Читать интересную книгу Слова сияния - Брендон Сандерсон

– Я не в курсе.

– Разве ты не расслышал, что я сказал насчет скромности?

– Мы оба должны сыграть свою роль в спектакле, ваше величество, – ответил Таравангиан. – Я просто проговариваю свои строки, как они написаны.

– Ты болтаешь, как баба. – Валам сплюнул кровью в сторону. – Я знаю, что у тебя на уме. Примерно через неделю, когда ты позаботишься о моих людях, писцы «обнаружат» твое право на трон. Ты неохотно решишься спасти королевство по настоянию моего собственного штормового народа.

– Вижу, вам прочитали весь сценарий, – тихо отозвался Таравангиан.

– Тот убийца придет за тобой.

– Вполне возможно.

Это была правда.

– Даже не знаю, зачем я попытался занять штормовой трон, – проговорил Валам. – Что ж, хоть умру как король.

Он с усилием вздохнул и нетерпеливо махнул писцам, столпившимся за пределами комнаты. Одна из женщин оживилась, украдкой бросив взгляд на Таравангиана.

– Я сделаю этого идиота своим наследником, – произнес Валам, махнув в сторону Таравангиана. – Ха! Пусть остальные кронпринцы подавятся.

– Они мертвы, ваше величество, – ответил Таравангиан.

– Что? Все?

– Да.

– Даже Бориар?

– Да.

– Ха, – проговорил Валам. – Ублюдок.

Сначала Таравангиан подумал, что король обращается к одному из покойных кронпринцев, но потом заметил, что он машет в сторону своего незаконного сына. Редин подошел ближе и опустился на одно колено рядом с кроватью, когда Таравангиан подвинулся, освободив место.

Валам завозился под одеялом. Редин помог вытащить наружу поясной нож и неуклюже взял его в руки.

Таравангиан с любопытством изучал Редина. Неужели перед ним тот самый безжалостный королевский палач, о котором он столько слышал? Этот встревоженный, выглядящий беспомощным человек?

– Прямо в сердце, – сказал Валам.

– Отец, нет... – проговорил Редин.

– Прямо в штормовое сердце! – закричал Валам, брызгая кровавой слюной на простыни. – Я не стану просто лежать здесь и не позволю, чтобы Таравангиан убедил моих собственных слуг отравить меня. Сделай это, мальчик! Или ты не в состоянии сделать единственную вещь, о которой...

Редин воткнул нож в грудь отца с такой силой, что Таравангиан подскочил. Бастард выпрямился, отсалютовал и протолкался из комнаты наружу.

Король выдохнул в последний раз, его глаза начали стекленеть.

– И будет править ночь, ибо выбор чести – жизнь...

Таравангиан выгнул бровь. Предсмертные слова? Здесь, сейчас? Проклятие, а он не в том положении, чтобы записать фразу в точности. Нужно ее запомнить.

Жизнь покидала Валама, пока он не превратился просто в груду мяса. Рядом с кроватью из тумана появился Клинок Осколков и вонзился в деревянный пол повозки. Никто за ним не потянулся. Солдаты в комнате и писцы снаружи посмотрели на Таравангиана и опустились на колени.

– То, что сделал Валам, жестоко по отношению к нему, – сказал Мралл, кивнув на бастарда, который проложил себе путь из штормповозки на свет.

– Больше, чем ты думаешь, – ответил Таравангиан, потянувшись к ножу, который торчал сквозь одеяло и одежду из груди короля. В нескольких дюймах от рукояти он помедлил. – В официальные хроники бастард войдет как убийца отца. Если он был заинтересован в троне, это сильно... помешает ему, даже сильнее, чем его происхождение.

Таравангиан убрал пальцы с ножа.

– Могу я побыть наедине с павшим королем? Я бы хотел помолиться за него.

Остальные вышли, даже Мралл. Они прикрыли маленькую дверь, и Таравангиан опустился на стул рядом с трупом. Он не собирался произносить молитву, просто хотел ощутить момент. Один. Чтобы подумать.

Сработало. В полном соответствии с Диаграммой Таравангиан стал королем Джа Кеведа. Он сделал первый шаг к объединению мира, как и настаивал Гавилар, чтобы они все смогли выжить.

По крайней мере, именно об этом говорилось в видениях. Видениях, которыми поделился с ним Гавилар шесть лет назад, в ночь убийства. Гавилара посещали видения о Всемогущем, который был теперь также мертв, и о грядущем шторме.

«Объедини их».

– Я стараюсь изо всех сил, Гавилар, – прошептал Таравангиан. – Прости, что вынужден убить твоего брата.

Когда дело будет сделано, на его душе повиснет не только этот грех. Ни при слабом ветре, ни при штормовом.

Таравангиану снова захотелось, чтобы сегодняшний день был днем его великолепия. Тогда он не чувствовал бы себя настолько виноватым.

