Мы начали с того, что ты — в компании с Тогнаром, конечно, — дал мне работу, — он загнул палец, — и я не буду жульничать и вставлять сюда знакомство с Олливи — хотя, признай, что, если бы не ты, мы бы с ней не познакомились, ведь так? — Дерек вынужденно кивнул. — И, соответственно, мне не пришла бы в голову мысль переезжать в Кармидер. Но это, так и быть, я считать не буду. Дальше. В Кармидере ты придумал идею с иллюстрированными картами и предложил мне этот проект — два, — продолжил он. — То, что этот проект вырос до уровня научного, тоже твоя заслуга, я в этом контексте лишь удачный исполнитель, работающий под твоим руководством. Однако участие в твоём проекте повысило мой статус до уровня серьёзного научного сотрудника — три, — продолжил загибать пальцы он. — В столице, тоже благодаря тебе, Дер, наши карты стали так популярны, что превратились для меня в основной способ заработка, и мне не приходится больше искать побочную работу — четыре. И отметим для протокола, что именно ты подогнал мне моего первого ученика — пять, — Дерек нахмурился, но кивнул. — А что тебе дал я? — с милой улыбочкой поинтересовался Илмарт и добивающим тоном добавил: — Помимо того прямого в челюсть?
Дерек возмущённо открыл было рот, но не нашёлся с контраргументами.
Илмарт сделал широкий жест в сторону Олив, предлагая ей продолжить.
— Посчитаем! — бодро согласилась она и принялась перечислять: — Я обязана тебе лучшим мужем на свете, — загнула она первый палец, — а также моим лучшим другом тоже, — пошёл в ход второй, — нормальной работой, верой в себя, возможностью иногда высыпаться… — пальцы так и пошли загибаться веером, и Олив без проблем насчитала ещё десяток довольно абстрактных, но всё же имеющих к Дереку непосредственное отношение пунктов. — А что мы имеем в ответ? — деланно задумалась она, выразительно постучав пальцем по собственным губам. — А, точно! Как-то ты нанял меня привести тебя в один город, а я привела в совсем другой! — нашла сомнительный «подвиг» она.
Закончив со своими не совсем справедливыми и чуточку притянутыми за уши обличениями, Илмарт и Олив выжидательно посмотрели на Райтэна — мол, твоя очередь.
Тот поднял руки и признался:
— Да у нас вроде всё честно.
Дерек выразительно перекрестился: мол, спасибо, друг, хоть ты на моей стороне!
Олив досадливо фыркнула и бросила на мужа многообещающий взгляд, а вот Илмарт быстро нашёлся. Наставительно подняв палец, он заключил:
— Вот! Нужно обладать исключительно тогнаровским упрямством и напором, чтобы заставить тебя хоть иногда хоть что-то принимать от друзей в ответ!
На этой фразе Олив прищурилась и смерила Дерека с ног до головы взглядом весьма кровожадным. По этому выразительному взгляду все как-то резко вспомнили, что она, вообще-то, теперь тоже — Тогнар. И упрямства, как и напора, ей не занимать.
Пафосный момент был смазан криком мелкого Тогнара, который явно заскучал и начал звать маму — а может, хотел внести свою лепту в беседу и напомнить, что он тоже хотел бы быть Дереку другом.
Олив было дёрнулась на зов, но тут же замерла и спокойно сказала:
— Вот. Если что, попробую в няньки наняться. Есть же у него там дети, да? — задумчиво проговорила она, пытаясь припомнить то, что ей было известно о личной жизни ньонского владыки.
— В гвардейцы точно сгожусь! — тут же радостно подхватил мысль Илмарт.
— В секретари пойду, — скривился Райтэн.
И, хотя они сказали полнейшую чушь, — потому что Грэхард, конечно, не взял бы совершенно ненадёжных незнакомых ему людей ни в няньки, ни в гвардейцы, ни в секретари, — в сердце Дерека почему-то разлилось уютное, обволакивающее, заживляющее раны тепло.
— Значит, так! — подвёл итог Илмарт нарочито басовитым и официальным тоном. — Если ньонский владыка предъявит нам какие бы то ни было претензии, то наша задача — выдвинуть ему ответный ультиматум. — Он значительно приподнял брови, выкатил грудь колесом и озвучил: — Либо он берёт всех четверых оптом — либо…
— Гулю ему! — подхватила Олив, сложив обеими руками по фиге.
Как ни вымотан был Дерек морально, как ни пытался он дистанцироваться, на этом месте он не выдержал и рассмеялся. Воображение его слишком живо и ярко нарисовало ошарашенную физиономию Грэхарда, которому в придачу к сбежавшему предателю настойчиво впаривают ещё троих очевидных шпионов со взрывоопасным свободолюбивым характером. Как он ни гнал от себя эту фантазию, каждую секунду его сознание генерировало всё новые и новые сценки, в которых его друзья ставят на уши весь Ньон, а бедняга-Грэхард только и успевает, что подписывать их очередные хотелки, отгонять мечом недоброжелателей и выдёргивать на очную встречу бесчисленных специалистов, которые потребовались «вот прям сейчас».
И, хотя фантазия эта совершенно не решала проблему, — она делала эту проблему уже не такой страшной, она снимала то напряжение, которое скручивало нервы Дерека в тугой узел страха и боли и мешало соображать здраво, она напомнила ему о том, что он любим, ценен и важен — всегда, везде, независимо от. И никакой Грэхард никогда не сможет у него этого отнять.
И вообще никогда и никто не сможет у него этого отнять.
И это было в сотни, в тысячи, в миллионы раз важнее того, кто кому чем помог и кто кому что дал.
Дерек не умел выразить теперь своих чувств — да и не существовало на свете слов, которые могли бы их выразить, — поэтому, отсмеявшись, прибегнул к проверенному временем анжельскому средству.
— Ребят, — тихо и проникновенно сказал он, — вы превращаете моё сердце в солнце [1].
— Вот и свети! — не растерялась Олив и, прихватив одной рукой Райтэна, другой — Илмарта, завлекла всех в общие объятия.
В анжельском языке здесь имеет место непереводимая игра слов. «Сердце» и «солнце» в анжельском — это одно и то же слово. В женском роде (тань) оно обозначает «сердце», в мужском (тан) — «солнце». Учитывая особенности языка, фразу «превращать сердце в солнце» можно истолковывать в том числе как «переводить чувства в поступки».
III. Выбор. 1. Чего хочет Аренсэн Михар?
III. Выбор
646 год, лето-осень. Столица Анджелии
И вместо правды или лжи
Есть Истина одна,
И сквозь туман и миражи
Звездой горит она.
Она горит, она томит,
Она уже вот-вот
Весь мир, как солнце, озарит,
А может быть — сожжёт.
(из мюзикла «Анна Каренина»)
1. Чего хочет Аренсэн Михар?
Запросы Аренсэна Михара всегда шли по нарастающей. Когда ему было пятнадцать, он мечтал поднять фамильное предприятие —