мне как-то наш нынешний средиземноморский вариант всё-таки больше нравится.
– Ну, это-то да, я ж разве спорю? Обидно просто, что без нормальных стволов тут оказались и делаем себе теперь какие-то, млять, детские самопалы.
– Обидно ему! Ты хоть представляешь себе, насколько мне обидно! Я же мог бы в принципе и вооружённым с вами попасть! Мог купить себе прямо в Кадисе, в паре сотен метров от отеля – так исключительно из-за нашей уродской таможни и грёбаных ментов жаба задавила! Из-за того, что домой хрен провёз бы!
– А чего взять-то хотел?
– Да «Баллбаррел» куномельчеровский.
– А это ещё что за хрень?
– Мощный пневматический револьвер. Начальная скорость пули сто тридцать восемь метров в секунду – ну, по паспорту.
– Так это ж разве мощный? У того же нашего «Аникса» обычного всяко поболе.
– Так калибр же покрупнее – пять и пять, – та же самая, считай, мелкашка. Пули, соответственно, тяжелее, чем у обычной пневматики, которая четыре и пять.
– Ну, ты сказанул – мелкашка! У того же «марголина» начальная скорость больше двухсот, а тут меньше ста пятидесяти.
– Так то ж огнестрел уже, а это пневматика. Я ж не говорю, что воевать ей. Для спецопераций было бы самое оно.
– Тоже газобаллонник?
– Какой, в звизду, газобаллонник? Стал бы я на тот грёбаный углекислотник губу раскатывать! У него накачные пневмопатроны! Пули только расходуются, а сами патроны накачиваешь рычажным насосом по новой, заряжаешь новыми пулями и шмаляешь в своё удовольствие. А пуль в одной жестянке 500 штук – вот и прикинь хрен к носу. Я у нас ещё на этот аппарат облизывался, да хрен его у нас купишь. Тут увидел в Кадисе, продаётся он свободно, загорелся, потом вспомнил про нашу грёбаную таможню и люто возненавидел горячо любимую родину, млять! Облизнулся и купил только комплект патронов и насос – так и остались, млять, в номере отеля.
– А на хрена они тебе без самого ствола?
– Так «наган» же мелкашечный дома был. А на работе были знакомые работяги станочники. Развинтить тот покупной патрон, нарисовать эскизы деталюшек с размерами, наточить комплектов эдак на полсотни, прокладки вместо тех сраных резиновых нарезать полиуретановые, которым сносу нет, да барабан или вообще новый с нуля сделать, или от не переделанного «Блефа» под эти пневмопатроны расточить. И на хрена мне тогда был бы нужен этот дорогущий и один хрен травящий между стволом и барабаном «Баллбаррел»? Я бы шмалял себе этими патронами из «нагана» – пули ведь и у нас свободно продаются, ствол только без лицензии хрен купишь. Думаю даже, что за счёт нагановской обтюрации и более длинного ствола и начальная скорость пули добавилась бы нехило. Так это даже на пневмопатронах, без всякого рукоблудия с фальшпатронами под «Жевело» или там под строительный патрон, которого тоже никто не отменял.
– Сеньоры, это же всё противозаконно! Вы прямо бандиты какие-то! – хмыкнул наш испанский мент.
– Ага, русская мафия в собственном соку – прошу любить и жаловать! – ответил я. – Статья двести двадцать два, или «три гуся», – до трёх лет, да двести двадцать три – уже от трёх до пяти, если спалился.
– Ну и зачем вам это?
– Так ведь не от хорошей же жизни рискуем, а на всякий пожарный, – ответил ему Володя. – Вот прикинь, случился Большой Звиздец…
– А это ещё что такое?
– Ну, рухнула на хрен вся цивилизация, – разжевал я. – Через некоторое время – звиздец государству и всем его законам. Представляешь, чего тогда начнётся? У вас полно марокканцев и своей собственной шантрапы, у нас тоже хватает и своей, и понаехавшей. Ну и как тут тогда прикажешь выживать без ствола?
– Так у вас же вроде тоже можно получить разрешение и купить себе вполне законное оружие. Разве нет?
– Ага, можно. И оно на тебе числится, и если заставят сдать – хрен отвертишься.
– А кто заставит?
– А родное государство, кто ж ещё? Каждый год эти грёбаные депутаты вопрос о полном запрете всего гражданского оружия подымают, и где гарантия, что такой закон в конце концов не примут?
– И у нас поднимают, но ведь не запретили же до сих пор.
– Это у вас, а то – у нас. Не доверяем мы родной власти, Хренио, как и она нам. Живём под ней, сосуществуем мирно, даже законы соблюдаем – те, которые не дурацкие, а в самом деле для нашего же блага. Ну а дурацкие – сам ведь понимаешь, свою голову на плечах имеем. В любой момент же могут всех чрезмерно законопослушных разоружить на хрен, и останутся они перед шантрапой с голыми руками.
– Было уже такое в Чечне – перед самой заварухой, – добавил Володя. – Изъяли всё легальное оружие под предлогом разрядки обстановки, а грёбаная заваруха один хрен наступила, и вооружёнными остались только те, у кого было приныкано нелегальное.
– Но ведь сами же говорите, что у вас даже посадить за него могут на несколько лет. У нас-то обычно просто конфискация и штраф, если оружие не слишком серьёзное.
– Ну, у нас тоже чаще просто отбирают, если конкретно к тебе у ментов никаких других претензий нет. Вот когда имеется у них на тебя зуб – тогда да, запросто и посадить могут, если попадёшься. А ты не нарывайся на неприятности и не попадайся со стволом. Нормальный вменяемый человек с нелегальной пушкой по улицам не шляется и на самой опушке лесопарка рядом с городом из неё не шмаляет, а держит её в укромном месте на чёрный день. Обзавёлся втихаря, пристрелял где-нибудь подальше от лишних глаз и ушей – и заныкал хорошенько. Ну, изредка постреливает втихаря для поддержания навыка – и снова в нычку. Менты ведь тоже всё понимают и нормальных людей без нужды не трясут. Им и настоящей шантрапы за глаза хватает. Это ж пистолет, не пулемёт, мятежа с ним не учинишь и войны не развяжешь. Сами же менты нелегальными стволами обзаводятся и их предпочитают в кобуре носить, а табельный так и оставляют в сейфе. Если пришлось ему пострелять, так в случае чего и отмазаться легче – типа не я стрелял, вот мой табельный, абсолютно чистый, проверяйте.
– У нас тоже, сеньоры, – смущённо признался Васькин. – Такое расследование после каждого случая стрельбы устраивают, столько бумаг нас исписать заставляют, что лучше из своего табельного не стрелять. У меня тоже нелегальный пистолет был дома припрятан. Той же модели, что и табельный, и если я ожидал, что возможна стрельба, то брал вместо табельного его. Знал бы заранее, что вот