– Это очень сильное колдунство! – закричал капитан, придерживая «СВД» – Мне потребуется время! И помощь моих друзей!
На этот раз пауза продлилась дольше, а в лесу забурлило некое движение. Кусты раздвинулись, и на поляну одновременно, чётко выдерживая дистанцию, выступили четверо мечников в тяжёлых доспехах. На первый взгляд броня эта больше всего напоминала самурайскую – примерно такой же набор пластин, подвязанных какими-то бредовыми верёвочками.
Ну да, подумал капитан, с металлом-то у них туго, как и у японцев. А сходные предпосылки рождают сходные выводы. От сабельных ударов должно защищать более-менее… но не от «СВД».
За первой шеренгой Немец рассмотрел высокого человека в закрытом шлеме с плюмажем… Да, это был Содара. Капитан снова приложился к оптике и тут же выругался вполголоса: принц вышагивал, держа в руках автомат. Ладони его лежали на «стопятке» совершенно правильно и, насколько, можно было судить с такого расстояния, чуть ли не привычно.
– Сук-кин сын! – вполголоса пробормотал Немец, лихорадочно вспоминая, успел ли он в тот раз снять оружие с боевого взвода. – Неужто разобрался?..
Строй солдат замер, очевидно, повинуясь неслышной отсюда команде. Содара вскинул оружие. Упитанный человечек в зелёной мантии – никак маг?.. – семенивший вслед за принцем, быстро заткнул уши.
Грянул выстрел; в воздух. Зелёный человечек негромко взвизгнул – кажется, выброшенная гильза прилетела ему.
Разобрался, сукин сын.
– Капитан! – закричал Содара, пережив очередной приступ кашля. Солдаты, каменея лицами, прикрывали болезного командира. Зелёный маг озабоченно бормотал под нос. – Ты видишь, я овладел твоим колдовством! Выходи и сними проклятие, я обещаю тебе жизнь и безопасность.
– Мне нужны гарантии для эльфов! – проклиная всё на свете, ответил Немец. – И всех, кто со мной!
– Никто не смеет ставить условия Лорду-Хранителю Великой Варты! – совсем уже взорвался Содара, потрясая оружием и багровея на глазах. Если бы не пневмония… впрочем, даже здоровый командный голос на капитана всё равно впечатления бы не произвёл. Немец поморщился и отстранился от оптики. – Капитан! Покамест я был добр; зри же гнев мой!
Высокий штиль, машинально подумал капитан, а Кави-то, бедолага, постоянно так разговаривает.
– О, сударь капитан! – прошептал за спиной полный драматизма голос эльфа. – Мнится мне, средь окруживших Содару воинов слышен глас…
– Держи сектор, – не оборачиваясь, прорычал сквозь зубы Немец.
Передние мечники чуть расступились, открывая взору принца. Содара бесшабашным жестом скинул шлем, вероятно, не выдерживая подскочившей температуры. Бормочущий маг спешно встал так, чтобы оказаться подальше от хижины, но бормотать не прекратил.
Из-за высокого дерева в центр построения шагнул ещё один солдат. Перед собой он вытолкал на поляну щуплую невысокую фигуру, в которой капитан узнал Кави-младшего.
Локти юноши были туго стянуты за спиной, и солдат держал его за высоко вздёрнутые кисти рук. При очередном рывке лицо эльфёнка исказила гримаса боли, он резко поднял голову, посмотрел как будто прямо в глаза капитану и открыл рот, собираясь что-то закричать.
Содара вскинул автомат, направил ствол точно в грудь юноши и потянул за спусковой крючок.
Глава 8. Пуччини
То ли сказывалось отсутствие особой поспешности, то ли сударь капитан хоть немного привык к седлу – однако держался он нынче намного увереннее. Со стороны и не сказать, что совсем недавно один лишь внешний облик уныло сгорбившейся в седле человеческой фигуры вызывал у Кави столь непочтительную весёлость.
Впрочем, сударь капитан не боялся показаться смешным. Краткое, но весьма, весьма богатое на события знакомство с ним и вообще утвердило Кави в том наблюдении, что менее всего высокородный Немец задумывался о внешних проявлениях – о чём бы ни шла речь. О да – именно высокородный; достоинство происхождения выдавало решительно всё: экономные манеры человека; его прямые и ясные суждения – признак непривычки подстраиваться под чужое мнение; незаурядное воинское мастерство; ответственность, наконец, немедленная и бескомпромиссная ответственность за тех, кто – вольно или невольно – вверил тебе свою судьбу.
Даже если речь идёт о ничтожных лесных эльфах – и о противостоянии с могущественнейшей человеческой империей.
Кави раздумчиво сузил глаза, окидывая взглядом мирно беседующих Немца и Содару.
