так вляпаемся – взял бы с собой оба и все патроны, да и ещё прикупил бы в первом же магазине на все деньги…
– Так ведь и мы о том же, гы-гы! – хохотнул я. – Я ведь чего про этот грёбаный «Баллбаррел» вспомнил? В нашем нынешнем положении даже он был бы небесполезен. С двух шагов, да в убойное место! Знал бы, что попадём – так вообще купил бы себе самую мощную пневматику, какая только у вас свободно продаётся.
– Это самое большее двадцать четыре и две десятых джоуля дульной энергии, – машинально подсказал испанец. – Но носить его без лицензии всё равно запрещено, и на улице тебя с ней задержал бы первый же встречный полицейский.
– Ну так я же и не про винтарь говорю, а про пистоль, которую в пляжной сумке заныкать можно. Я ж первым делом в расклады ваши въехал, а потом уж в магазин пошёл.
– А для пистолетов это самое большее джоулей пятнадцать, если рассматривать пружинно-поршневые и со встроенным насосом, – снова машинально подсказал Васкес. – Мощнее их только баллонные, а их в наших условиях не заправить.
– Мужики, хорош! Не сыпьте, млять, соль на рану! – взмолился Серёга, и у нас не нашлось аргументированных возражений.
Что ни говори, а нормальное оружие современного типа – больная тема. Долго ещё оно будет нам не по зубам. Если уж не вдаваться совсем уж в несбыточные мечты, то и капсюльный револьвер вроде первых «кольтов» для нас – хайтек на грани реальности. Пока не опробуем и не освоим литьё по выплавляемым моделям казнозарядных пушек со сменными зарядными каморами – за револьверный проект даже браться смешно. Как ни крути, а «ВПК» наш пока что ещё в самом зачаточном состоянии.
Вот с текстилем ситуёвина несколько лучше. Гусеницы дубового шелкопряда успешно закуклились и спустя десяток дней вылупились в виде бабочек, которые так же успешно перетрахались и отложили яйца в приготовленных для этого «яслях». Гонца за мной управляющий прислал при самых первых вылупившихся шелкопрядах, так что уже самый разгар и концовку процесса я наблюдал и разруливал самолично. Успешно прошёл и аналогичный процесс на моей экспериментальной ферме походного шелкопряда – я сам проследил, чтобы его коконы были все сожжены, а все коконы нормального – тщательно собраны и отправлены к нам в город. Ну, не один там рулил, а с помощью увязавшейся со мной Мунни, но это уже нюансы. Несколько десятков – не бог весть какой запас, но я же велел управляющему организовать ещё и сбор диких, да и скупленные Велией ранее ещё есть. Из этого прежнего запаса индогречанка уже нащипала и начесала волокна и с ним уж засела за свою продвинутую индийскую прялку. А меня она настропалила озадачить Рама сделать ещё несколько. Оторва она, откровенно говоря, ещё та – при всей своей показной индийской скромности. Я даже не ожидал, учитывая её близкие отношения с Рамом. Ведь как вернулись мы с «командировки» – ну не домогался я её совершенно. На хрена она мне сдалась как баба, спрашивается, когда есть шикарная наложница, а теперь, с некоторых пор, – ещё и не менее шикарная жена? И на хрена я сам ей сдался, когда не домогаюсь ни разу, а у неё Рам имеется, к которому она и сама, кстати говоря, неровно дышит?
Ларчик же, как оказалось, открывался довольно просто. Дело всё, опять-таки, в их кастовых индийских заморочках. Прежние ведь коконы мы вместе с ней учитывали – она сортировала, я считал. Ну а античным счётом я владею хреновенько, сложный он у них, с их-то буквенной цифирью, так я на навощённой дощечке нормальными арабскими цифрами в столбик считал, а она – глазастая, млять – увидала и в осадок выпала. Я ведь и запамятовал как-то, что нормальные современные цифры, которые мы знаем как арабские, на самом деле индийские. А я ещё и не просто складывал многозначные числа, я ж их ещё и умножал в столбик, что в её глазах было вообще таинственной высшей математикой. А кто в Индии такими великими тайнами владеет? Только жрецы-брахманы. Вот и вышло, что в её глазах я оказался не просто элитным, а суперэлитным самцом. Ну, она и увязалась со мной в срочный выезд на «дачу» – ага, дабы без её квалифицированного пригляда эти деревенские орясины коконов не попортили и молодняка шелкопрядного не загубили. А раз поездка срочная, спешная, а дорога нелёгкая, а жена у меня в интересном положении и в помощи Софонибы нуждается, то ведь долг хорошей рабыни – ублажить господина и по прямому назначению. Ну, кто бы возражал! Пришлось мне, конечно, предупредить её на предмет техники безопасности – последствия-то мне не нужны и радости мне не доставят, в отличие от самого процесса. Это её несколько раздосадовало, но не сильно, и на самом процессе никак не сказалось. Хотя надо полагать, свой замысел она просто отложила…
Самое интересное, что при этом она ещё и в натуре здорово помогла с коконами и молодняком шелкопряда разобраться. А как вернулись в город – так она сразу же идеей о нескольких прялках загорелась. Хотя ей тут и одной-то, на мой взгляд, с имеющимся у нас количеством коконов работы не шибко много, так что главной её целью, сдаётся мне, было не столько будущий прядильный цех оборудованием оснастить, сколько своего Рама сложной и ответственной деятельностью загрузить, дабы тот пореже отвлекался в течение дня. У неё же самой при этом то одна какая-то мелочь не ладилась, то другая, и почему-то всякий раз именно мой совет требовался – ага, инженерный! Тем не менее прясть нить из расчёсанных коконов шёлковую нить она тоже как-то успевала. Квалификация, млять!
А вот стекло античное меня не порадовало. Не тем, что дорогое, насрать на это, а качеством. Мутное оно, пузырчатое и практически непрозрачное. Бусы и посуда из него у античных стеклоделов получаются хорошо, но мне ж не бусы, мне ж линзы нужны для подзорных труб. А что разглядишь через такую убогую стекляшку?
После того, как я подсказал Диоклу, что нужно повысить температуру нагрева при стекловарении, тот приспособил к печи кузнечные мехи, но пока что реальные успехи не впечатляют. Белее получается стекло, прозрачнее, меньше воздушных пузырьков, но и до современного бутылочного ему ещё очень далеко. Об оптическом же я и вовсе молчу – зачем зря расстраиваться? Остаётся лишь надеяться, что это только пока…
Что радует – так это металлургия, особенно бериллиевой бронзы. Не знаю уж, каким