Часть 5. Ветра пламенные

Глава 76. Спрятанный Клинок

Они придут ты не сможешь помешать им произнести клятвы ищи тех кто выжил когда они не должны были это сделать закономерность станет твоей подсказкой

Диаграмма, заключительная часть северо-западного нижнего угла: параграф 3

«Ты убил ее...»

Каладин не мог заснуть.

Но знал, что поспать следует. Он лежал в своей темной комнате в бараке, окруженный знакомыми каменными стенами, и впервые за несколько дней находился в комфорте: мягкая подушка и такой же хороший матрас, как тот, что он оставил дома в Хартстоуне.

Тело казалось выжатым, словно тряпка после стирки. Он уцелел в ущельях и привел Шаллан домой в целости и сохранности. Теперь нужно спать и лечиться.

«Ты убил ее...»

Каладин сел на кровати, накатила волна головокружения. Он сжал зубы и подождал, пока она пройдет. Запульсировала рана на перевязанной ноге. Лагерные хирурги проделали хорошую работу, его отец остался бы доволен.

Лагерь снаружи казался слишком тихим. Осыпав Каладина похвалами и выражениями восторга, солдаты из Четвертого моста присоединились к армии, чтобы отправиться в экспедицию, как и все другие бригады, которые понесут мосты. В лагере останется лишь небольшая часть Четвертого моста для охраны короля.

В темноте Каладин вытянул руку и стал шарить по стене, пока не нащупал свое копье. Он ухватился за него и приподнялся, пытаясь встать. В ноге вспыхнула мгновенная боль, заставив его стиснуть зубы, но все оказалось не так уж плохо. Чтобы утолить боль, пришлось проглотить кору фатома, лекарство помогло. Каладин отказался от огнемха, который пытались навязать ему хирурги. Его отец ненавидел пользоваться вызывающими привыкание средствами.

Каладин преодолел путь до двери своей небольшой комнаты, толчком открыл ее и вышел на солнечный свет. Прищурившись, оглядел небо. Облаков все еще не было. Плач, худшая часть года, начнется завтра. Четыре недели непрерывного дождя и уныния. Кончался Ясный год, так что даже сверхшторма в середине не намечается. Печально.

Каладин жаждал шторма внутри себя. Шторм пробудил бы его ум, подарил бы желание двигаться.

– Эй, ганчо, – позвал Лоупен, подскочив с места возле костра. – Тебе что-то нужно?

– Пойдем посмотрим, как уходит армия.

– Думаю, тебе пока не стоит ходить...

– Со мной все будет в порядке, – ответил Каладин, с трудом заковыляв дальше.

Лоупен ринулся на помощь и подхватил Каладина под руку, ослабляя давление на поврежденную ногу.

– Почему ты немножко не посияешь, ганчо? – тихо спросил Лоупен. – Не исцелишь свою проблему?

Каладин заготовил ложь – что-то насчет того, что он не хочет привлекать внимание хирургов, исцелившись слишком быстро. Но не смог выдавить из себя ни слова. По крайней мере, члену Четвертого моста.

– Я потерял свои способности, Лоупен, – сказал он тихо. – Сил покинула меня.

Тощий хердазианин непривычно притих.

– Ну, – наконец произнес он, – может, тебе стоит купить для нее что-нибудь приятное.

– Купить что-нибудь приятное? Спрену?

– Ага. Что-то вроде... Может, симпатичное растение или новую шляпку. Да, шляпку. Она стоит недорого. Сил маленькая. Если портной попробует содрать с тебя полную цену за такую маленькую шляпку, ты можешь как следует его отдубасить.

– Это самый нелепый совет, который мне когда-либо давали.

– Натрись карри и важно пройдись по лагерю, напевая рогоедские колыбельные.

Каладин недоверчиво взглянул на Лоупена.

– Чего?

– Видишь? Теперь совет по поводу шляпки – всего лишь второй по нелепости из тех советов, что тебе когда-либо давали, а значит, ты можешь к нему прислушаться. Женщины любят шляпки. У меня есть кузина, которая их делает. Могу у нее спросить. Возможно, тебе даже не нужна настоящая шляпка. Просто спрен шляпки. Это снизит цену еще больше.

– Твои странности, Лоупен, – это что-то совершенно необыкновенное.

– Конечно же, ганчо. Другого такого, как я, не сыскать.

Они продолжили шагать через пустой лагерь. Шторма, место казалось совсем покинутым. Они миновали один пустой барак за другим. Каладин шел с осторожностью, радуясь помощи Лоупена, но уставал все сильнее. Ему не стоило тревожить ногу. Отцовские слова, слова хирурга, всплыли из глубин его разума: «Разрыв мышцы. Перевязать ногу, ухаживать, чтобы не допустить заражения, и не позволять больному наступать на нее. Повторный разрыв может привести к постоянной хромоте или более тяжелым последствиям».