1901
Петербург
«Знание»
Боялся я, что тайну вдруг откроюЗа гранью бытия.С огнем в руках за дверью роковою,Дрожал, боялся я.И вот в колодезь ужаса я глянул.Я утонул.Дверь распахнулась… Мрак оттуда прянул.Свечу задул.И ничего… И только мрак со мною…И ничего…Да, я узнал… Но знанья не откроюЯ своего.Пусть шепчут мне: «Я вижу привиденийБездонно-грозный знак!..»Я посмотрю без страха, без волнении,Но с грустию на мрак.
Март 1903
Попрошайка
Крыши. Камни. Пыль. ЗвучитПод забором ругань альта.К небу едкий жар валитНеостывшего асфальта.
Стен горячих вечный груз.Задыхается прохожий…Оборванец снял картуз.Смотрит палец из калоши.
«Сударь, голоден, нет сил,Не оставьте богомольца.На руках и я носилЗолотые кольца.
Коль алтын купец дает,Провожу в ночлежке ночь я…»Ветерок, дохнув, рванетНа плечах иссохших клочья.
На танцующую дряньПоглядел купец сурово:«Говорят тебе, отстань,Позову городового!..»
Стены. Жар. В зубах песок.Люди. Тумбы. Гром пролеток.Шелест юбок. Алость щекРазмалеванных красоток.
1904
Старинному врагу
В.Б.
Ты над ущельем, демон горный,Взмахнул крылом и застил свет.И в туче черной, враг упорный,Стоял Я знал: пощады нет —
И длань воздел — и облак белыйВ лазурь меня — в лазурь унес…Опять в эфирах, вольный, смелый,Омытый ласковостью рос.
Ты несся ввысь со мною рядом,Подобный дикому орлу.Но, опрокинут тяжким градом,Ты пал, бессильный, на скалу.
Ты пылью встал. Но пыль, но копотьСпалит огонь, рассеет гром.Нет, не взлетишь: бесцельно хлопатьСвоим растрепанным крылом.
Моя броня горит пожаром.Копье мне — молнья. Солнце — щит.Не приближайся: в гневе яромТебя гроза испепелит.
9 декабря 1904
Гроза в горах
Какой-то призрак бледный, бурный,В седом плаще оцепенев,Как в тихий пруд, в полет лазурныйГлядит, на дымный облак сев.
А в дымных клубах молньи точитДробящий млат на ребрах гор.Громовым грохотом хохочетКраснобородый, рыжий Тор.
Гудит удар по наковальне.И облак, вспыхнув, загремел.И на утес понесся дальний,Змеясь, пучок огнистых стрел.
В провал летит гранит разбитыйИ глухо ухает на дне,И с вольным воем вихрь несытыйТуманы крутит в вышине.
<1905>
Злая страсть
Я полна истомы страстной,Я — царица, ты пришлец.Я тебе рукою властнойДам мой царственный венец.Горстью матовых жемчужинРазукрашу твой наряд.Ты молчишь? Тебе не нуженМой горящий пылкий взгляд?
Знай, одежда совлечетсяС этих стройных, белых плеч.В тело нежное вопьетсяОстрым жалом длинный меч.Пусть меня затешат муки,Пыток знойная мечта,Вздернут матовые рукиК перекладине креста.Черный раб тебе пронижетГрудь отравленным копьем,Пусть тебя и жжет, и лижетОгнь палящим языком.Ленты дымнозолотыеПеревьют твой гибкий стан.Брызнут струи огневыеИз горящих, свежих ранТвои очи — незабудки,Твои зубы — жемчуга.Ты молчишь, холодный, жуткий,Помертвевший, как снегаТы молчишь. В лазурном взглядеУкоризна и вопрос.И на грудь упали прядиЗолотых твоих волос.Палачи, вбивайте гвозди!Кровь струёй кипящей льет;Так вино из сочных гроздийЯрким пурпуром течет.
В желтой палке искра тлела,Пламя змейкой завилось,Бледно-мраморное телоКрасным отблеском зажглось.Миг еще — бессильно двинешьПопаленной головой.С громким воплем к небу вскинешьВзор прозрачно-голубой.Миг еще — и, налетая,Ветер пламя колыхнет,Вьет горящий столб, взлетая,Точно рдяный водомет.В дымном блеске я ослепла.Злая страсть сожгла мне кровь.
