Читать интересную книгу Брак под короной - Светлана Бестужева-Лада

Еще одну групповую поездку я совершила на кладбище Сен-Женевьев-де-Буа. В двадцати километрах от Парижа, на которое самостоятельно вряд ли бы добралась. Последний приют русских, в котором им по каким-то причинам отказала Россия. Или они от нее отказались. Могила Ивана (Жана) Бунина, где имя «Жан» кажется совершенно естественным. Могила Нуриева. Могила Лифаря… Их, увы! – много, но дело даже не в них.

Совершенно потрясли меня те мелочи, которые мужскому глазу могут быть незаметны, а для женщины значат многое. Никаких оград с амбарными замками. Никаких сухих головок от цветов (наверное, только у нас цветы обезглавливают на могилах, дабы уберечь их от мародеров).

Зато – фарфоровые, металлические, деревянные сувениры на многих плитах. Именно сувениры – на память. В виде книги, открытки, цветка с выгравированной надписью – от кого и кому. И все это не приклеено, не привязано и не приварено к плите – просто лежит. Уважение к мертвым – один из признаков высокой культуры общества. Это невозможно, знаю, но мне вдруг захотелось, чтобы меня похоронили на таком кладбище… Не скоро, конечно, но именно на таком. Хотя это, конечно, глупо: не все ли мне равно будет, где находится мой прах, когда для меня настанет вечный покой…

В общем, посещение кладбища вогнало меня в некоторую меланхолию и больше я групповых экскурсий не совершала. Хотя бы потому, что следующим номером в этой программе значилось посещение знаменитых парижских катакомб, куда меня абсолютно не тянуло. Когда-то я попала в керченские катакомбы, и испытывать те же ощущения, которые я до сих пор не могу забыть, больше почему-то не хочется. Возможно, я чрезмерно нервозна, но в Париже и без этих ужасов есть на что посмотреть и чем заняться.

А одна я просто гуляла по Парижу, выискивая места, знакомые по фильмам и произведениям художественной литературы. И лишний раз убедилась в том, что приветливость и отзывчивость, а также жизнерадостность парижан – это не показуха, а стиль жизни. «Нет проблем!» («Па де проблем!») – можно услышать на каждом шагу.

У мадам только крупная купюра, а чашка кофе стоит гораздо дешевле? Па де проблем! Не работает телевизор в номере? Па де проблем – мастер придет мгновенно. Найти нужную улицу? Па де проблем! – любой прохожий будет старательно изучать карту и искать самый короткий маршрут. И все – с улыбкой. Там даже полицейские улыбаются – вот провалиться мне на месте, если я вру!

В чем парижане дают полную волю своей фантазии (сохраняя, правда, хороший вкус) – это в убранстве балконов. Кажется, квартир без балкона, хотя бы единственного и крохотного – в Париже вообще нет. Но каждый – в своем роде произведение искусства. Цветы, пальмы, вьющаяся зелень, специальная мебель…

Тут можно только безнадежно завидовать: какой бы величины ни был балкон в Москве, климат не позволит выращивать там подобную экзотику. Климат и так называемая «окружающая среда». В Париже пахнет цветами, зеленью, рекой. Иногда – немного бензином. Но удушливого чада, которым мы дышим в Москве, нет и, наверное, не может быть. Грузовикам по городу ездить нельзя – только ночью и строго по делу. Автобусы безупречно новые и не чадят. Автомобили – тем более.

Автомобили вообще ведут себя странно. Во-первых, соблюдают все правила дорожного движения. Во-вторых, если хоть один человек переходит улицу, когда уже горит красный свет, ни одна машина не трогается с места. Ждут-с, Вы не поверите, они даже притормаживают у переходов, чтобы пешеходы не шарахались из-под колес.

Увидев это однажды, я строго-настрого наказала себе не поддаваться на подобные провокации и не расслабляться. Иначе неделя в Париже может стоить жизни в Москве. К хорошему, как известно, быстро привыкаешь.

В ходе этих прогулок я обнаружила, что успешно утратила некоторые чисто российские признаки: заполошность, излишняя суетливость, внутренняя скованность, то есть всего того, из-за чего нас, русских, безошибочно «вычисляют» в Париже местные жители.

Если у женщины в глазах – море изумления, значит, она русская. И никак не может привыкнуть к тому, что ей не хамят, ее не толкают, что ей – ох, не будите меня, ради Бога! – улыбаются по поводу и без повода. Я чувствовала, что этот город меня принял, признал. И отвечала ему полной взаимностью.

Это – как реализовавшаяся первая любовь, когда можно ничего не говорить – все и так понятно, а можно говорить сутки без перерыва и все равно не выскажешь и сотой доли того, что испытываешь, когда видишь, как низкое вечернее солнце, словно гравер, очерчивает контуры Нотр-Дам или Триумфальной арки на площади Звезды, которая замыкает Елисейские поля.

