своей комнаты и кланяться трижды на восток.
Вот они подстерегли Даниила у окошка — и к царю.
— Век живи, государь, — объявляют, — а мы тебе твоего любимца привели. Спроси его, кому он только что кланялся?
— Ты кому кланялся? — спрашивает царь Даниила.
— Я своей милой родине кланялся, государь! — отвечает Даниил.
— Так ты, верно, указа моего ещё не читал? — сказал царь.
— Читал я твой указ, государь, и рад бы исполнить твою волю, — ответил Даниил. — Да что делать, если и царский указ не в силах заставить меня забыть свою родину?
Тяжко вздохнул Навуходоносор: жаль ему было прямодушного Даниила. А вельможи чуть не танцуют от радости. Ухмыляются, руки потирают.
— Царское слово — закон! — кричат. — Никто, даже сам царь, отменить его не может.
Вот потащили Даниила ко рву со львами. Ров глубокий и узкий. Взад-вперёд по нему ходят лев и две львицы. Походят-походят — и остановятся. Закинут назад голову, раскроют красную пасть клыкастую и так зарычат, что все башни в Вавилоне начинают качаться — того и гляди, упадут!
Бросили Даниила в яму ко львам, яму прикрыли широким камнем, а камень ещё печатями запечатали — для верности.
Грустный и понурый побрёл царь во дворец. Отпустил всех певцов, музыкантов и рассказчиков и лёг спать без ужина. Но и спать ему не спалось — так до утра и проворочался, ни разу глаз не сомкнул. Всё мерещился ему Даниил да львиные пасти клыкастые.
Утром, чуть свет, побежал царь ко рву оплакивать своего любимого советника.
— Даниил, Даниил! — кричит царь, а сам слезами заливается.
И вдруг из ямы — или это почудилось? — будто кто-то ответил:
— Здравствуй, государь!
— Ты кто? — спросил испуганный царь.
— Я Даниил, — послышалось из ямы.
Царь скорее сзывает людей, велит печати ломать да камень отваливать. Отвалили и смотрят: львицы лежат рядком, а между ними Даниил примостился: голову положил на лапу к одной, другую но спине похлопывает. А лев ходит взад-вперёд, хвостом машет.
Царь от радости чуть сам в яму ко львам не угодил.
— Живой, живой! — кричит. — Даже дикие звери не трогают Даниила!
Вельможи с царедворцами стоят вокруг ямы и дрожмя дрожат, потому что в Вавилоне был хороший закон: того, кто на другого напраслину возвёл, казнить тою же казнью, какою по его наговору казнили невиновного. И выходило по этому закону, что их должны были тотчас же бросить в яму ко львам. Стали царедворцы с вельможами перешёптываться да советоваться: как беде помочь? А потом и говорят царю:
— Век живи, государь! Твой Даниил жив остался оттого, что львы совсем не голодные: их, видно, накормили заранее.
— Эй, слуги! — закричал тогда царь и хлопнул в ладоши. — Накормите моих львов досыта!
И слуги притащили трёх баранов и трёх жирных быков и бросили их львам.
Львы жадно накинулись на добычу.
— А теперь, — сказал царь, когда львы насытились, — кидайте в яму злодеев, которые оговорили Даниила.
Стража схватила вельмож и царедворцев — сто шестьдесят восемь человек — и бросила их в яму. Львы подхватили их и тотчас растерзали всех до единого. А ведь были сыты!
И царь поставил Даниила и его товарищей — Седраха, Мисаха и Авденаго — старшими над всеми начальниками государства.
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
7. Валтасаров пир
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Долго жил Навуходоносор на свете, но вот наконец и за ним смерть пришла. После Навуходоносора стал царствовать его наследник Валтасар.
Грозный Навуходоносор хотел оставить по себе славу великую, строил дворцы и башни, сажал сады, воевал с другими народами. А Валтасару ничего этого не надо: день прожил, и ладно.
Но был Валтасар такой же злодей, как и Навуходоносор: мучил народ тяжёлой работой и казнил непокорных жестокими казнями.
Задумал Валтасар устроить пир у себя во дворце. А в ту пору собрался царь персидский идти войной на Вавилон. Валтасару говорят:
— Помилуй, государь, к нам враг войной идет, а ты пиры затеваешь.
А царь отвечает:
— Что ж, что война? На то у меня и воины, чтобы от врага отбиваться. На то и стены неприступные, каменные, чтобы враг об них поломал свои копья.
Позвал к себе во дворец тысячу гостей именитых, и пошел у них пир горою. Вокруг столов разместились нарядные гости — кто в красном, кто в зелёном, кто в синем. На головах у всех повязки пёстрые, на ногах золотые сандалии.
А сам царь Валтасар на шёлковых подушках развалился. Его царская одежда вся как радуга переливается, на груди большой алмаз сверкает.
Бесшумно снуют царские слуги, кушанья диковинные разносят, душистые вина разливают. И светло во дворце как днём: тысячи светильников горят. Музыка гремит. Гости поют, смеются, славят царя Валтасара.
И вдруг все светильники разом погасли, словно их ветром задуло. Стало темно. Тогда где-то наверху, у стены, появилось слабое мерцание. С каждой минутой оно разгоралось все больше и больше, и все увидели огромную руку, окружённую ярким сиянием. Огромный палец водит по стене и пишет, пишет, а что — неизвестно.
Стало тихо во дворце. Оборвался смех. Умолкла музыка.
Валтасар приподнялся на подушках и смотрит на стену, дрожит, сам белый, как стена.
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Но вот рука исчезла, и все увидели на стене огненные письмена. Царь силится прочесть — не может. Снова зажгли светильники, но огненные письмена горели ярче светильников.
А прочитать их всё равно никто не может.
И призвали тогда во дворец мудрецов и кудесников, магов-гадателей и снов толкователей и так им сказали:
— Кто разгадает волшебные письмена, тому царь со своего плеча одежду разноцветную пожалует, а также цепь золотую нагрудную и алмаз, что горит, как солнце. А не разгадаете — тогда всем вам худо будет. Каждого казнят лютой казнью, и у каждого сожгут его дом.
Смотрят мудрецы и кудесники, маги-гадатели и снов толкователи, смотрят на стену, морщат высокие лбы, шевелят губами, бородами трясут, а понять ничего не понимают.
Наконец говорят царю:
— Век живи, государь, а мы таких слов не знаем!
— Прочь отсюда! — закричал на них царь, а сам побледнел больше прежнего. Чует его сердце, что не к добру непонятная надпись. Если и учёные разобрать её не могут, значит, дело совсем плохо.
Тут кто-то из гостей сказал царю:
— Государь, разве ты забыл, что у тебя в твоём царстве живёт великий мудрец Даниил? С ним ещё и царь Навуходоносор советовался.
— Позвать сюда поскорее Даниила! — закричал Валтасар.
Привели Даниила во дворец, и царь его спрашивает:
— Это