как вы справитесь в одиночку?
— ...
— Я помогу Учителю. В Персиковом Источнике я обучился навыку магической защиты, поэтому не буду вам в тягость.
Тот определяющий жизнь и смерть разговор между этими двумя все еще звучал в ушах Мо Жаня.
Его сердце замерло от ужаса, а лицо почти онемело. Он потянул Ши Мэя за собой и, яростно толкнув к Сюэ Мэну, приказным тоном сказал:
— Сюэ Цзымин, присмотри за ним! Я рассчитываю на тебя!
Сюэ Мэн изумленно уставился на него:
— Эй, сукин сын, куда это ты собрался?
— Я...
Дул сильный ветер, в воздухе стоял сладкий запах гниющего мяса.
С неба не падал снег, и все было совсем не так, как в прошлой жизни.
Взгляд Мо Жаня упал на растерянного Ши Мэя, и его сердце сжалось от боли и облегчения.
Чу Ваньнин не мог закрыть этот барьер в одиночку.
Но кроме его учеников никто больше не знал методов совершенствования и техник Чу Ваньнина. Только они могли оказать ему необходимую духовную поддержку в этом бою, и кто-то из них должен был пойти с ним.
Попутный ветер с севера набирает силу. На десять тысяч ли безжизненная пустыня.
И тогда Мо Жань набрался смелости и заключил Ши Мэя в объятия. Это был первый раз, когда он обнимал его вот так. Всего мгновение и Мо Жань оттолкнул его, сделав шаг назад.
Ши Мэй.
Боюсь, человеком, который умрет на этот раз, буду я.
— Я пойду помогу учителю запечатать разлом, — звонкий голос Мо Жаня звучал решительно и бескомпромиссно. Его глаза затуманились, когда он бросил на Ши Мэя последний долгий взгляд.
Внезапно ему стало глубоко безразлично, что подумают остальные, что рядом Сюэ Мэн, что, скорее всего, он будет отвергнут. Он ждал и любил этого человека две жизни. Теперь он уходил, возможно, навсегда. Ураганный ветер толкал его в спину, а Мо Жань желал сказать лишь несколько последних слов своему возлюбленному.
— Ши Мэй, на самом деле я...
Вой вырвавшейся из Ада твари заглушили его голос.
Его душевный порыв, как раскаленная лава, вырвавшись наружу и столкнувшись с холодной водой реальности, застыл.
— А-Жань, что ты хотел сказать?
Внезапно перед глазами Мо Жаня мелькнуло отражение его прошлой жизни. Наполовину скрытое теплым занавесом нежное улыбающееся лицо Ши Мэя.
Это так жестоко.
Он вспомнил всю свою жизнь, от рождения до смерти.
Глаза Мо Жаня слегка покраснели, но он смог улыбнуться:
— Ничего. Некоторые слова не повторяют дважды.
— Ты... — пробормотал Ши Мэй.
— Я пойду и помогу учителю. А когда я вернусь... если ты все еще захочешь выслушать меня, — глаза Мо Жаня светились любовью, а улыбка стала такой широкой, что стали видны ямочки на щеках, — я снова скажу тебе это.
После этих слов он отвернулся и пошел к Чу Ваньнину.
Ши Мэй не умрет.
По крайней мере, не у него на глазах.
Мо Жань вдруг почувствовал, что этот разлом в бездонном небе и эта фигура в развевающихся белых одеждах станут концом его второго перерождения.
Его учитель, в чьем сердце жила любовь ко всему миру.
Когда умирал Ши Мэй, чтобы закрыть разлом и остановить буйство призраков, Чу Ваньнин безжалостно бросил его и ушел.
На этот раз та же участь ждала его самого. Чу Ваньнин всегда испытывал к нему такое презрение и отвращение, так берег свою незапятнанную репутацию Бессмертного Бэйдоу, что вряд ли его озаботит жизнь или смерть такого незначительного человека, как он.
— Учитель, — Мо Жань остановился перед ним. В его руках зажегся кровавый огонек Цзяньгуя. — Эту границу будет трудно восстановить. Позвольте мне помочь вам.
Ситуация и правда была слишком непредсказуема и опасна, поэтому Чу Ваньнин только испытующе взглянул на него, молчаливо принимая его предложение.
Он взлетел в небо и встал на краю крыши резиденции Чэня. Мо Жань последовал за ним.
— Встань в боевую позицию и повторяй за мной, — спокойно сказал Чу Ваньнин.
Следуя указанию, Мо Жань поднял руку одновременно с учителем, и они начали с разных сторон писать символы заклинания. Созданная ими сияющая печать медленно поднялась в воздух.
— Активируем заклятье!
С низким гудением духовная энергия вырвалась из их тел. Они стояли рядом, рука об руку, создавая постепенно расширяющийся золотисто-алый барьер.
Когда его сияние коснулось свирепого злого духа, тот вспыхнул, словно обожженный невидимым огнем, и с криком боли ринулся назад в Призрачное Царство. Заклинание светилось все ярче и ярче, и довольно скоро барьер стал просто ослепительным. Два извивающихся дракона, вызванных заклятиями Чу Ваньнина и Мо Жаня, появились под их ногами, подняв своих создателей высоко в небеса.
Под давлением золотисто-красного света дьявольский глаз медленно закрывался. Казалось, что чудовищный дух внутри него не желал сдаваться и теперь сопротивлялся с удвоенной силой.
Чем ближе они приближались к разлому, тем сильнее бушевал злобный демон с той стороны границы мира живых и мертвых. Когда они почти достигли разлома, демон уже был близок к своему материальному воплощению.
Впервые с тех пор, как Мо Жань возродился, ему показалось, будто на плечи лег неподъемный груз. Грудь словно придавило гигантским валуном так, что он не мог вдохнуть.
В сравнении с ним поток духовной энергии, исходящий от Чу Ваньнина, оставался мощным и ровным.
Еще немного, еще чуть-чуть...
В какой-то момент весь демонический ветер собрался в одной точке, превратившись в дождь из острых лезвий, которые вонзились в тело Мо Жаня.
— Учитель... — разум Мо Жаня подернулся дымкой, и казалось, будто он снова видит случившееся так давно.
Ши Мэй и Чу Ваньнин работали вместе, чтобы закрыть разлом. Проход в Призрачное Царство закрылся на мгновение, и те духи, которым не хватало родственной энергии, увидели слабость Ши Мэя, и, собравшись вместе, атаковали его.
— Ох!
Отдавшего все силы на поддержание заклинания Ши Мэя темная сила прошила насквозь.
И на этот раз все произошло почти точно так же.
Только на этот раз злые духи пронзили сердце Мо Жаня.
Из небесного разлома появился черный клинок, который устремился вниз и прошил его грудь. Красная пелена застлала взор. Сначала Мо Жань почувствовал лишь тепло, и только потом до него дошло, что это горячая кровь льется из его груди.
Изо всех сил стараясь вдохнуть немного воздуха, он с трудом повернул голову и увидел Чу Ваньнина. Одежды белее снега, холодное, сосредоточенное лицо. Учитель не удостоил Мо Жаня даже взглядом.