И совершенно невозможно найти слова, чтобы описать, как перехватывает дыхание при внезапном изгибе старинной улочки, впадающей в Люксембургский сад. Это надо видеть.

Я была безумно рада тому, что получилась фотография с видом из окна моего номера. Эту панораму я видела вечером, когда собиралась спать, и утром, когда открывала глаза. Это для меня – визитная карточка Парижа. Города моей мечты. Моего города. Который, совершенно точно знаю, живет для женщин, потому что только там можно себя ею по-настоящему ощутить.

В общем, я бы не слишком покривила душой, если бы повторила слова Маяковского: «Я хотел бы жить и умереть в Париже, если б не было такой земли – Москва». Разве что пожить в Париже мне бы действительно хотелось подольше. Ведь если вдуматься, что я до сих пор видела в своей жизни? Москву, Питер, да парочку провинциальных городов на Черном море.

Нет, Аська сделала мне королевский подарок, хотя, возможно, даже не подозревала об этом. Какое счастье, что на сей раз ей нужно было задействовать свои деловые связи в Париже, а не в Берлине или даже в Лондоне. Нет, на халяву я бы, конечно, и туда с удовольствием поехала, только удовольствие было бы в несколько раз меньше того, которое я испытывала во французской столице.

А последний вечер мы вообще провели с Анри к обоюдному, надеюсь, удовольствию. Помимо посещения ресторана и прогулки по ночному Парижу, я получила чрезвычайно заманчивое предложение, подкрепленное некоторыми документами. О нем расскажу позже, если к слову придется. А вот само свидание…

На сей раз Анри повел себя так, как, по-моему, было вполне естественно: предложил мне немного отдохнуть в гостинице, только не в моей, а в другой, поспокойнее. Устоять перед французом, завоевывающим расположение дамы по всем правилам любовного этикета практически невозможно. Особенно если мужчина на самом деле нравится.

Вот я и не устояла, и не надо бросать в меня камни. Очень скоро мне предстояло возвращение в родную Москву, где рук мне никто целовать не собирался и не собирается, где высший комплимент из уст мужчины звучит так: «Неплохо сегодня выглядишь, старушка, выспалась, наверное» и где… Да ну, вспоминать тошно.

А тут был небольшой отель в тихом переулочке, приветливая хозяйка за стойкой, которая не спросила паспорта и не облила меня презрением, а просто дала ключ от чистенькой комнаты со всеми европейскими удобствами, плюс графин вина и ваза с фруктами.

И совершенно замечательные полтора часа с теми же самыми бесконечными комплиментами в виде гарнира к основному блюду. Которое – блюдо – было очень даже недурно по исполнению, хотя бы потому, что максимум внимания Анри уделял моему удовольствию, а не акробатическим этюдам и упражнению под кодовым названием «упал – отжался – встал.»

Потом выпили по бокалу вина, покурили, обменялись телефонами. Анри еще раз подтвердил свое твердое намерение предоставить мне совершенно новое и интересное поле деятельности, на котором поездки в Париж станут просто постоянными деловыми командировками, а не коротким праздником. И отвез меня в отель, где торжественно проводил до самого номера и убедился, что никаких сюрпризов там для меня не приготовлено.

– До скорого, надеюсь, свидания, дорогая, – склонился над моей рукой Анри.

Я почувствовала, как по запястью скользнуло что-то гладкое и прохладное, а потом последовал еле слышный щелчок. Я опустила глаза: на моей правой руке красовался тоненький золотой браслет-цепочка.

– Это чтобы вы меня не забыли, – счел нужным дать пояснения Анри. – К сожалению, вы улетаете послезавтра и проводить я вас не могу, но в сумочке вы найдете кое-что, что, надеюсь, скрасит вам мое вынужденное отсутствие. И лишний раз напомнит обо мне, когда вы вернетесь в Москву. И постарайтесь как можно лучше провести ваш последний день в Париже. Последний в этот приезд, разумеется.

Я бросилась ему на шею в самом искреннем порыве благодарности и радости. По-моему, он остался доволен произведенным эффектом. Но напоследок все-таки сделал попытку вернуть меня на грешную землю:

– Будьте благоразумны, Эллен, умоляю вас. Я уже почти точно знаю, что нападение на вашего случайного кавалера было связано с вами, и что грабители были русскими. Слава богу, когда он очнулся, то дал довольно пространные показания и теперь их ищут. Надеюсь, что если у них есть голова на плечах, из Парижа они убрались. Но все же будьте как можно осторожнее, хорошо? Я был бы просто в отчаянии, если бы с вами что-нибудь случилось.