Ветер, серой горстью пеплаУноси мою любовь!Из чужого прибыл краю.Мое счастье загубил.Кто ты был, почем я знаю,Если б ты меня любил,Отдалась твоей я вере б,Были б счастливы вдвоем…Ты не смейся, желтый череп,Надо мной застывшим ртом.
<1906>
Месть
О, вспомни —Исколоты ноги:Дожди,Гололедица, град!
Допрос: ты — вернуласьС дорогиС экспрессом к себеВ Петроград.
— «Предательница!..»ЗапахнулсяВ изношенныйВ серый халат, —
И шел по годинам…Очнулся —У двери проклятыхПалат.
В окошкоУдарится камень,И врубитсяВ двери топор; —
Из окон разинетсяПламеньОт шелковых кресел иШтор.
Фарфор,Изукрашенный шандалВсе —К чертовой матери, все!..
Жестокий, железный мойКандал —Ударится в сердцеТвое.
1906
Любовники
А.А. Курсинскому
По вечерам с фельдшерицейГуляющий,ДевицейЖалкою, —
ПомавающийПалкою, —
Села скромный житель,Задорный,ГорбатыйУчительРешил все вопросы, —
Черный,Длинноносый,
Учитель сельский,Бельский!!
* * *
Цветы мои,Цветики!Вы не знаете,Любимые —
Вы не знаетеАрифметики!!
* * *
Небеса потухаютХрустальные.
Вопросы они изучаютСоциальныеВместе —
БакунинаПодарил, он невесте.
Но втуне онаПрочитала Бакунина!
Ах, она ему снится!Ах, сердце его будто ножикомИзранено!
Но топорщится ежикомФельдшерицаГаланина.
* * *
Василечки лазурными венчикамиНа влюбленных кивают.
Из оврага кони бубенчикамиЗакипают, —
И помещик качаетсяМимо них в тарантасе.
Март 1906
Вместо письма
Любимому другу и брату
(С.М. Соловьеву)
Я вижу — лаврами венчанный,Ты обернулся на закат.Привет тебе, мой брат желанный,Судьбою посланный мне брат!
К вам в октябре спешат морозыНа крыльях ветра ледяных.Здесь все в лучах, здесь дышат розыУ водометов голубых.
Я здесь с утра в ПинакотекеНад Максом Клингером сижу.Потом один, смеживши веки,По белым улицам брожу.
Под небом жарким ем Kalbsbraten,Зайдя обедать в Breierei.А свет пройдется сетью пятенПо темени, где нет кудрей.
Там ждет Владимиров ВасилийВасильевич (он. шлет привет).Здесь на чужбине обновилиВоспоминанья прежних лет.
Сидим, молчим над кружкой ниваНад воскрешающим былым,Засунув трубки в рот лениво,Пуская в небо пыльный дым.
Вот и теперь: в лучах заката(Ты знаешь сам — разлуки нет)Повеет ветр — услышу братаИ улыбнусь ему в ответ.
Привет тебе, мне Богом данный,Судьбою посланный мне брат,Я вижу, лаврами венчанный,Ты мне киваешь на закат.
Часу в десятом, деньги в кассеСочтя, бегу — путь не далек —Накинув плащ, по ТürkenstrasseТуда, где красный огонек.
Я знаю, час придет, и сноваРодимый север призоветИ сердце там в борьбе суровойВновь сердце кровью изойдет.
Но в миг, как взор падет на глобус,В душе истает туч гряда.Я вспомню München, Kathy CobusИ Simplicissimus тогда.
Придет бывало — бьют минутыСнопами праздничных ракет,И не грозится Хронос лютыйПотомкам вечно бледных лет.
Вот ритму вальса незаметноТоску угрюмую предашь.Глядишь — кивает там приветноМне длинноносый бритый Asch.
Кивает нежно Fraulein АниВ бездумной резвости своей,Идет, несет в простертой дланиБокал слепительных огней.
Под шелест скрипки тиховейныйВзлетит бокал над головой,Рассеет искры мозельвейна,Как некий факел золотой.
Но, милый брат, мне ненадолгоЗабыться сном — вином утех —Ведь прозвучал под небом долгаНам золотой, осенний смех!
Пусть бесконечно длинен свиток —Бесцельный свиток бытия.Пускай отравленный напитокОбжег мне грудь — не умер я.. . . . . . . . . . . . . . .
21 октября (8 окт.) (1906)