они все равно разные. Братик Ся такой хороший человек, как он может...
— Что ты хочешь сказать? — внезапно Сюэ Мэн прервал его. Пара похожих на острые мечи глаз теперь в упор смотрела на Мо Жаня. — Брат Ся такой хороший человек? Так почему же такой хороший человек не может быть Учителем?
— Конечно, я не говорю, что наш учитель плохой человек, но братик Ся всегда был так искренен со мной. Я относился к нему, как к родному младшему брату. Как я могу поверить твоим словам, что это — Учитель? Ты думаешь, я смогу принять...
— Брат Ся искренний? — зарычал Сюэ Мэн. — А Учитель, значит, лицемер?
Услышав признаки надвигающейся бури в его голосе, Ши Мэй потянул Сюэ Мэна за рукав.
— Молодой господин, подумайте о том, что вам сказал дядя! А-Жань только что проснулся и...
Но Сюэ Мэн стряхнул руку Ши Мэя, его карие глаза вглядывались в лицо Мо Жаня, а вены на шее вздулись от гнева, словно он был готов в любой момент наброситься на него и раздавить, как ядовитую змею.
— Мо Вэйюй, скажи прямо, почему Учитель не может быть Ся Сыни? Почему он не заслуживает того, чтобы ты назвал его «искренним»? Скажи, как можешь ты в своем сердце считать его лицемером?
Мо Жань уже устал от того, что на него нападают без причины. Но ему не впервой было видеть Сюэ Мэна таким. В прошлой жизни, после того, как он стал Императором, каждый раз, когда они встречались, Сюэ Мэн демонстрировал свой дурной нрав.
Раздраженный, он нахмурился:
— Это наши с ним дела. С чего тебя вдруг так волнуют наши отношения?
— Что за дела у тебя с ним? — закричал Сюэ Мэн. — И вообще есть ли ему место в твоем сердце?
Мо Жань рассмеялся.
— Ты болен, Сюэ Цзымин, или с ума сошел? Послушай Ши Мэя, иди в Зал Даньсинь к дяде и учителю, да расспроси их, — сказав это, он повернулся к Ши Мэю и, подхватив его под руку, двинулся к выходу.
Сюэ Мэн замер на месте, как будто изо всех сил пытаясь подавить бушующий внутри гнев, но когда Мо Жань собирался уйти, он развернулся и взревел:
— Мо Вэйюй, в твоем сердце есть место для Учителя?
— ...
Мо Жань почувствовал волну разочарования от того, что на него орали. Он остановился, его спокойное лицо с каждой секундой становилось все мрачнее.
Ши Мэй сжал его ладонь и с беспокойством прошептал:
— Не обращай на него внимания, он в плохом настроении последние дни. Пойдем.
— Да...
Но как только его рука коснулась теплого занавеса, в уши Мо Жаня ворвался полный удушливого жара гневный крик Сюэ Мэна, обжигающий, как открытое пламя, и болезненный, как ожог:
— Мо Вэйюй, блядь, а ты и правда неблагодарная тварь!
Занавес с шелестом упал.
Мо Жань на мгновение закрыл глаза, а потом открыл их.
— А-Жань... — Ши Мэй хотел остановить его, но Мо Жань легко отмахнулся от него. Он повернул голову и в упор посмотрел на Сюэ Мэна. Эти братья были почти одного возраста, но уже сейчас заметно отличались ростом и телосложением. Темная мощь, до поры скрытая в теле Мо Жаня, теперь выглядела поистине устрашающе.
Мо Жань вдруг улыбнулся, но его черные глаза остались ледяными, без следа показного веселья.
— Я не тварь, — сказал он. — Сюэ Цзымин, этот ученик никогда раньше не смотрел на учителя сверху вниз и не стоял в стороне, когда небеса разверзлись. Учитель один не мог бы справиться с небесным разломом, и я приложил все силы, чтобы помочь ему. Спрошу тебя, как его ученик, что я сделал не так?
— ...
— Разница между моим и его уровнем силы огромна, поэтому, в конце концов, я не смог удержаться и упал со спины дракона. Но он даже не взглянул в мою сторону, оставив меня одного на границе жизни и смерти. Я снова спрошу тебя, в этой ситуации я не могу чувствовать разочарование?
— Мо Жань...
За две прожитые жизни сердце Мо Жаня получило много ран, и, когда его ударили по больному, Мо Жань не мог и дальше сохранять лицо. Четко выговаривая каждое слово, он продолжил:
— Я думаю, что сделал все возможное, чтобы стать достойным его. И как у тебя совести хватает теперь стоять передо мной и называть меня неблагодарной тварью[97.2], Сюэ Мэн? Ты думаешь, что я никогда не заботился о нем? Ты ошибаешься, я заботился. Но этот человек сделан из камня.
Каждое слово было подобно удару меча по кровоточащему сердцу.
— Сюэ Мэн, послушай меня! Плевать я хотел на то, какой он достойный даос в глазах всего мира. Уважаемый Наставник, Юйхэн ночного неба, Бессмертный Бэйдоу — для меня все его титулы не имеют значения. Важно, что, когда Небеса раскололись, и моя жизнь оказалась под угрозой, я умолял его хотя бы обернуться, но он даже не посмотрел в мою сторону. Не удостоил меня даже взглядом!
Его сердце наполнилось холодной злостью, однако голос звучал ровно и спокойно, лишь покрасневшие глаза выдавали волнение.
— Знаешь, Сюэ Мэн, я скажу тебе правду: кто бы ни упал с драконьего столпа, я, ты или Ши Мэй, он не стал бы спасать никого из нас.
Я видел это своими глазами.
Когда-то в снегопад он также отвернулся и ушел, оставив позади остывающее мертвое тело своего ученика.
— Для него нет ничего важнее его драгоценной репутации бессмертного небожителя, — усмехнулся Мо Жань. Может, из-за тусклого света, но его улыбка выглядела горькой гримасой. — Удачливые выживут. Те, кому не повезет — умрут.
Прежде чем он успел закончить фразу, свет вспыхнул перед его глазами, и порыв ветра чуть не сбил его с ног.
Комната была узкой, и хотя Мо Жань вовремя почувствовал угрозу, он помнил, что за его спиной стоит Ши Мэй и, если он сейчас уклонится, пострадает невинный. Поэтому он остался на месте, жестко блокируя удар.
Бросившийся на него, как гепард, Сюэ Мэн одной рукой схватил его за грудки, а другой влепил ему хлесткую оплеуху.
Мо Жань, получивший пощечину ни за что, вспыхнул от охватившей его ярости. Он также вцепился в Сюэ, и сквозь зубы процедил:
— Сюэ Цзымин! Что ты делаешь?!
Сюэ Мэн не ответил и только сердито завыл:
— Мо Вэйюй,