность контролировать ситуацию не утрачена.
Однако и Кави-младшего – живого, хвала сурам! – отступившие гвардейцы забрали с собою.
– Капитан! Щенок твой лесной у меня, здесь!
– Цел он там? – прокричал в ответ Немец, тут же мягким движением переступая к другому проёму в стене – благо щелей в грубо пригнанных досках хижины хватало.
– Цел покамест.
– Постарайся, чтоб «покамест» растянулось! – посоветовал сударь капитан. – А то я-то твой гнев уже узрел, как бы тебе мой не пришлось!
Эльфийский слух уловил то ли возмущённый, то ли обескураженный подобной высокомерной декларацией кашель Содары. Судя по всему, принцу недужилось всё крепче, несмотря на усилия колдунов-целителей. Впрочем, зелёное крыло Академии вряд ли ранее сталкивалось с подобными напастями… Увы, сколь нелепо сложившееся противоречие: решительность Лорда-Хранителя в поисках спасения от болезни препятствует этому самому спасению!.. И чем решительнее действует Содара, тем острее делается сие бессмысленное противостояние.
– Твоё колдовское орудие подвело меня! – закричал принц. – Но меч не подведёт! Я даю тебе четверть хоры на то, чтоб…
– Сколько это? – немедля спросил человек, припадая одним глазом к оптической трубе своего «калаша».
– Чуть менее, нежели миновало с момента вашего выстрела, – так же тихо ответил эльф, – ежели помните, хора соответствует одному земному часу.
– Правильно, – сказал Немец, беспрерывно и энергично перенацеливая ствол оружия, но, очевидно, не находя искомого, – вспомнишь тут. Чёртова истеричка!..
Кави, разумеется, отнёс замечание на счёт Содары, который, всё более теряя голос, продолжал выдвигать условия сдачи.
– Увы, он всего лишь нащупал наше слабое место, сударь капитан, – вполне искренно произнёс эльф. К единожды убитому им Содаре он действительно ни малейшей враждебности нынче не испытывал. – В сущности, в его положении…
– Пат, – сказал Немец, – «драгунов» – девятнадцать плюс четыре к «ПМ»… сперва снять офицеров и лучников…
– И магов.
– И магов. Затем в ножи…
– Пагди, – напомнил эльф.
– Пат, – согласился сударь капитан. – Не успеть нам мелкого вынуть.
– Не успеть, – скрепя сердце вынужден был признать Кави, безотчётно оглаживая рукоять меча.
Верный Пагди выручал его уж столько раз… тем паче – теперь, когда за спиной принца-консорта истоптанной дорогой пролегли годы бесчисленных сражений, даровавших эльфу не только глубокое искренное отвращение к отъятию жизни, но и опыт, бесценный опыт; знание будущих событий и угроз; и непревзойдённое – в его времени – мастерство мечника. Ежели в сорок лет он сумел убить – неужто на девятом десятке не сумеет воздержаться от убийства?
Сколь бы ни был упрям и самолюбив Содара – есть ли выход лучший?..
Усилием воли унимая затрепетавшее сердце, Кави отвлёкся наконец от созерцания обращённого к берегу склона; «держать сектор» далее было бессмысленно. Поспешно, с отчётливым опасением быть остановленным сударем капитаном, эльф пересёк небольшую хижину Дурты и, старательно игнорируя возмущённый, хотя и сдавленный окрик человека, ударом ноги распахнул хлипкую дверь.
Встать в проёме он, разумеется, не решился – да и не было в том нужды: жест его и сам по себе привлёк достаточно внимания. Содара умолк. Заскрипели взводимые рога тяжёлых луков. Эльфу показалось даже, что бормотание боевых магов стало заметнее – конечно, последнее было лишь игрою воображения.