Что же, сейчас какого-либо противостояния отнюдь не наблюдалось – и эта способность столь споро перейти от вооружённого столкновения к мало что не дружеской беседе тако же говорила принцу-консорту Великой Варты весьма, весьма о многом.
Он поднял уши; привычное напряжение верхних мышц чуть натянуло кожу скул, раздвинув губы в еле заметной улыбке. Охранник справа ощутимо заволновался: Кави понял это не глядя, тем паче безо всяких слов – почувствовал по утяжелившемуся дыханию гвардейского коня.
Что же, он согласился отдать Пагди, но, по всей видимости, зрелище поединка произвело впечатление вполне достаточное для того, чтобы внушить определённое почтение к… да, этому странному эльфу в истасканном чёрном камзоле – даже и безоружному эльфу.
Он улыбнулся уже вполне открыто и, повернув лицо к гвардейцу, покачал головой: нет, никаких враждебных намерений у меня нет. Всего лишь желание прислушаться к беседе двух достойных человек, оторвавшихся от основной группы на дюжину корпусов.
Гвардеец нахмурился, но, поколебавшись, препятствовать не стал. Как бы то ни было, однако же путешествие в Нагару они совершали в статусе не пленников, но почётных гостей.
И, должно признать, как бы всё произошедшее ни выглядело со стороны, в приведших к такому итогу событиях сударь капитан рисковал много большим, нежели сам Кави.
* * *
– Да, – сказал капитан. – Ты сильно рисковал. И, будь уверен, парой вот этих-то царапин ты бы не отделался.
– Со мной сорок воинов, – заметил Содара, искоса присматриваясь к собеседнику, словно пытаясь убедиться в серьёзности угрозы.
Но угрозой слова капитана, конечно, не являлись. Он просто объяснял ситуацию.
– Я убил бы их всех, – равнодушно сказал Немец, – и тебя.
– Спокойно, капитан, – принуждённо рассмеялся принц. – Неужто тебе так дорого это лесное отродье?
– Они со мной.
– Откуда ты? – помолчав, спросил Содара.
– Живым я туда уже не вернусь, – пожал плечами Немец.
Принц закашлялся. Зелёный человечек ударил пятками ослика, встряхнулся всем своим круглым упитанным телом и забормотал ещё усерднее.
– Ты не из Пачима, капитан, – убеждённо сказал Содара, вытирая губы рукавом. Сейчас стало заметно, что кровавое пятно на повязке расплылось обширнее. Но за жизнь Содары капитан не волновался: в чём-чём, а уж в таких-то поверхностных ранах местные айболиты разбирались.
– Зря ты поехал верхом, – всё-таки сказал Немец.
– Мне уже лучше, – ответил принц, высокомерно вздёргивая подбородок.
Капитан вздохнул.
– Да не может тебе быть лучше. Раньше чем через пару часов температура… жар спадать не начнёт. От кашля раны не закроются, а ты нам живой-здоровый нужен – ещё с батей твоим разбираться, всё такое.
– Я обещал вам свою протекцию, – ледяным тоном произнёс принц. – Его Императорское Величество прислушается к моему голосу.
– Молодец, – хмыкнул капитан, – горжусь тобой.
Дело, в общем-то, хозяйское: охота дураку в седле кровью истекать – вперёд. Хотя понять можно: гвардейцы смотрят, надо престиж хоть так поддержать.
– Откуда ты? – снова не выдержал Содара.
Капитан помолчал.
– Тебе название моей Родины нужно или что?
– Покамест – название.
– Родился я в Советском Союзе, – сказал Немец, неожиданно для себя самого чувствуя, как перехватывает дыхание.
Что-то эдакое, видимо, ощутил и принц.
– Это империя?
– Можно сказать и так, – согласился капитан. Не объяснять же инопланетным доходягам – что такое был СССР. И у нас-то, на Земле, многие уж не поверят, а ведь тридцати лет не прошло.
– Это человеческая империя? – спросил Содара, ёрзая в седле.
– Человеческая, – медленно сказал капитан, – ещё какая человеческая. Единственная человеческая.
Содара указал на разбитую, но всё равно тщательно сберегаемую им «стопятку»:
– И там владеют искусством изготовления вот такого оружия?
– И даже круче.
– «Круче»?
– Мощнее, – поправился Немец, – намного.
– Мощнее… – пробормотал принц. Глаза его горели тем сладким воинственным огнём, какой на Земле частенько встречается у людей, технично откосивших от армии.
Совсем не тот случай, напомнил себе капитан.
– Как далеко твоя Родина? – осторожно поинтересовался Содара, очевидно, что-то эдакое уже прикидывая.
Немец покачал головой:
– Живым я туда не попаду.
– Ты изгнанник?